Побежала коза в огород - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Кондрашова cтр.№ 10

Он помрачнел и кивнул головой. Глянув на мое несчастное лицо, Женя ненатурально оживился:

— Не будем раньше смерти умирать. Может, все еще обойдется.

Пусть оживление его и было наигранным, но ему почти удалось меня успокоить.

А с утра меня вызвал к себе главный редактор. Сказал:

— Рагозина, есть возможность хорошо заработать. Надо написать об одном человеке статью по типу скрытой рекламы. Оч-чень крупный бизнесмен. Ты наверняка не раз о нем слышала. Правда, до сего времени он предпочитал держаться в тени, а сейчас вот во власть потянуло. Можешь даже слегка его ругнуть, но так, чтобы в целом у читателей осталось впечатление: он хороший парень. Именно такой нам нужен в законодательном собрании! До выборов еще далеко, так что никто не подумает, что мы подготовку уже начали. Поизучай его дела, поговори с людьми. Уж если ты компромат умеешь накопать, то положительное тоже сможешь найти. Сумеешь — штука баксов твоя!

Штука — около тридцати тысяч рублей — мне бы сейчас очень даже не помешала. Потому что я хорошо помнила вчерашний разговор с мужем. Он не озвучил цифру, которую ему требовалось заплатить поставщикам, но все равно в такой ситуации каждый рубль для нас теперь был важен. Потому я не стала откладывать дело в долгий ящик, а позвонила этому одному человеку.

Звали его Забалуев Юрий Иннокентьевич, и по голосу я себе представила человека невысокого, коренастого, такого основательного мужичка. Мы договорились с ним, что я подъеду в его офис к двенадцати часам дня.

Офис, конечно, был шикарный, какой-то полудворец, и под стать ему был бы придуманный мною образ Забалуева.

Каково же было мое удивление, когда передо мной предстал широкоплечий верзила — в детстве мы называли таких «шпалами» — с достаточно интеллигентным лицом и ямочкой на подбородке. Он был даже красив, со своими серыми глазами, которые подчеркивали черные брови и ресницы, и слегка удлиненным лицом. Правда, его подбородок, несмотря на ямочку, был вполне мужественным. На нем, как и на щеках, уже проступала щетина, хотя он наверняка утром брился.

Показалось, что плечи, при их широте, несколько вяловаты, но это впечатление оказалось обманчивым, когда он привстал с кресла за столом, приветствуя меня.

Я подумала, что, наверное, кое-кто, не рассмотрев Забалуева повнимательнее, велся на этот его подбородок с ямочкой и на мнимую интеллигентность… То есть, возможно, он и был по сути интеллигентом, но вовсе не в том представлении, в каком обычно мы представляем себе интеллигентов: непременно добрыми, умными и… слабыми.

А несоответствие с моим первым впечатлением началось, едва Юрий Иннокентьевич стал со мной разговаривать и выдвигать свои требования.

— Требования? — удивилась я.

— А что вас удивляет? — фыркнул он. — Именно — требования. Раз я плачу деньги, причем немалые, у меня и должны быть требования.

Немалые? Тысяча долларов — немалые? Я слышала, что рекламные статьи в нашей газете стоят на порядок выше. А потом сама же себе и объяснила: это мне редактор дает тысячу. А сколько он берет себе, никто не знает. Кроме, разумеется, Забалуева.

— Кстати, — вдруг спросил он, — а Евгений Ильич Рагозин не ваш родственник?

— Муж, — сказала я, опять напрягаясь. Он не просто так спросил, а с неким подтекстом, как если бы он знал нечто для моего мужа неприятное. Что само собой подразумевалось, о чем знали все, кто занимается тем же самым бизнесом. Неужели Евгений рассказал мне далеко не все о своих неприятностях? — Вы его знаете?

— Пересекались несколько раз, — ответил он с нарочитой беззаботностью. И не стал больше говорить о Жене. Как-то слишком многозначительно. Но я никогда не была ни перестраховщицей, ни истеричкой. Но мужчины — мой, близкий и родной, и этот, чужой, которого впервые в жизни вижу, — отчего-то пытались меня обмануть. Не слишком умело, но начни я докапываться, чего вдруг они передо мной притворяются, могут и послать подальше, сказать что-то вроде: «Молчи, женщина!»

Почему-то сегодня мои мысли упорно шли не в том направлении, в каком им полагалось. Я же пришла получить материал для очерка. Этак никакой рекламной статьи я написать не смогу, а буду домысливать то, что мне не хотят сказать. И я просто взяла себя за шкирку и заставила слушать почтенного господина бизнесмена.

Когда моего мужа спрашивают, чем он занимается, он обычно коротко отвечает:

— Металлом.

Это звучит так емко и основательно, что второй вопрос уже не задают, потому что никто толком не знает, как это — заниматься металлом? Возить его откуда-то? Самому выплавлять? Последнее кажется смешным, потому что у нас краевой центр и большинство предприятий занимается переработкой продукции сельского хозяйства, хотя, говорят, у нас есть кое-какие полезные ископаемые, включая нефть, газ и, например, йод, о чем я узнала совсем недавно. Журналистка, работающая в краевой газете!

Да что там йод, я вдруг поняла, что даже подробности работы моего мужа мне неизвестны. Знаю, что иной раз он сам ездит в командировку, хотя у него есть подчиненные, которые непосредственно занимаются организацией поставок. И что бывают трудности, из которых Женя так или иначе выкручивается…

Вообще, если разобраться, журналисты в большинстве своем дилетанты. На самом деле нельзя же знать все. И пусть я работаю в промышленном отделе, но приходится сталкиваться по ходу дела с чем угодно, в том числе и с уборкой урожая, и с надоями молока, — если ты уезжаешь на редакционной машине за двести километров, то грех не привезти информацию на первую полосу! Так что поневоле приходится почитывать соответствующую литературу, чтобы знать, на каком слоге делать ударение в слове «зяби».

Но я отвлеклась. Итак, первый вопрос, который я задала своему будущему герою, был не слишком оригинальным:

— Чем вы занимаетесь?

— Металлом, — ответил он.

— В больших количествах?

— В огромных!

Такого со мной еще не было. Чтобы я поехала брать интервью и не проштудировала как следует литературу по теме, касающейся непосредственной работы интервьюируемого. Выходит, меня так выбил из колеи вчерашний разговор с мужем, что я забыла о самом элементарном.

Но тут я мысленно прикрикнула на себя: никакой паники! — и решила, что будущим избирателям не так уж интересно будет узнавать о трудностях транспортировки или о недобросовестности поставщиков, потому предложила ему:

— Давайте начнем поэму о вашей жизни с самого начала.

— Давайте, — согласился он.

— У вас брак первый или второй?

Он изумленно взглянул на меня и расхохотался.

— Вот уж не думал, что брак — это начало жизни. Я ждал, что вы начнете расспросы с того, как я вел себя в детском саду… Но школу я окончил с золотой медалью.

Он посмеивался, но глаза его продолжали наблюдать за мной. Вроде он ждал, какую еще глупость отмочит эта журналисточка.