Четвертая рука - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 81

— Ты собирался сделать материал о Германии, Пат. — Это она обронила как бы между прочим — но Мэри никогда и ничего не «роняла» между прочим.

Уоллингфорд действительно просил, чтобы его послали сделать материал о воссоединении Германии — через девять лет после того, как это свершилось. И, в частности, предложил исследовать перемены в терминологии, которой пользовалась официальная пресса. Даже «Нью-Йорк тайме» теперь предпочитала термин «объединение». Но ведь Германия была когда-то единым государством, затем ее разъединили, а потом она вновь воссоединилась! Так почему же не воссоединение? Большинство американцев, несомненно, так и считали.

Какие интриги стояли за этой, не такой уж и незначительной подменой понятий? И что думают сами немцы по поводу того, воссоединение это или объединение?

Однако у руководства телеканала это не вызвало ни малейшего интереса. «Да какое нам дело до немцев? Они и так всем осточертели!» — заявил Билл-дебил. Эдди придерживался того же мнения. (У них в редакции, помимо слова «тошнит», еще очень любили слово «осточертело» — осточертела религия, осточертело искусство, осточертели дети, осточертели немцы.)

И вот теперь Мэри, новый шеф отдела новостей, держит перед ним Германию, как морковку перед упирающимся осликом.

— А что там, в Германии? — недоверчиво спросил Уоллингфорд. Естественно, Мэри не стала бы поднимать вопрос о «случайных» заданиях, если бы такого задания уже не имелось. Интересно, что там у них припасено?

— На самом деле заданий целых два, — ответила Мэри, причем голос ее звучал так, словно два задания вместо одного — это очень большой плюс.

Но затем она назвала будущие материалы «сюжетами», и Патрик насторожился. Воссоединение Германии — это не просто «сюжет»; это слишком значительная тема, чтобы так ее называть. Сюжетами в отделе новостей считались заурядные и нелепые истории, с которыми Уоллингфорду слишком часто приходилось иметь дело. Вот, скажем, типичный сюжет: водитель грузовика для перевозки пива вышибает себе мозги после проигрыша любимой команды в матче на суперкубок. Или случай в индийском цирке, где лев кое-кому руку отгрыа А уж если руководство канала поручает Патрику подготовить сразу два сюжета, значит, речь идет о происшествиях либо нелепых, либо банальных, а может — и том и другом сразу.

— Какие именно, Мэри? — терпеливо спросил Патрик Он старался держать себя в руках, чувствуя, что задания эти придумала не Мэри. Была в ее поведении какая-то неуверенность, подсказывавшая ему, что она заранее знает, как он воспримет предложение начальства.

— Ты, вероятно, сочтешь это полной чепухой, — сказала она, — зато это в Германии!

— Что за сюжеты, Мэри?

Оказалось, что один из сюжетов — полутораминутный — уже показывали на канале, и все его видели. Сорокадвухлетний немец погиб, наблюдая солнечное затмение в августе этого года. Он ехал на машине где-то неподалеку от Кайзерслаутерна, и, по словам случайного свидетеля, машина вдруг сильно вильнула, потом набрала скорость и с разгону врезалась то ли в столб, то ли в опору моста. Позднее выяснилось, что на немце были специальные очки, позволявшие наблюдать затмение, — он, видите ли, не хотел пропустить столь важное событие. Однако сквозь стекла этих очков не было видно ничего, кроме скрывшегося за луной солнца, а этот идиот сидел за рулем…

— Мы уже давали этот сюжет, — спокойно заметил Уоллингфорд.

— Да, но мы хотели отснять что-то вроде продолжения или расследования… В общем, взять поглубже.

Какое тут может быть продолжение? Что там «брать поглубже», если это сплошная глупость?

Выяснить, что за семья была у погибшего? Если она у него была, то наверняка его родные горюют — что им еще остается? И что еще можно вытянуть из несчастного свидетеля? И зачем? Господи, к чему все это!..

— А второй сюжет?

Второй сюжет оказался под стать первому, Уоллингфорд уже знал о нем: сообщение прошло по одному из телеграфных агентств. Пятидесятилетнего немца, охотника из какого-то Баден-чего-то-там, нашли застреленным в Шварцвальде возле припаркованного на стоянке автомобиля. Охотничье ружье торчало стволом наружу из открытого окна машины; в салоне находилась обезумевшая от ужаса собака. Полиция пришла к заключению, что охотника убила именно собака. (Непреднамеренно, конечно, — никаких обвинений ей не предъявили.)

Неужели руководство канала хочет, чтобы Уоллингфорд взял интервью у собаки?

Подобные истории, не имевшие ни малейшего отношения к новостям, в конце концов пополняли рубрику анекдотов в Интернете. Но это был бизнес, обыкновенный бизнес, основанный на раскапывании и освещении всяких нелепых происшествий, которые случаются ежедневно, и на таких низкопробных сюжетах давно паразитировал их круглосуточный международный новостной канал. Даже Мэри Шаннахан чувствовала себя не в своей тарелке, предлагая Уоллингфорду эти задания.

— Вообще-то я хотел сделать материал о Германии, Мэри, — сдержанно заметил Патрик.

— Я понимаю, — и в знак сочувствия она легонько коснулась его левой руки.

— А больше ничего нет? — спросил Патрик.

— Да был тут один сюжет… только надо в Австралию ехать, — поколебавшись, сказала Мэри. — Но, насколько я знаю, ты никогда особо не горел желанием туда тащиться.

Уоллингфорд сразу понял, какое происшествие она имеет в виду. Канал, несомненно, решил дать продолжение этой истории о гибели тридцатитрехлетнего компьютерщика, который упился до смерти во время соревнования «кто кого перепьет», устроенного в одном из баров Сиднея. Попойка носила прискорбное название «Поминальная пятница», а усопший всего за один час и сорок минут успел оприходовать четыре полных порции виски, семнадцать рюмок текилы и тридцать четыре банки пива. Посмертный уровень алкоголя у него в крови составил 0,42.

— Я знаю эту историю, — отрезал Уоллингфорд. Мэри опять взяла его за руку.

— Извини, лучших новостей у меня нет, Пат, — сказала она.

Уоллингфорда особенно раздражало, что эти дурацкие сюжеты не были даже относительно новыми. К ним всего лишь требовалось дать дополнительные штрихи, лишний раз доказывающие, что мир наш удивительно нелеп. Все, что можно было сказать об этих событиях, давно уже было сказано.

Круглосуточный международный телеканал имел специальную летнюю программу практики для студентов колледжей. Вместо зарплаты ребятам обещали «прекрасную возможность обрести профессиональный опыт». Но даже работая бесплатно, практиканты могли бы делать нечто большее, чем собирать материал о нелепой и бессмысленной смерти. Где-то на юге солдатик умер от увечий, полученных при падении с третьего этажа, выпал, чересчур увлекшись соревнованием «кто кого переплюнет» (подлинный случай). А на севере Англии жена фермера подверглась нападению овец и вместе с машиной свалилась с обрыва (тоже подлинный случай).

Круглосуточный информационный телеканал давно уже развивал у своих сотрудников корпоративное чувство юмора, иначе говоря, корпоративное чувство смерти. Какой уж там контекст! Жизнь — шутка, а смерть — просто финальный прикол. Нетрудно было представить, как на очередном «обсуждении после летучки» Уортон или Сабина говорят. «А этим пусть займется львиный огрызок».