Гиблое место - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 20

— О, господи! Только не показывай мне толстомордика в очках! — взмолилась я.

— А что?

— Ничего, — буркнула я, рассматривая оплывшую физиономию с таким запоминающимся носом. Картошка…

— Этот был уволен за взятки. Бывший опер. Зовут его Василий Калинин. Куда подевался — не знаю. Но с криминалом связан, это точно…

Я кивнула.

— Вот банда! — в сердцах воскликнула я. — Надо же, так и крутятся в одной компании!

— Они друг друга не знали. Игорь работал в оперативке. Следователь. Как и я. Так что вряд ли он входил в контакты с Васей, тем более что Вася изображал из себя крутого владыку в моем районе. А Игорь пахал в Волжском РОВД и к нашим пенатам никакого отношения не имел.

— Значит, они теперь спелись, — мрачно предположила я. — Ладно, показывай мне толстомордика в очках, и я отправляюсь в кусты рыдать, плакать и заламывать в исступлении руки по поводу собственной глупости.

Он странно так взглянул на меня и протянул фотографию.

— Ну хоть не она, — облегченно вздохнула я.

Но и на этот раз я узнала рожу. Хотя живьем его никогда не видела.

— Грызун… — удивленно прошептала я.

— Ага. Он самый. Сейчас в розыске. И к религии никакого отношения не имеет. Он уже пять лет как ушел в отставку, по состоянию здоровья. Начал заниматься бизнесом, связанным с теневиками. Личность крупная. Потом скатился до самого дна.

— А что у него со здоровьем?

— Психика. Склонность к садизму. Сейчас разыскивается за то, что издевался над молоденьким парнишкой, да так, что бедолаге приходится до сих пор лечиться. То есть, помимо садизма, у него еще и склонность к гомосексуализму. Нравится он тебе?

Я замотала головой, отдавая ему эту богомерзкую рожу.

— Ну как? Удалось мне тебе помочь?

Я кивнула.

— И кого ты больше всех подозреваешь?

Я улыбнулась и проворковала:

— Конечно, Т. Иванову. У нее самая бандитская рожа из всей четверки. Кстати, а кем был раньше Грызун?

— О, он был крупным парнишей! Полковник милиции, милая моя. Глеб Скоробогатов. Слышала о таком монстре?

Я присвистнула. Про эту шишку на ровном месте мне многое довелось услышать. Посмотреть, правда, ему в мелкие глазки не пришлось. Ушел раньше…

— Спасибо, милый, — чмокнула я Мельникова в щеку. — Отечество тебя не забудет в трудную минуту.

— За тобой — пиво, — усмехнулся он.

— Когда вернусь с победой, — пообещала я.

— Не забудь про мой телефон и будь осторожна…

Я скорчила ему рожицу и, помахав рукой на прощание, поспешила к Леониду Ивановичу.

Я уже опаздывала. И, с горечью осознав, что опять не успеваю ничего поесть, пробурчала в машине:

— Нет, Танька, ты допляшешься до гастрита, а следующим этапом заимеешь язву в собственном желудке… Конечно, он испортится характером — кто же вынесет такие издевательства над своей персоной?

Машина мчалась, как болид, послушная моей сумасшедшей воле.

Через десять минут я остановила ее возле огромного магазина и выпрыгнула, хлопнув дверцей.

Леонид Иванович уже ждал меня десять лишних минут, и мне надо было спешить так, как только было возможно. Я ненавижу, когда мои клиенты меня ждут!

Я оказалась права — мой клиент нервничал.

— Таня, — с плохо скрытой укоризной воскликнул он, — я уже думал, что вы не успеете прийти!

— Извините, Леонид Иванович, так получилось! Я и сама не думала, что задержусь, но обстоятельства оказались сильнее меня…

— Ничего, Танечка, — попробовал успокоить меня он. — Я просто тороплюсь немного — дела, сами понимаете!

Он сказал это с такой важной физиономией, что я почувствовала прилив антипатии.

Сколько уже работаю, никак не могу привыкнуть к тому, что, например, продажа аппаратуры или холодильников считаются куда более важным делом, чем то, чем занимаюсь я. Ну подумаешь, людей каких-то разыскиваю! Вот холодильники — это да… Дело первостатейной важности, скажу я вам. Поэтому Таня сейчас стоит как провинившаяся школьница, хотя она вовсе даже и не прогуливала уроки, а занималась поисками и происками, но что все это по сравнению с клиентом на «мерине», желающим приобрести партию холодильников на случай ядерной войны?

— Так что вы хотели уточнить? — поднял он на меня свои глаза.

— Ваш Дима когда-нибудь говорил о неком Василии? Или Игоре? Эти имена у него никогда не срывались с языка?

— Нет, — пожал он плечами. — Игорь… Если вы имеете в виду друзей Димы, мне кажется, какой-то Игорь был. Из университета. Первокурсник, как и Дима. Но я слышал о нем только пару раз, не больше…

Первокурсник отпадает.

— А Василий? Могу даже подсказать фамилию. Василий Калинин. Вам это ничего не говорит?

Он пожал плечами, не поднимая глаз. Взгляд он сосредоточил на кончике карандаша.

— Калинкин? — переспросил он.

Черт побери, мне это кажется, или он на самом деле делает вид, что не знает?

— Калинин, — терпеливо повторила я.

Он задумался. Некоторое время сосредоточенно жевал губами, как верблюд на выпасе в пустыне, потом поднял на меня свои озабоченные холодильными проблемами глаза и ответил:

— Нет.

Хорошо. Попробуем в лоб.

Я достала фотографии, любезно предоставленные мне на время Мельниковым, разложила их перед носом моего скрытного клиента и спросила, глядя ему прямо в глаза специальным таким взглядиком, которому меня обучил все тот же Мельников:

— А эти люди? Вы видели когда-нибудь кого-то из них?

К троице я присовокупила фотографию Эдика с Риткой в обнимку. Вот будет хохма, если он сейчас ткнет пальцем в Ритку и скажет, что она и есть постылый отец Борис!

Он очень внимательно их разглядывал. Даже очки на нос водрузил.

Потом неуверенно ткнул пальцем в Эдика.

— Вот этот крутился одно время… Но как его зовут, хоть убейте, не знаю…

— Зачем мне вас убивать, — вздохнула я, — вы мне еще можете быть полезным…

Я начала убирать фотографии, не отводя от Леонида Ивановича пристального взгляда. Постаравшись калининскую рожу оставить в числе последних, я успела уловить очень странный взгляд на этот «светлый» образ.

Ох, что же вы, Леонид Иваныч, от меня скрываете-то? Неужели ваши отношения с этим типом настолько близки, что вы сынишкой родным пожертвуете, а своего дорогого друга подлой Ивановой не сдадите?

Я была почти уверена, что о Калинине он знал многое. И куда чаще видел его, чем Эдика.