Милые семейные разборки - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 18

— Вы уверены?

— Конечно! — воскликнула Регина. — Я уж точно знаю, что Генрих не успел открыть счет на имя Петровской. Собирался, но не успел.

— Означает ли это, что Нина не была заинтересована в его смерти?

— В смерти Геры никто — слышите?! — никто не был заинтересован!

— Но тогда почему его убили? — резонно спросила я. — Просто так?

Регина закрыла глаза. Мне показалось, что она хочет что-то сказать, но изо всех сил подавляет в себе это желание.

— Тут есть что-то, чего я не понимаю, — наконец произнесла она через силу, медленно выговаривая каждое слово. — Сейчас я боюсь делать выводы… Мне надо еще кое-что уточнить. Тогда мы встретимся снова, и, кто знает, может быть, я смогу вам помочь.

Я поняла, что из нее больше ничего не выжмешь. Напоследок я спросила Регину, не было ли ей известно о телефонных звонках с угрозами.

— Я узнала об этом только сегодня от Джули, — ответила Регина. — Могу сказать, что я ни на секунду не поверю в существование антинемецкого заговора против Генриха. Но Джуля поступила глупо и опрометчиво, не рассказав сразу же обо всем отцу. Ведь это могло спасти ему жизнь…

Тут я не могла с ней не согласиться. Мы расстались, пообещав держать друг друга в курсе событий. Во всяком случае я рассчитывала, что Регина Юматова выполнит это обещание.

* * *

С Юсефом мне в этот день поговорить не довелось. Охранник торчал в милиции, и его допрашивали с особым пристрастием.

Еще бы — ведь Юсеф был главным телохранителем Штайнера. Хоть я и знала, что время и обстоятельства переориентировали его на Джулю, но формально он оставался главой службы безопасности фирмы. И, я почти в этом не сомневалась, едва ли не единственным ее членом.

На улице было особенно томительно. Если ожидание банальной грозы может превратить жизнь в подобие тихой пытки, то что говорить об урагане, который вот-вот должен разразиться, но все медлит и медлит.

По дороге домой я принялась сопоставлять полученные за день факты. Картина получалась довольно пестрая — в глазах рябило.

Первым звеном в цепи были звонки Штайнеру. Особо отметим, что звонивший имел намерение беседовать только с Юлией Штайнер.

За время моего пребывания на приеме я заметила следующее: Юсеф, что-то делающий украдкой в комнате с надписью «Красители»; страх Нины, в котором она призналась Генриху; таинственная фраза Петровского, обращенная к его бывшей жене: «Теперь ты все понимаешь… Только не делай глупостей»; и, наконец, упрек Штайнера в адрес Регины по поводу ее отношений с Юсефом.

А главное — сцена в кабинете. Уничтоженный при взрыве загадочный документ, который Генрих так и не огласил. Двусмысленное поведение Людвига: с одной стороны, он горит желанием докопаться до истины, с другой — умело пытается направить мое расследование в нужное ему русло.

На закуску мы получили признание Регины в любви к покойному шефу и ее нескрываемую ненависть к любовнице Штайнера. Плюс сведения о сложном финансовом положении Нины, в которое она попала после смерти спонсора и любовника. Для начала расследования негусто.

Из дома, несмотря на поздний час, я дозвонилась до Людвига, остановившегося в номере люкс центральной гостиницы.

Попофф уже располагал кое-какой информацией и сообщил мне результаты предварительной экспертизы. Оказывается, взрывное устройство было самым что ни на есть самодельным. Работал явно непрофессионал.

И тем не менее этот дилетант сумел оставить меня, Женю Охотникову, в дураках. Тем более я должна его обнаружить во что бы то ни стало!

Гонорар Людвига конечно же не помешает, но моя честь — честь профессионала — дороже.

Итак, урагана сегодня мы, пожалуй, так и не дождемся. Значит, пора спать.

Заглянув перед сном к тете, которая добивала очередной пухлый том Агаты Кристи, я подумала, что не стоит отрывать Милу от столь увлекательного занятия, и ограничилась кратким пожеланием спокойного сна. Я решила, что расспрошу ее об Аронзоне завтра утром. Адвокат показался мне человеком, которому можно доверять, но все же не мешало бы навести справки. Тем паче, что Борис Хаимович, когда мы с ним расставались, просил меня передать привет тетушке.

Утро снова выдалось жарким и безмятежным. Ураган, которым уже не первый день пугали местное население, гулял по соседним областям, а заглянуть к нам все никак не решался.

Только я поднялась с постели, как раздался звонок в дверь. Я рассчитывала, что откроет тетушка, но, видимо, Мила провела добрую половину ночи за чтением, и мне самой пришлось бежать в коридор.

Это была Джуля. Снова одна. Проводя гостью в гостиную, я мельком выглянула в окно: автомобиль с Юсефом был припаркован у подъезда.

Видимо, вчерашняя трагедия ничему не научила пожилого охранника — Юсеф по-прежнему позволял себе спокойно дожидаться Юлии у дверей дома, в который она вошла.

Мне подобное отношение к работе казалось легкомысленным. В жизни бывает всякое, и подчас самые привычные интерьеры — вроде кафе, в которое ходишь ежедневно, или даже собственного подъезда — таят неприятные сюрпризы.

Сегодня Джуля снова удивила меня. Поистине, вот кому можно было бы стать актрисой!

Но ее преображения были вполне естественными, продиктованными неопределенностью ее возрастной самоориентации, а отнюдь не игрой.

Теперь Джуля представала передо мной в новом обличье: это был серьезный, сосредоточенный человек, за одну ночь мигом повзрослевший.

Глядя на ее черную блузку — точно такая же была позавчера на дикторше новостей первого телеканала — и темные брючки, чуть расклешенные книзу, я с трудом могла представить себе ее вчерашний «детский» прикид. И то, что эта полудевушка-полуребенок могла вчера так искренне резвиться, бегать среди цветов и обнимать игрушки, казалось сегодня не более чем сном.

Обстановка требовала, чтобы были произнесены слова соболезнования, и я проделала это в краткой, но прочувствованной форме.

Джуля кивнула и молча уселась на табурет возле окна с цветами. Машинально потрогав пальцами запылившийся лист «китайского дерева» (оно же «денежное дерево»), Джуля вытерла пальцы платком — тетушка Мила, зачитавшись, подчас забывала ухаживать за своими зелеными любимцами, и порою цветы по неделе стояли без капли влаги.

— Вот я и осталась одна, — тихо произнесла моя гостья. — Кажется, настает совсем другая жизнь. Вы слышали что-нибудь об учреждении опеки?

— Да, я вчера беседовала с юристом твоего отца, — присела я рядом. — Борис Хаимович вкратце изложил мне, как обстоят дела.

— На самом деле все не так просто, — вздохнула Джуля. — Я, как вы понимаете, неправомочна принимать какие бы то ни было решения.

— Кроме одного, — напомнила я. — Если опекун тебя не устраивает, ты можешь выбрать другого. Что ты думаешь о Людвиге?