Жизнь мальчишки. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Роберт МакКаммон cтр.№ 76

— Ты приносишь свои извинения? — Луженая Глотка была поражена не менее остальных. Она сняла с носа очки и тут же нацепила их обратно. — Ты хочешь сказать, что виноват передо мной?

— Да, мэм.

— Ну что ж.., ну что ж… — Она явно растерялась. Впервые за много лет ей довелось ступить в незнакомые воды великодушия и прощения, и она осторожно нащупывала перед собой дно.

— Я и не знаю, что…

Великодушие манило ее своей привлекательностью. Великодушие во всей своей красоте и волшебной чистоте. Великодушие, которое вечно и быстротечно. Я увидел, как ее затянутое в обычную маску лицо стало расслабляться и разглаживаться.

— ..и сказать, хотя… — Миссис Гарпия с трудом сглотнула. Наверное, у нее встал в горле комок от волнения.

— ..хотя я рада тому, что у тебя в конце концов хватило разума извиниться, дубина ты стоеросовая! — Таким был заключительный аккорд.

Комок в ее горле определенно был горстью гвоздей. Выплюнув его наружу и избавившись от него, она наконец смогла отдышаться.

— Сядь на место и открой учебник!

Ее лик снова окаменел. Я многое передумал, пока со вздохом усаживался обратно на место. Это было лишь секундное затишье, мгновение перед еще более мощной бурей.

Во время вопящего и галдящего дурдома, в который превращалась школа в большую перемену, пока Луженая Глотка распекала какого-то несчастного мальчишку за то, что тот извел все свои обеденные деньги на бейсбольные карточки, я заметил, как Демон выскользнула из столовой. Она вернулась примерно через пять минут и, прежде чем Луженая Глотка успела заметить ее отсутствие, устроилась на стуле возле самой двери с тихим и покорным видом. Я обратил внимание, что Демон и остальные девочки за ее столом улыбаются и подмигивают друг другу.

Когда пришло время возвращаться в класс, мы гурьбой посыпали из столовой и заняли свои места. Вместе с нами за свой стол с плотоядным видом льва, умащивающегося перед мясной костью, уселась Луженая Глотка.

— Открыть книги по истории Алабамы! — проорала она. — Глава десятая! Период Реконструкции! Живо!

Вслед за этим она потянулась за своим собственным учебником по истории, и я услышал, как из ее горла вырвался придушенный хрип.

Оказалось что книгу невозможно оторвать от стола. На глазах у всего класса Луженая Глотка схватила книгу обеими руками, уперлась локтями в стол и как следует рванула, но бесполезно — книга как лежала, так и осталась лежать на своем месте. Кто-то хихикнул.

— Что тут смешного? — рявкнула классная, прожигая насквозь яростным взглядом. — Кто думает, что это смешно… — начала она, но тут же вскрикнула от испуга, потому что ее локти тоже наотрез отказались покидать поверхность стола. Чувствуя подвох, Луженая Глотка предприняла попытку подняться с места. Но ее зад тоже не стал расставаться с сиденьем, а когда она приподнялась выше, то вслед за юбкой потянулся и стул.

— Что происходит? — выкрикнула она, но большая часть класса, включая и меня самого, уже визжала и давилась смехом. Луженая Глотка попыталась дернуться к двери и тут же с ужасом обнаружила, что ее крепкие туфли из коричневой телячьей кожи прочно прилипли к полу, словно прибитые гвоздями. Так она и осталась сидеть, распятая за столом, задом приклеившись к стулу, подошвами словно притянувшись к незримому могучему магниту, локтями уперевшись навсегда в стол. Со стороны казалось, что Луженая Глотка склонилась перед нами в глубоком униженном поклоне, чему совершенно не соответствовало ее перекошенное от бессильной ярости лицо.

— Помогите! — пробасила Луженая Глотка; на ее глаза наворачивались слезы, она была близка к помешательству. — Кто-нибудь, помогите мне!

Ее крики о помощи были направлены к двери, но то, что кто-нибудь по ту сторону покрытого изморозью матового стекла мог расслышать сквозь вопли класса ее призывное лягушачье кваканье, вызывало у меня глубочайшее сомнение. С треском рванувшись, она сумела-таки высвободить, ценой разорванного платья, один локоть, но тут же, по ошибке опершись свободной рукой о столешницу, вновь оказалась скованной по рукам и ногам.

— Помогите! — опять заорала она. — Кто-нибудь, освободите меня!

Через довольно продолжительное время, когда зрелище приклеенной к столу училки уже стало приедаться, в класс заглянул на шум директор Кардинал. Вызванный директором чернокожий уборщик мистер Дэннис принялся высвобождать Луженую Глотку из коварного плена. Для того чтобы одолеть твердейшую субстанцию, прикрепившую различные части Луженой Глотки к столу, стулу и полу, мистер Дэннис в конце концов был вынужден воспользоваться мелкозубой ножовкой. В процессе отпиливания рука мистера Дэнниса, притомившись, нечаянно соскользнула со строго намеченного маршрута, и некая небольшая частица Гарпии оказалась навеки с ней разлученной. Крик при этом стоял ужасный.

После того как Луженую Глотку, бессвязно бормотавшую всякую чушь, увезли на каталке “скорой помощи” по коридору прочь из класса и школы, я услышал, как мистер Дэннис тихонько сказал директору Кардиналу, что это был самый крепкий клей, с которым ему доводилось иметь дело. По словам мистера Дэнниса выходило, что вещество это, намазанное на поверхность, меняло цвет, становясь совершенно незаметным. Волшебный клей ничем не пах, только чуть-чуть — плесенью. Под конец мистер Дэннис прибавил, что считает, что Луженой Глотке — которую мистер Дэннис и директор Кардинал звали между собой никак иначе, как миссис Харпер, — здорово повезло, что ее кисти остались на запястьях — до того, по его словам, сильным был клей. Директор Кардинал зашелся в припадке птичьей ярости. Но во всем классе не было обнаружено ничего, что напоминало бы баночку, или тюбик, или любое другое вместилище для клея; директор затопал ногами по полу, кляня малолетних детей, которые становятся такими коварными и дерзкими, когда дело доходит до шалостей и издевательства над учителями.

Директор Кардинал плохо знал Демона. Я так и не сумел ничего выяснить точно, но подозреваю, она заранее подвесила бутылку с клеем за окном на прочной леске и, пока весь класс уминал ленч, втянула снадобье в окошко и исполнила задуманное. Когда все необходимые поверхности были тщательно смазаны, бутылка была выброшена в окно на газон, где ее можно было незаметно подобрать после уроков. Никогда — ни до, ни после — я ничего не слышал о клее, который бы держал так прочно. Позднее я узнал, что Демон сварила клей сама, использовав для него в качестве ингредиентов ил со дна Текумсы, пригоршню земли с вершины Поултер-хилл и кое-какие рецепты своей матери, например пирога, который та стряпала на день рождения дочери. С тех пор я даже думать не мог, что когда-нибудь решусь отведать дьявольской стряпни миссис Сатли. Кстати, миссис Сатли звала свой пирог “суперским”, что в какой-то мере отражало его суть.

Я знал и верил, что за тем, что Демону удалось перескочить сразу через класс, стояли объективные причины, но что подлинный ее талант лежал именно в области химии, я никогда даже не подозревал.

В один чудесный день мы с отцом, как всегда, отправились в лес.