Под солнцем любви. Большая книга романов для девочек - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Селин, Дарья Лаврова, Ирина Мазаева cтр.№ 77

– О, мальчики!

Подошли Федька с Петькой.

– Пошли, шо ли? – весело предложил Петька. – На променад.

Прошлись по поселку и вышли за околицу.

– Интересно, а кукуруза уже созрела? – спросила Надя и сама же себе ответила: – Надо посмотреть.

Сошли с дороги.

Марля первый раз видела кукурузное поле, а потому с интересом углубилась в лес толстых мясистых стеблей с волосатыми смешными початками, завернутыми, как конфеты в обертку, в листья. Выломала один, развернула. Зернышки были твердыми, плотно прижатыми друг к другу.

– Нет, не созрела, твердая, – первая крикнула она.

– Конечно, твердая. Она и не должна быть мягкой, – тут же откликнулся Петька. – Зараз созрела. Молочная спелость!

– Надо набрать с собой, – обрадовалась Надя.

– Конечно, набирай! И таскай всю дорогу. Запас карман не тянет, – рассмеялся Федька.

Но Марля их не слушала. Кукурузный лес манил ее все дальше. И она шла вдоль рядов, раскинув руки и касаясь ими растений. Иногда сворачивала вправо, а иногда влево, но куда бы ни свернула, во все стороны шли ровные кукурузные ряды без конца и без края. Марля сама не заметила, как ускорила шаг. А потом и побежала. Вперед, вперед! В неизвестность в странном зеленом лесу.

Опомнилась, когда поняла, что не слышит больше голосов. Обернулась. Назад шел ровный ряд кукурузных стеблей. Марля вздохнула и решила возвращаться. Ведь кукурузный лес никуда не денется, сюда можно будет прийти и завтра, а сегодня у них с Надей по плану прогулка с парнями.

Марля шла и шла, но выйти к дороге, к ребятам не получалось. Между тем решительно темнело…

– Эгей! – негромко крикнула она, а потом и громче: – Э-ге-гей!

Но ответом была тишина. Только на ветру шелестели верхние листья.

– Э-ге-гей! – еще громче крикнула Марля и испугалась.

Почему-то ей сразу вспомнились страшные американские фильмы про чудовищ, живущих в кукурузе, или про кукурузных маньяков.

Марля прислушалась. Кругом шелестела кукуруза. Но ни голосов, ни шума машин с дороги, с которой они сошли в поле, не было слышно. И не видно было уже почти ничего.

– Я, наверное, просто иду не в ту сторону, – вслух, чтобы успокоить саму себя, сказала она.

И повернула на девяносто градусов.

– Э-ге-гей! – Марля прошлась, а потом и пробежалась в новом направлении.

Но снова ничего, кроме шума листьев, не услышала.

Она еще раз свернула и уже сразу бегом бросилась вперед.

«Здесь никого не может быть, чудовища бывают только в кино, здесь только я и где-то впереди ребята», – успокаивала она сама себя, но это мало помогало.

И тут же Марля услышала какой-то страшный звук сбоку.

– Мама! – вскрикнула она и ломанулась напрямик сквозь ряды.

И вдруг кто-то схватил ее за руку. В ужасе Марля грохнулась на землю и замерла.

– Марля, ты че? – склонившись, над ней стояла Надя.

А рядом Федька с Петькой.

– Ты что с ней сделал? – Надя негодующе повернулась к Петьке.

– Я? Я шо, я ни шо. Это она сначала на меня налетела, а потом ломанулась куда-то вдаль. Я ее поймать хотел.

Марля открыла глаза.

– Живая? – с усмешкой переспросил Федька. – Ну ты даешь, Марля. Удрала в кукурузу, десять минут бегала вокруг нас кругами с воплями «э-ге-гей!». А потом взяла и грохнулась. Это че за прикол был?

– Я думала, я потерялась… – Марля отчаянно пыталась успокоиться и взять себя в руки, встала на ноги, стряхнула травинки с одежды.

– Комедия, – заржал Петька, – она потерялась в кукурузе в пяти метрах от нас и от дороги. – Ты как…

Но Надя перебила:

– Че пристал к человеку? Она первый раз кукурузное поле увидела. И вообще, мы идем гулять или нет?

Все послушно снова вышли на дорогу.

– Марля, никуда от нас не отходи! – назидательно сказала Надя.

Марля и не собиралась.

– А шо у нас сегодня в табуне было! – тут радостно начал Петька. – Короче, Федька с машки грохнулся. Сверзился, как куль.

– Это меня лошади за кнут стащили! Так бы я ни за что не упал! – тут же возмутился Федька.

– Как «за кнут»? – не поняла Надя.

– Да я кнутом щелкнул, когда табун гнали, а он в хвосте впереди бегущей лошади запутался, она рванула вперед и сдернула меня с седла.

– Конечно, а кнут отпустить он не мог! – продолжал ржать Петька. – Только пятки сверкнули.

– Да я просто не ожидал!

– Оправдывайся, оправдывайся!

– Тебе не больно? – Марлю не волновало, почему свалился Федька, ей казалось, что упасть с лошади так страшно, ведь она такая высокая…

– А, ерунда. Бок немного ушиб, – ответил Федька. – Че мне станется?

– Конечно, у себя там, на ферме, небось постоянно с коней грохаешься! – снова заржал Петька.

– Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда завтра нам чекушек дадут!

– Что дадут? – не поняла Надя.

– Лошади у нас на заводе чистокровной верховой породы, ч/к сокращенно. А мы их чекушками зовем. Завтра машек возьмут в упряжь овес с базы возить, а нам придется пасти на племенных кобылах. А они скаковые, резвые, – пояснил Федька.

– Сам кнутом завтра не маши! – снова поддел его Петька.

Парни продолжали препираться, но Марля их уже не слушала. Она шла и, не отрываясь, смотрела на луну, которая, большая, желтая, висела над стерней, как огромный фонарь, как выдуманная Ларсом фон Триером планета Меланхолия в одноименном кино.

Между тем поля кончились, появились фонари вдоль дороги и первые дома биофабрики.

– Интересно, а местные нам не вломят? – вдруг озадачил всех Федька. – Как тут у них, стенка на стенку не ходят?

– Ха, местные! Я сам кого хочешь уделаю! – Петька встал в эффектную позу, демонстрируя бицепсы.

– Ой, кто там? – вдруг спросил Федька, показывая ему за спину в кусты.

Петька обернулся… и в ужасе отпрыгнул метра на три.

Вслед за Петькой с криком «мама!» испуганно шуганулась в сторону и Марля. Довольный эффектом, Федька заржал.

– Но там правда кто-то есть… – робко протянула Марля.

В кустах, куда не доставал свет фонарей, виднелась чья-то черная огромная фигура…

– Испугался! – Федька продолжал потешаться над Петькой. – Герой. Всех уделает. Ха-ха-ха!

– А вот ты иди и посмотри сам, кто там! – зло зыркнул глазами на него Петька.

Фигура не двигалась. Но просматривалась явно. Все четверо переглянулись, но лезть в кусты никому не хотелось.