Продавец грез - читать онлайн книгу. Автор: Августо Кури cтр.№ 10

— Тот, кто скрывает данные о своей личности, не хочет признаваться в своих слабостях.

— Вы считаете, что я слаб? — потребовал ответа учитель.

— Не знаю, — задумчиво произнес психиатр.

— Да, вы правы. Я слаб. Я давно понял, что никто не достоин авторитета, в том числе научного, если он не признаёт пределов своих возможностей и слабостей. А у вас есть слабости? — открыл учитель ответный огонь.

— Ну…

Заметив его колебания, учитель продолжил допрос:

— Какую терапию вы применяете в своей лечебной практике?

Человек, перед которым я преклонялся, этим вопросом меня удивил. С какой целью он был задан? Казалось, что вопрос не имеет никакого отношения к происходящему. Однако же психиатр, который был также и психотерапевтом, высокомерно ответил:

— Я последователь Фрейда.

— Прекрасно. В таком случае скажите мне, что сложнее: теория из области психологии, какой бы она ни была, или человеческий разум?

Психиатр, боясь попасть в ловушку, некоторое время молчал, после чего ответил, но не прямо:

— Мы пользуемся различными теориями для того, чтобы понять, что происходит в сознании человека.

— Пожалуйста, позвольте мне задать еще один вопрос: вы можете принять любую теорию, перечитать все книги, но можете ли вы вполне разобраться в человеческом сознании?

— Нет. Но я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши вопросы, тем более что я являюсь специалистом в области человеческого сознания, — с презрением проговорил психолог, не понимая, куда клонит незнакомец.

услышав столь высокомерный тон, незнакомец нанес ему смертельный удар:

— Профессионалы в области психического здоровья — это поэты человеческой жизни, их цели превосходны, но им никогда не удается поместить своего пациента в прокрустово ложе какой-либо теории и, разумеется, в прокрустово ложе самого больного. Не слишком старайтесь помещать своих клиентов в ограниченное пространство избранной вами теории, иначе придется уменьшать их размеры. Любой недуг случается с каким — то конкретным человеком. У каждого человека имеется собственное сознание. Но любое сознание — это бесконечная вселенная.

Я понял мысль, которую учитель пытался донести до сознания психиатра, чувствовал всем своим существом, что он хотел сказать. Когда психиатр занимался мной, он использовал свои приемы и интерпретации. Я сразу же отверг их. Он говорил о самоубийстве, но не конкретного человека с истерзанной душой, который сидел во мне. Его теория могла бы пригодиться в прогнозируемых ситуациях, в особенности в тех случаях, когда пациент желает немедленной помощи, но не в ситуациях, когда он оказывает сопротивление или потерял надежду. Я сопротивлялся. В первую очередь мне был необходим психиатр-человек, а уж потом психиатр-профессионал. Поскольку он подходил ко мне напрямую, я увидел в нем человека, вмешивающегося в мою судьбу, отчего я замкнулся, ушел в себя.

Продавец грез избрал другой путь. Он начал с бутерброда: наводнил мой духовный мир берущими за живое вопросами, подобными питательному веществу, которое проникает в кровеносные сосуды и стимулирует жизнедеятельность клеток. Потом он заговорил об акте самоубийства. Он понял, что я был упрямо сопротивляющимся, И перебил становой хребет моей самодостаточности.

Психиатру, хотя его и назвали поэтом человеческой жизни, не понравилось, что его подвергает настоящему допросу никому не известный оборванец без ученых степеней и званий. Не видно было и его радости по поводу того, что я отказался от мысли о самоубийстве. Вот к чему приводит зависть! Когда я понял это, меня охватила злость, но я тут же вспомнил, что в университетские годы сам неоднократно совершал подобное преступление.

В это время учитель прикоснулся левой рукой к правому плечу молодого начальника пожарных и сказал:

— Мои поздравления, сынок, — вы рисковали ради незнакомых вам людей. Вы — продавец грез.

Произнеся эти слова, он сделал несколько шагов в сторону дверей, к лифту. И я пошел вслед за этим загадочным человеком. Но сюрпризы на этом не кончились. Психиатр посмотрел на полицейского начальника и что-то сказал, но так, разумеется, чтобы мы не слышали. Однако, к моему удивлению, человек, которого я сопровождал, повернулся к ним и одновременно с психиатром произнес ту же фразу:

— Ненормальные. Два сапога пара!

Психиатр, услышав эти слова, покраснел. Как и я, он, наверное, подумал: «Как этому странному человеку удалось произнести одновременно со мной эту фразу?»

Увидев на лице психиатра изумление, незнакомец преподнес нам еще один, последний и незабываемый урок. Он заговорил с психиатром:

— У некоторых безумие очевидно, у других оно протекает в скрытой форме. Какой тип безумия характерен для вас?

— Нет у меня никакого безумия. Я нормальный! — эмоционально отреагировал профессионал в области психического здоровья.

На что продавец грез ответил:

— Ну так вот, а мое безумие у всех на виду.

Вслед за этим он повернулся к ним спиной и пошел, положив руки на мои плечи. Сделав три шага, он посмотрел вверх и произнес:

— Боже, упаси нас от «нормальных»!

В лифте мы спускались молча. Я — задумавшись, продавец грез — сохраняя спокойствие. Он посвистывал, уставившись в одну точку, и полностью ушел в себя. Можно было подумать, что он с удовольствием пробегал по извилистым путям своего сознания. Потом мы прошли через огромный вестибюль, богато украшенный люстрами, старинной мебелью, а еще — громадным столом черного мрамора, за которым восседал дежурный администратор гостиницы. Только сейчас я понял, что это красиво. Раньше все это казалось мне ужасным, поскольку я смотрел на мир через непробиваемый туман свойственных мне ощущений.

На улице горели фонари, освещавшие толпу, жаждавшую услышать новости, сообщать которые мне никак не хотелось. Честно говоря, я предпочел бы спрятаться, забыть о скандальном происшествии, перевернуть страницу и больше ни секунды не думать о своей боли. Понимая, что привлек к себе внимание из-за решения свести счеты с жизнью, я испытывал неприятное чувство глубочайшего стыда. Но возможности каким-то чудом перенестись в иное место у меня не было, и я должен был

предстать перед публикой. В какой-то момент я разозлился на самого себя. Подумалось: «Ведь были же иные пути решения моих проблем; почему я не выбрал их?» Однако боль слепит нас, анеудача притупляет ум.

Когда мы вышли из здания «Сан-Пабло» и прорвали кордон, изолировавший нас от публики, мне захотелось закрыть лицо и быстро выйти на свободу, но это оказалось невозможным, ибо людей собралось так много, что бежать было просто некуда. Представители прессы хотели знать, что случилось. Я нес свой крест, низко опустив голову. Продавец грез, дабы не смущать меня, от ответов на вопросы уклонился. Никто не знал, что произошло на крыше высотного здания. Мощный нажим, который я испытал со стороны загадочного человека, остался лишь в моей памяти.