Покуда я тебя не обрету - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 57

В классе Джек сидел за спиной Люсинды Флеминг. Девочка она была высокая, из-за нее бедняга Джек не видел доску, но мало этого – Люсинда еще завела привычку регулярно (и намеренно) хлестать его по лицу своим хвостом, толщиной с хорошую швабру и длиной до середины спины. Джек не знал уже, что и делать, и в ответ стал хватать Люсинду за хвост и изо всех сил дергать; силенок едва хватало, чтобы притянуть Люсинду затылком к парте, поэтому Джеку приходилось еще и нажимать ей на лоб подбородком. Но ему было больно, а Люсинде – хоть бы что, и Джек уже начал сомневаться, а правда ли она любит наносить себе травмы. Может, она просто невзлюбила Джека после того, как ей пришлось играть преподобного Димсдейла (на пару с Джеком в роли Хестер), а может, за то, что была выше его на голову. Наверное, решил мальчик, Люсинда подумала, что если хлестать его хвостом по лицу, то он, то есть Джек, вырастет.

Каролина Вурц не видела, что Люсинда охаживает Джека хвостом. Она обратила на них внимание, когда Джеку впервые удалось притянуть Люсинду затылком к парте.

– Джек, будь так добр, – сказала мисс Вурц, – не надо меня расстраивать.

Когда Вурц снилась Джеку, ее «не надо меня расстраивать» произносилось тоном томной соблазнительницы, в классе же – совсем иначе. Расстраивать мисс Вурц – себе дороже, она очень не любила расстраиваться и плохо умела с расстройствами справляться. А третьеклашки частенько – и намеренно – ее расстраивали. Уж слишком идеальным тираном она была в своей другой роли, когда учила их играть на сцене; поэтому они с удовольствием пользовались ее слабостями в классе.

Как-то раз Гордон Френч запустил своего хомяка в волосы ненавистной сестре-двойняшке. Глядя на бедную Каролину Френч, можно было подумать, что хомяк укусил ее, да к тому же заразил бешенством, на самом же деле тот просто бегал у нее по голове туда-сюда. Мисс Вурц заплакала – наверное, испугалась, что хомяку несдобровать. Рыдание было ее последним средством защиты, и она прибегала к нему с пугающей регулярностью.

– О боже мой, не думала, что вы можете так меня расстроить! – надрывалась мисс Вурц. – Вы совершенно, совершенно не щадите мои чувства!

Когда мисс Вурц начинала рыдать, дети уже не обращали внимания на ее слова, думая лишь о том, что будет дальше и к чему невозможно подготовиться. Речь шла, конечно, о внезапном появлении Серого Призрака – все знали, что она обязательно появится, и все равно каждый раз жутко пугались.

В класс вела единственная дверь, и, несмотря на свой статус призрака, миссис Макквот не умела проходить сквозь стены; но все-таки, даже видя, как поворачивается ручка двери, дети не могли не вздрогнуть. Иногда бывало так – дверь распахивалась, а там – никого! Лишь из коридора доносится тяжелое дыхание Серого Призрака; Джимми Бэкон начинал стонать, а две пары близнецов – производить свои обычные звуки. Иногда же миссис Макквот влетала в класс, а ручка двери перед этим даже не дергалась! И только Роланд Симпсон, единственный во всем классе будущий преступник, намеренно закрывал глаза (он любил, когда его пугали).

Миссис Уикстид утверждала, будто Серый Призрак потеряла на войне одно легкое. Какое легкое и на какой войне, Джек так и не узнал. Миссис Макквот служила полковой медсестрой и попала под газовую атаку (где и что был за газ, Джек тоже не знал), отсюда ее тяжелое дыхание. Серому Призраку вечно не хватало воздуха.

Третьеклашки заучили реплики миссис Макквот наизусть. После своего неожиданного появления Серый Призрак вел себя, как персонаж пьесы в постановке мисс Вурц. Холодным как могила, прерывающимся на вдохи голосом миссис Макквот неизменно спрашивала:

– Кто из вас… довел мисс Вурц… до слез?!

В тот же миг все как один указывали на виновного. Когда третьеклашкам задавали этот ужасный вопрос, они были готовы предать кого угодно. В тот миг у них не было ни друзей, ни правил, ничего. Ибо они рассуждали так: если правда, что миссис Макквот попала под газовую атаку и потеряла легкое, то, значит, она умерла, не так ли? Кто поручится, что она и взаправду не призрак? Ее кожа, волосы, одежда – все серое, серое, серое! И почему у нее такие холодные руки? Почему никто никогда не видел, как она приходит в школу, почему никто никогда не видел, как она ее покидает? Почему она всегда появлялась именно там, где ее никто не ждал?

Джек на всю жизнь запомнил, как Серый Призрак спросил у Гордона Френча:

– Как-как?… Что ты там такое… запустил в волосы… своей сестре?

– Хомяка, просто хомяка, доброго и ручного! – отвечал Гордон.

– Гордон, я решила, что это мерзкая вонючая собачонка! – ответила Каролина. Гордон знал, как себя вести – стоял, вытянув руки по швам, рядом с партой и с трепетом ожидал, когда настанет неизбежное наказание.

– Надеюсь, Каролина… ты не сделала… хомяку больно, – изрекла миссис Макквот, временно забыв о Гордоне.

– Знаете, когда у тебя хомяк в волосах, об этом не думаешь, – отвечала Каролина.

– Где хомяк? – внезапно всхлипнула мисс Вурц. Она перепутала – миссис Макквот обращалась к ее тезке, сестре Гордона.

– Пожалуйста, Каролина… отыщи хомяка, – сказал Серый Призрак. Мисс Вурц немедленно, опередив Каролину Френч, стала на четвереньки и залезла под ее парту.

– Милая, я не тебя имела в виду, – укоризненно изрекла миссис Макквот, но поздно, все дети последовали примеру учительницы и стали ползать под партами.

– Как его зовут, Гордон? – спросила Морин Яп.

Но Серый Призрак не собирался так просто отпускать виновника.

– Гордон, ты… пойдешь со мной… и молись, чтобы хомяк… не потерялся… потому что если он… потерялся, то он обязательно… обязательно умрет, – сказала миссис Макквот и вывела за руку Гордона из класса. Все дети проводили их взглядом.

Все знали, куда Серый Призрак ведет Гордона – в школьную часовню. Обычно там никого не было, но даже если шла репетиция хора, миссис Макквот ставила провинившегося на колени посреди каменного пола в центральном проходе спиной к алтарю.

– Ты посмел… повернуться к Господу спиной, – обращалась к провинившемуся миссис Макквот. – Тебе остается лишь надеяться… что Господь не заметил.

Гордон с ужасом рассказывал, какое это мерзкое чувство – знать, что ты повернулся к Господу спиной, и не знать, заметил Он или нет. Минуть через пять Гордон почувствовал, как кто-то смотрит на него сзади, откуда-то из алтаря или с кафедры. Наверное, какая-то из четырех женщин вокруг Иисуса (они ведь тоже призраки теперь) вышла из витража и прикоснулась к нему, Гордону, своей ледяной рукой.

Занятия в третьем классе прерывались на подобный манер столько раз, что дети никогда не помнили, кого последним водили в часовню и ставили спиной к Господу. Миссис Макквот никогда никого не приводила из часовни назад – она лишь уводила детей туда (Роланд Симпсон фактически жил в часовне, повернувшись спиной к Господу на веки вечные). По прошествии некоторого времени кто-нибудь из детей, обычно Морин Яп, задавал неизбежный вопрос: