Рога в изобилии - читать онлайн книгу. Автор: Галина Куликова cтр.№ 13

— А что там у вас в сюжете? — Софья Аркадьевна склонила голову к плечу, сделавшись похожей на любопытную птичку.

— Там в роддоме крадут ребенка, — как можно небрежнее сказал Денис. — Или, может быть, меняют детей. Мне нужно знать: такое в принципе возможно?

— Конечно, — энергично кивнула старушка. — Жизнь научила меня тому, что в ней возможно абсолютно все. Так, значит, вы подозреваете, что из моего роддома похитили ребенка?

— Да нет, я же сказал, я пишу кни…

— Молодой человек! — Софья Аркадьевна посмотрела на него укоризненно. — Как говорит мой старший внук, не вешайте мне на уши лапшу.

— Но я…

— Как бы то ни было, я ни о чем подобном не слышала и не знаю. Странно, что вы явились через столько лет. Кого же, по-вашему, украли? Вашего братишку?

— Вы напрасно иронизируете, — совершенно серьезно ответил Денис. — На самом деле у меня нет никаких фактов или доказательств должностного преступления.

— Тогда что же?

— Представьте себе, что тридцатидвухлетняя женщина внезапно узнает о том, что у нее есть сестра-близнец. По документам они обе родились в вашем роддоме в один и тот же день. Но по тем же документам у них разные матери.

— И эти женщины.., близнецы.., больше тридцати лет не знали друг о друге?

— Вот именно.

— Но тогда нужно призвать к ответу их матерей!

— К несчастью, ни той, ни другой матери уже нет в живых.

— А папаши?

— С папашами вообще полная неясность.

— С ума сойти можно! И вы пришли ко мне, надеясь, что если я во всем этом участвовала, то просто вот так вот возьму и все вам расскажу?

— Честно говоря, я ни на что не надеялся. Просто хотел поговорить по душам. Возможно, вы могли бы что-то вспомнить. Дело в том, что одной из мамаш была американка.

— Ну и что с того?

— Я думал, иностранная гражданка в советском роддоме в шестьдесят седьмом году — вещь нетривиальная. Может быть, вы бы вспомнили. Вы — или кто-то из персонала, с кем вы поддерживаете отношения.

— Я ни с кем не поддерживаю отношений, это раз. А во-вторых, иностранка именно в нашем роддоме не вызвала бы ни у кого особого удивления.

— Почему?

— А вы хоть знаете, что у нас был за роддом?

— Нет, — сказал Денис. Он злился на себя за то, что упустил инициативу в разговоре и Софья Полевая вела себя с ним совсем уж как с мальчишкой.

— У нас было специальное отделение для высокопоставленных рожениц.

— Управленческий аппарат и все такое?

— Ну да. К нам привозили и обычных женщин, что называется, с улицы, и рожениц особой категории. Ваша иностранка вполне могла попасть в особую категорию, и никто бы не удивился, я вас уверяю.

— К сожалению, медицинские карты уже давно уничтожены.

— Чего же вы хотите? Прошло тридцать два года, уже и власть переменилась!

— А что такого особого делалось для этой особой категории?

— Масса совершенно банальных льгот и удобств. Во-первых, за такими женщинами приезжала наша специальная неотложка. После родов их отвозили на третий этаж, где только одноместные палаты. С холодильниками и телевизорами. В-третьих, у них было усиленное питание. С фруктами, соками и так далее. Ну, и лучшие лекарства. Допустим, обычным женщинам для профилактики мастита раздавали зеленку, а на третьем этаже на каждом столике стояли баллончики с дорогим немецким препаратом.

— А рожали они тоже не так, как простые смертные?

— Да нет, как раз точно так же. Предродовая, родовая — все самое обычное. Заботой их окружали потом.

— Софья Аркадьевна, — Денис в упор посмотрел на задумавшуюся хозяйку. — А вы способны придумать схему, по которой одного из близнецов можно было бы отдать совершенно другой женщине?

Полевая усмехнулась:

— Я могу придумать десяток таких схем. Все зависит от того, кто из персонала был в этом замешан.

— А персонал точно был замешан?

— Безусловно. Иначе как вы представляете себе ход событий? — Старушка помолчала, потом поднялась и сказала:

— Знаете что? Единственное, чем я могу вам помочь, так это написать имена тех, кто работал примерно в то время, которое вас интересует. Конечно, нянечек и акушерок я вряд ли вспомню всех до одной, но тем не менее… И вот еще что, молодой человек. Если будете с кем-то из них встречаться, не заливайте про репортаж о лучших работниках прошлых лет. Это неактуально.

* * *

В тот день Энди Торвил отпустил своего помощника пораньше, чтобы тот подчистил наконец хвосты по текущим делам. Дома Том работал продуктивнее, и не имело смысла держать его в приемной вместо секретарши, которая на прошлой неделе благополучно вышла замуж. А стоит ли нанимать новую, если он сам еще не решил окончательно, будет ли продолжать дело или закроет агентство. Раздумывая о своем неясном будущем, Торвил закинул руки за голову и прикрыл глаза. У него наконец-то есть деньги, так что не надо думать о хлебе насущном. И если заниматься сыском и дальше, то только из любви к искусству.

Когда внизу хлопнула дверь, Энди моментально занял вертикальную позицию и пригладил волосы. Ему недавно исполнилось двадцать девять, и он был отличным психологом и актером одновременно. Имидж спокойного и доброжелательного, очень уверенного в себе человека привлекал клиентов больше, чем отчеты о профессиональных успехах. Спрятав за дымчатыми стеклами очков серые, вечно прищуренные глаза, глава агентства схватил ручку и разворошил на столе бумаги. В этот момент постучали.

— Прошу вас! — крикнул Энди и уставился на дверь.

Дверь медленно распахнулась, и на пороге возникла молодая женщина, решительные манеры которой находились в явном противоречии с ее глазами. Глаза сомневались. На ней было желтое платье, украшенное кружевными воланами, которое вкупе с привлекательным лицом делало ее похожей на розочку с праздничного торта.

Энди встал, вышел из-за стола и представился. Женщина кивнула и отрывисто спросила:

— Это вы — частный детектив?

Она не улыбнулась, а пытливо посмотрела Энди прямо в лицо.

— Чем я могу вам помочь? — спросил тот, показывая ей на кресло напротив стола.

Как десятки женщин до нее, она немного помолчала, устраивая сумочку на коленях, потом подняла глаза и уставилась в окно позади Энди.

— Послушайте, я попала в затруднительное положение.

«Как будто я не знаю, — про себя подумал тот. — Я только и делаю, что выслушиваю идиотские истории. Если бы я вдруг стал писать правдивые романы, они бы вышли чудовищными, потому что люди разводят в своей жизни такую грязь, что порой в это просто не верится».