Четверо мужчин для одной учительницы - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ланска cтр.№ 61

Наташа представила, как она стоит на берегу черного океана, не зная, где кончается суша и начинается небо, пронзенная острым осознанием того, что жизнь здесь есть лишь в одном-единственном месте. И это место – она сама... Мысли сфокусировались на этом ощущении.

– Я женщина, и я могу быть оплодотворенной и принести жизнь. В этом великий смысл. Я не имею права застывать, пока жива, – проговорила она.

– Умница... Я хотел, чтобы ты сказала это, – ответил Влад. – Чтобы ты это почувствовала. Ты не можешь быть застывшей и бессмысленной... Что бы ни случилось в жизни, понимаешь?

– Да... Послушай, Влад, мне все время кажется, что ты знаешь обо мне больше, чем мог бы узнать за неделю, что мы знакомы.

– Не буду тебя обманывать. Да. Знаю...

– Откуда?

– Я прочел твой «Дневник В.Ш.». Он у меня...

– Почему ты не сказал об этом сразу?

– Из чувства собственности, наверно. Не хотел расставаться с кладом, который сам нашел. Это малодушие, согласен. Прости меня...

– Ну, тогда мы находимся не в равных условиях, – сказала Наташа. – Ты знаешь обо мне все, а я о тебе совсем ничего. Ты должен рассказать.

– Хорошо. Я давно хотел это сделать. Только давай зайдем куда-нибудь. В этом золотом дворце из отчаянных листьев мне почему-то все время хочется...

– Обманывать? – подсказала Наташа.

– Сочинять, – мягко поправил Влад, улыбнувшись.

Они устроились в уютном кафе в дальнем уголке, словно ждавшем их.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказал Влад. – Так много всего странного случилось со мной за последнее время. Начну, пожалуй, не банально: родился я 24 года тому назад у своих родителей.

– Не ожидала от тебя, – улыбнулась Наташа.

– Не перебивай, а то собьюсь. Ты же видишь, я начинаю делать ошибки, когда ты смотришь на меня так.

– Извини...

– Ну вот. Родился в Лондоне, моя мама русская, из иммигрантов первой волны, отец англичанин. Я всегда звал его по имени – Стив. Он сам так хотел. Когда мне было двенадцать лет, они разошлись. Мама объяснила мне, что так и не смогла полюбить его. Полтора года назад я узнал, что Стив не был мне отцом, что мой настоящий отец живет во Франции и никогда меня не видел. Сначала он не хотел меня признавать, потом мать не позволяла ему приблизиться к нам. Расплакавшись, она призналась в этом. Винила во всем себя, говорила, что это ее глупая гордость разрушила их любовь и что теперь уже ничего не исправить... Жалко ее было безумно. Я даже не могу сказать, что я почувствовал в тот момент. Мир перевернулся, как пишут в книгах... Обычная заезженная фраза, когда про других... Мама сказала, что отец тоже русский, именно поэтому она с таким остервенением заставляла меня читать и говорить по-русски, и что мне надо его найти, иначе она никогда себя не простит и не сможет спокойно умереть...

– И ты нашел его?

– Я приехал в Париж по адресу, который дала мне мама, но отца уже не застал. Он умер в 2005 году. Он жил один, так и не женился никогда, даже не знаю, что и кто согревало его.... Меня встретил его старый секретарь Филипп, сохранивший в память об отце все так, как было при нем. Он показал мне его вещи, кабинет, фотографии... Мои детские фото он берег, оказывается, всю жизнь...

– А сколько лет ему было?

– Шестьдесят два...

– Это же не возраст для смерти...

– Я тоже об этом подумал. Поэтому попросил Филиппа поднять старые записи, и самая последняя была о посещении отцом некой адвокатской конторы с целью составить завещание. Секретарь припомнил, что отец вернулся оттуда расстроенный, сказав, тем не менее, что все прошло хорошо, но через некоторое время у него случился инфаркт. Филипп был немало удивлен, не обнаружив завещания в бумагах отца после его смерти, и посоветовал мне обратиться в эту контору, мол, может быть, что-то выяснится... Так я и сделал. Нашел контору, и представляешь, на этот дом в 16-м районе Парижа я обратил внимание задолго до того, как прочел вывеску «Бернштейн и Ко» над дверью! Такой вычурный, с молчаливыми шторами в красной гамме на окнах....

– Туда же опасно было идти! – вскрикнула Наташа, как малыш в страшном месте детского спектакля.

Влад улыбнулся и сжал Наташины ладони.

– Опять ледяные... Не волнуйся, я большой мальчик. Я нашел отличный наблюдательный пункт на веранде кафе напротив и стал следить за дверью. И вскоре заметил, что почти каждый день туда приходит девушка. В одно и то же время, где-то около 12 часов дня, она подходила к дверям конторы и через 10—15 минут вылетала, как будто обиженная кем-то. Такая немного странная, худая, рыжая, дерзкая. Она прыгала в свой красный Peugeot, истерично срываясь с места, но на следующий день все повторялось вновь. И однажды, гонимый любопытством, я вылез из своего укрытия и подошел к ней. Мы познакомились. Оказалось, ее зовут Дина, ей 17 лет, она учится в колледже, названия которого не помнит, «прется» от Heavy Metall и сериала «Каникулы любви» и ненавидит своего отца за то, что он жид. Все это она выдала мне на первом же свидании. Я сказал ей, что пишу свои заметки в кафе, чтобы быть в центре реальной жизни, и давно заметил, как она курсирует в адвокатскую контору и обратно, как автобус по расписанию.

– Зачем ты это делаешь, – спросил я ее. – У тебя проблемы с законом?

– У меня проблемы с самоидентификацией, – ответила она. – В этом мой папаня нисколько не сомневается.

– А вот моего папы больше нет, и я никогда его не видел и никогда не увижу, – сказал тогда я.

– И я своего никогда не видела, – ответила она. – Для него его клиенты важней, чем я, чем мама, чем вообще все на свете! Я прихожу сюда специально на него посмотреть и себя показать, чтоб он не забывал свою дочурку, которую он обязан содержать!

– Сюда приходишь на него посмотреть? Он что, нарисован на куске старого холста?

– Он нарисован в кабинете своей двухэтажной квартиры, которая расположена прям над конторой «Бернштейн и Ко». Он ее владелец, – ответила Дина.

Услышав от нее это признание, я понял, что это удача, которая сама меня нашла, и что если я не использую этот шанс, я буду последним дураком!

Мы начали встречаться, то есть я начал за ней ухаживать, чтобы вытянуть максимум информации об ее отце Марке Бернштейне, том самом адвокате, к которому в 2005 году приходил мой отец. Через месяц «дружбы» с Диной я понял две ужасные вещи.

– Какие? – спросила Наташа, уже начавшая переживать эту историю как свою.

– Первая, что девочка в меня влюбилась...

– Влюбилась?

– Да...

– А это не слишком самоуверенное заявление? Как ты это определил?

– Это же всегда видно, – смущенно произнес Влад. – Она хочет что-то спросить, но боится, она хочет ответить дерзко, но получается нежно, она смотрит исподлобья и опускает взгляд, потому что глаза слишком красноречивы, она не трогает моего тела, а от случайного прикосновения краснеет и отстраняется. Это влюбленность, Наташа. Именно влюбленность, а не любовь...