Полный финиш - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 34

И то, как поступили со мной эти люди — семья Калиниченко, — иначе чем беспределом не назовешь.

Тем не менее я не могла вспоминать о том, кого знала под именем Саши Воронцова, иначе как с глухой, пусть даже стыдящейся себя нежностью.

Я всегда считала себя сильной женщиной и полагала, что никто не заставит меня плясать под свою дудку… а тут такой вопиющий, из ряда вон выходящий случай. Логика подсказывала мне, что ни в коем случае нельзя позволять себе относиться к Косте как прежде. Но не могла с собой справиться.

Вероятно, права была тетя, когда говорила, что я — прежде всего женщина, а уж только потом профессионал высокого класса.

Хотя в эту веселую поездку в Сочи особого профессионализма я явно и не проявила.

И последнее.

После того, как я вернулась в Тарасов (а вернулась я немедленно после перестрелки), на одном из центральных проспектов я встретила… да-да, неразлучное трио в составе Крылова, Ковалева и Немякшина. (Вот их-то роли в этом деле я до конца понять не смогла: сильных ощущений парнишки хотели, что ли?)

Судя по их внешнему виду, этих сильных ощущений они добились: физиономия Ковалева распухла еще больше, глаз заплыл, на лбу и на щеках красовалось несколько пластырей. У Немякшина же и вовсе пол-лица было забинтовано: как выяснилось позже, ему сломали нос и выбили несколько зубов. Впрочем, последние он уже вставил и бодро открывал пиво — зубами и открывал.

Крылов отделался легким испугом и здоровенным шрамом на лбу. Как выяснилось, этот шрам он приобрел, падая под откос с дорожной насыпи — в тот момент, когда Борис Крапивин вышвыривал их всех из машины, преследуемой бандитами Дубнова.

Ребята свалили с югов сразу же после бурных событий, описанных выше. Что весьма предусмотрительно с их стороны. И последние две недели они потратили на лечение синяков плюс трихомоноз сочинского образца, который успел подхватить незадачливый Немякшин.

Увидев меня, они не проявили ни особого восторга, ни смущения, ни иных чувств. Просто Ковалев подошел ко мне, взял за руку чуть повыше запястья и произнес:

— Женька, рад тебя видеть живой.