Ангелотворец - читать онлайн книгу. Автор: Камилла Лэкберг cтр.№ 17

Мартин с трудом поднялся со стула. Врач колебался с ответом.

— Довольно долго, — выговорил он наконец.

Попрощавшись, медик ушел к другим пациентам. Супруги Молин остались в коридоре и молча взялись за руки.

— Ты даешь им сок? А не боишься за зубки? — спросила Кристина, с неудовольствием наблюдая, как Антон с Ноэлем пьют сок из бутылочек.

Эрика сделала глубокий вдох. Свекровь желала ей добра, но иногда ее советы порядком раздражали.

— Я пыталась давать им воду, но они отказываются от нее. А пить в такую жару необходимо. Вот я и дала им разбавленный сок.

— Делай как хочешь. Я свое слово сказала. Лотту и Патрика я всегда поила водой, и никто не возражал. У них ни одной дырки не было до самого университета, и стоматолог всегда хвалил меня за то, что у детей такие хорошие зубы.

Эрика прикусила язык, чтобы не дать резкий ответ, и сделала вид, что занята уборкой. Мать Патрика можно было воспринимать только в малых дозах, зато она хорошо помогала им с детьми.

— Я пойду загружу стиралку, — сообщила Кристина и продолжила разговор будто бы сама с собой: — Вместо того чтобы убираться раз в неделю, лучше все время поддерживать дома чистоту и порядок. Всегда класть вещи на место. Кстати, Майя уже большая и тоже может научиться убирать за собой. А то еще вырастет избалованным подростком, который никогда не покинет дом, потому что только там ей предоставлен полный сервис. Как это случилось с моей подругой Берит — ее сыну уже скоро сорок, а он…

Закрыв уши руками, Эрика уперлась лбом в кухонный шкаф и попросила у Бога смирения. Но хлопок по плечу заставил ее подпрыгнуть на месте от испуга.

— Что ты делаешь? — спросила Кристина с корзиной белья в руках. — Ты не ответила, когда я к тебе обратилась.

Молодая женщина судорожно соображала, как объяснить свекрови зажатые уши.

— Я… у меня шумит в ушах, — сказала она. — В последнее время что-то с ними не так.

— Ой! — испугалась Кристина. — К такому надо относиться серьезно. Ты проверялась на предмет воспаления? Дети в таком возрасте разносят столько заразы… Я всегда говорила, что детский сад — это плохо. Сама я сидела с Патриком и Лоттой, пока они не пошли в школу. Им ни дня не пришлось провести в садике, и они ни разу не болели. Наш семейный врач хвалил меня за это…

Эрика резко прервала этот монолог:

— Дети на каникулах уже пару недель, так что садик тут ни при чем.

— Ну что ж… — обиделась свекровь. — Свое мнение я высказала. И я прекрасно знаю, кому вы звоните, когда дети болеют, а вам надо работать. Кто еще, кроме меня, вам поможет?

Вздернув подбородок, она гордо удалилась.

Ее невестка медленно сосчитала до десяти. Да, Кристина им часто помогала, но какую цену им приходилось за это платить?

Родителям Йозефа было за сорок, когда его мать узнала о незапланированной беременности. Они уже давно решили, что детей у них не будет, и все свое время посвящали портновской мастерской во Фьельбаке. Появление ребенка изменило все. Вместе с огромной радостью родители чувствовали, что должны передать сыну свою историю. Мейер с нежностью посмотрел на их фото в тяжелой серебряной рамке. Рядом стояли фотографии Ребекки и детей. Для своих родителей он был самым главным сокровищем. Йозеф никогда этого не забывал, ощущая себя перед ними в долгу. Его собственной семье пришлось с этим смириться.

— Ужин готов, — сообщила Ребекка, заходя в комнату.

— Я не голоден. Ешьте без меня, — ответил он, не поднимая глаз. У него были дела поважнее еды.

— Может, поешь? Все-таки дети приехали в гости.

Мейер удивленно взглянул на жену. Обычно она никогда не настаивала, если он чего-то не хотел. Йозеф почувствовал раздражение, но сделал глубокий вдох. Она права. Дети редко приезжали домой.

— Иду, — сказал он со вздохом и закрыл тетрадь. Туда Мейер записывал все идеи, касающиеся проекта, и всегда держал ее при себе на случай, если его осенит новая.

— Спасибо, — поблагодарила Ребекка и вышла из комнаты.

Йозеф последовал за ней. В гостиной уже был накрыт стол.

Жена выставила праздничный сервиз, отметил Мейер. У Ребекки всегда была склонность к роскоши, так что вряд ли она сделала это ради детей, но он решил промолчать.

— Привет, папа! — поприветствовала его Юдит поцелуем в щеку.

Даниэль тоже поднялся, чтобы обнять отца. Сердце Йозефа переполнилось гордостью. Жаль, что его родители не видят сейчас своих внуков.

— А теперь давайте есть, пока не остыло, — сказал он, садясь во главе стола.

Ребекка приготовила любимую еду Юдит — жареного цыпленка с картофельным пюре. Только сейчас Йозеф понял, как сильно проголодался. Наверное, виной тому был пропущенный ланч. Прочитав молитву, Ребекка разложила еду по тарелкам. Ели все в тишине. Утолив первый голод, глава семьи отложил приборы.

— Как дела с учебой?

— Хорошо, — кивнул Даниэль. — У меня высший балл по всем предметам на летних курсах. Осталось только найти хорошее место для практики.

— А я довольна работой, — вставила Юдит. Глаза ее горели энтузиазмом. — Ты бы видела, какие дети смелые, мама! Им приходится выдерживать сложные операции и облучение, но они не ноют и не сдаются. Это просто невероятно.

Успехи детей не помогали их отцу избавиться от собственной тревоги. Он знал, что они способны на большее. Им столького нужно достичь в жизни, чтобы взять реванш за прошлое, и его долг — проследить, чтобы они это сделали.

— А исследовательская работа? Ты же все успеваешь? — строго спросил он у дочери, и радость в ее глазах погасла. Ей хотелось услышать от него слова одобрения, но Йозеф знал — скажи он детям, что они молодцы, как они тут же перестанут стремиться к большему. А это будет катастрофой. Не дожидаясь ответа от Юдит, он повернулся к Даниэлю: — Я говорил с директором курсов на прошлой неделе. Он сказал, что два дня тебя не было на учебе. Почему?

Он видел разочарование в глазах Ребекки, но проигнорировал это. Детей нельзя баловать. Чем больше она с ними нянчится, тем строже ему приходится быть.

— У меня болел живот, — ответил Даниэль со смешком. — Не мог же я сидеть на уроках с пластиковым пакетом у рта.

— Что в этом смешного?

— Ничего. Я просто сказал правду.

— Ты знаешь, что я всегда в курсе, когда ты лжешь, — произнес Йозеф.

Приборы остались на тарелке. Он вдруг лишился аппетита. Его бесило то обстоятельство, что он не мог контролировать детей после того, как они переехали из дома.

— У меня болел живот, — повторил Даниэль, опуская глаза. Ему тоже больше не хотелось есть.

Мейер поднялся:

— Мне нужно работать.

По дороге в кабинет он подумал, что родные, наверное, рады, что он ушел. Сквозь двери до него донеслись смех и звон фарфора. Смеялась Юдит, звонко и беззаботно. Слышно было так хорошо, словно она была рядом. Йозеф понял, что стоит ему войти в комнату, как смех и радость тут же затихнут. Смех дочери был для него как нож в сердце. В его присутствии она никогда так не смеялась. Что он сделал не так? Но Мейер знал, что не мог вести себя по-другому. Он любил детей больше всего на свете, но не мог быть им таким отцом, о котором они мечтали. Он мог быть только тем, кем его сделала жизнь, и любить их так, как велел ему долг.