Ночью в темных очках - читать онлайн книгу. Автор: Нэнси Коллинз cтр.№ 6

Сновидца Другая нашла в самом сердце огня. Он сидел на корточках, одетый в белое, и даже капли пота не было на белизне его одежд.

Другая улыбнулась ему и засмеялась еще громче, когда он развернулся. Он попытался уползти в меняющиеся сны, но Другая слишком была быстра, чтобы так легко его отпустить. Она схватила его одной рукой за оба запястья и вздернула на ноги. Он содрогнулся от омерзения, когда Другая прижалась губами к его губам.

Сновидца прошиб пот. Первые капли испарины показались на губе и на лбу, и через секунду он весь был мокрый, и губы потрескались от обезвоживания. От воротника поднялся клуб дыма. Вежливо кашлянув, загорелись штанины. Он дико задергался, пытаясь высвободиться. Другая качнула головой, будто укоряя расшалившегося ребенка. Волосы сновидца занялись с сухим щелканьем, и на лице возникли волдыри, как на проявляемом фотоснимке.

Когда его глаза закипели в орбитах, Другой уже надоело – она уже искала игру посвежее.

Она вошла в сон Малколма, оставляя на ходу обрывки черной кожи и едкий запах дыма. Она знала, за каким занятием застанет Малколма. Последние пару недель он был у нее любимцем. Его запасы страха и зла оказались неожиданно огромными. Более чем достаточными, чтобы позабавиться.

Малколм закреплял мощные электрические зажимы на cоcцах девятилетней девочки. Она сидела на стуле, разорванная герл-скаутская форма болталась у пояса. Руки он ей связал за спиной форменным поясом, а берет запихнул ей в рот. Лицо девочки было раскрашено, как у модели из «Вога».

Другая положила Малколму руку на плечо, входя в ритм его сна.

Малколм съежился, захныкал, закрываясь руками, жалобно моля о пробуждении. Смех Другой становился грубее, и ее черты приобретали резкие, знакомые контуры. Другая нависла над ним горой, голос ее был громом, потрясая его до мозга костей.

– Пошли, Малколм. Поиграем с папочкой.

* * *

Клод все еще сидел в забегаловке, глядя на сообщение о смерти Калиша, и очнулся, когда на стуле напротив него появилась шестнадцатилетняя девушка.

– Ты спишь? – спросила она первым делом.

Застигнутый врасплох, Клод вынужден был перед ответом подумать.

– Наверное, да.

– Черт! Значит, я все еще брожу по снам. Надо вернуться, пока она не захватила полную власть. – Девушка вскочила и забегала в границах сна Хагерти. – Ты не из пациентов.

– Нет, я здесь работаю... то есть в «Елисейских полях»... Черт, с него это я должен объясняться с собственным сном?

– А я сон?

– А кто же еще? Ты же не этот страшный кошмар. По крайней мере я так не думаю.

Девушка перестала улыбаться.

– Она была здесь? В твоих снах?

Рациональная часть разума Клода начала бунтовать. Он не хотел больше видеть сны, но подсознание держало. Стены забегаловки стали таять. Девушка подобрала под себя ноги и поплыла в воздухе, охватив руками колени. Что-то было в ней знакомое, но Хагерти не мог сообразить, что.

– Притворись, что никогда нас не видел. Притворись, что нас и не было. Уйди отсюда, Клод Хагерти, найди себе место тихое и мирное...

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Ты же меня создал, нет? Я же твой сон, разве не так? Она замолчала, будто прислушиваясь к чему-то далекому.

Хагерти подумал, что она красива.

– Боюсь, я не могу оставаться. Сейчас правит она. И она решила, что мне пора.

Девушка развернулась, оттолкнулась вверх и поплыла сквозь слои сна с легкостью чемпионки по плаванию. Хагерти двинулся за ней, но ноги увязли как в сиропе.

– Погоди! Скажи, кто ты! Ты женщина из палаты номер 7?

Она была уже где-то высоко, но голос прозвучал совсем рядом.

– Меня зовут Дениз Торн. Ее зовут Соня Блу.

* * *

Пора уходить.

Ей надоело здесь, надоели бесконечные лекарства и внутривенное питание. Защита от наркотиков стала достаточной. Здесь, в дурдоме, много интересного, но все это не оправдывало дальнейших задержек.

Пора уходить.

Она встала, отбросив с глаз спутанные волосы. Кровеносная система очищалась от наркотиков, изгоняя захватчиков из кровотока, превращая их в призраки. Ум был ясен, тело принадлежало ей. Слышно было, как Малколм рыдает во сне. Она улыбнулась и пожала плечами, раз, другой. Холст рубашки свалился, обнажив белую кожу. Она подняла руки, осмотрела шрамы на локтевых сгибах. Эти люди дали себе труд ухаживать за ее ногтями, пока она была в плену. Хорошо. Ногти ей понадобятся.

Лунный свет заливал ее серебром и тенями, манил уходить. Она вонзила ногти в обивку стен и тихо рассмеялась, когда обивка разошлась. Как ящерица, она вскарабкалась до уровня окна. Стекло было толщиной в три дюйма, с вплетенной проволочной сеткой, рассчитано на удары кувалды. Только с четвертого удара кулака оно разлетелось, хотя все пальцы раздробило на третьей попытке. Она вылезла через окно в темноту, повивальная бабка своего собственного второго рождения. Ребра застонали и треснули, когда она протискивалась в щель, пропороли левое легкое. Она сплюнула длинную струю крови.

Прижимаясь к кирпичной стене дома, она наслаждалась прикосновением холодного воздуха к голому телу. Впервые за много месяцев она была жива. Ветер подхватил ее хохот, разнес по двору «Елисейских полей». Позади выли и визжали заключенные Наблюдаемого отделения – кошмары выбросили их обратно в реальность безумия. Правая рука горела, но женщина привыкла к боли. Боль проходит.

Соня Блу поползла вниз головой по стене сумасшедшего дома.

* * *

Клод Хагерти очнулся от сна возле палаты номер 7, с ключами в руках. Резко вдохнул и пришел в себя. Его качнуло, и пришлось прислониться к двери. Он оглядел коридор – тамбур распахнут настежь.

И тут он услышал пациентов. Как он мог такое проспать и тем более ходить во сне?

Сон все еще был с ним. Он видел девушку с медовыми волосами, а одежде, которая начинала вновь входить в моду. Он видел печаль в ее глазах, слышал усталость в ее голосе. Что она говорила?

Она говорила, что сейчас самое время уходить.

Хагерти открыл дверь палаты номер 7, не беспокоясь, что пациентка выскочит или нападет на него. Он уже знал, что там увидит.

Смирительная рубашка лежала на полу пустой змеиной кожей. Глаза Клода проследили вертикальные разрывы на обивке стен. Из них торчала вата. По комнате гулял холодный воздух. Даже в полутьме были видны неровные зубья разбитого стекла, торчащие в раме окна. Высыхающая на стене кровь имела цвет тени.

Показания Уильяма Бердетта, он же Билли, ночного менеджера «Хит-н-гит», № 311.

Бердетт: Слушайте, я вам эту фигню повторил уже пять раз. Если вы мне не верите, может, погоняете на детекторе лжи?