Покуда я тебя не обрету - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 180

– Татуировка на весь живот, – объяснил он.

Диего специализировался на «больших произведениях», недавно наколол кому-то на спине целую киноафишу.

С ним работали два подмастерья, один мускулистый в камуфляжных штанах и черной футболке с рекламой бурбона «Джек Дэниэльс», другая – блондинка по имени Тару, специалистка по пирсингу (у самой серебряная шпилька в языке). Еще там был приятель Диего по имени Нипа, который рассказал Джеку жуткую историю, как уронил в унитаз книгу, свой любимый роман; с тех пор он занят тем, что изобретает различные способы привести пострадавшую книгу в божеский вид.

Джек расспросил Диего про тесную связь татуировок и моря. У того первая лодка появилась в пятнадцать лет. «Блестки» в «Утиных татуировках» были отличные – индейские вожди, драконы, черепа, птицы, «харлеи» и бесконечные мультперсонажи, особенно утки, в самых разных видах.

Диего сказал, что не особенно любит кино, вот его трое детей другое дело, а также Тару и парень в камуфляже, они видели все фильмы с Джеком. Нипа больше любил читать, чем смотреть (ну, этот вывод можно было сделать уже из его туалетной катастрофы).

– А не делали ли вы татуировок некоему органисту по имени Уильям Бернс? – спросил Джек. – В мире ваших коллег он известен под прозвищем Партитурщик, я слышал, будто все его татуировки – это ноты. Говорят, у него все тело ими покрыто.

– Может быть, – сказал Диего. – Я его не татуировал, вообще ни разу не видел, но слышать слышал. Говорят, в самом деле белой кожи у него осталось совсем немного!

Вернувшись в «Торни», Джек попробовал написать письмо Мишель Махер. Она же дерматолог, наверное, она знает, почему людям с татуировками на всем теле холодно. Впрочем, начинать с такого вопроса письмо человеку, которого ты не видел пятнадцать лет, странно – более того, что, если людям, татуированным с ног до головы, только кажется, что им холодно? Может, это просто у них такая навязчивая идея и кожа тут совершенно ни при чем?

Сами татуировщики придерживались разных мнений по этому поводу; Алиса считала, что почти все люди с татуировками по всему телу чувствуют холод, но ее коллеги, с которыми Джек разговаривал у нее на поминках, сказали ему, что это все ерунда и татуированные ничем не отличаются от обычных людей.

– Тем, кому холодно, или всегда было холодно, или они просто сбрендили по дороге, только и всего, – сказал Дан из Северной Дакоты.

Но, с другой стороны, как еще начать Джеку письмо Мишель Махер после пятнадцати лет молчания?

Дорогая Мишель,

Я сейчас в Хельсинки, ищу пару лесбиянок. А ты чем занята?

Наверное, такое начало «чересчур странное». Джек скомкал листок и выбросил его в корзину. Лучше начать как-нибудь издалека.

Дорогая Мишель,

У меня новость – моя мама умерла. Оказалось, она всю жизнь лгала мне про отца – и, кажется, про все остальное тоже; все, что она мне говорила, видимо, сплошная ложь. Я сейчас в Европе; когда-то я думал, что на этом континенте мой папа переспал со всем, что движется, но оказалось, все наоборот – это моя мама трахалась с кем попало, в частности, насиловала тринадцатилетних мальчиков и соблазняла лесбиянок.

Любопытная история, не правда ли? Ты думаешь, ты все знаешь про свою жизнь, а копнешь – и выясняется бог знает что!

Этот лист бумаги Джек тоже выкинул. В итоге он решил, что единственный способ открыть переговоры с Мишель – это притвориться, что у него кожное заболевание. Нет, постойте-ка! Про что она ему написала? А-а, пожелала удачи со сценарием по «Глотателю»! Вот оно! Мишель – фанатка книг Эммы Оустлер. Наверное, можно подойти с литературной стороны, это произведет нужное впечатление.

Дорогая Мишель,

Спасибо за письмо. Я в самом деле был очень близок с Эммой Оустлер, хотя мы никогда и не занимались любовью, она только держала меня за пенис. Когда пишешь по книге сценарий, всегда приходится что-то менять, поэтому и мне пришлось кое-какие вещи переделать. Например, я заменил имя порнозвезды – ну разве я похож на человека по имени Мигель Сантьяго? Кроме того, никакой порнографии в фильме не будет – я придумал совсем другое кино. На порнографию будут только намеки. Кстати, мне говорят, что пенис у меня довольно маленький (в смысле, бывают и подлиннее).

Письмо Мишель Махер решительно не хотело писаться. Для Мишель он явно «чересчур странный», да не только для нее – для любого человека, который отчаянно не страдает от одиночества, не сошел с ума, не остался в детстве, не несет в сердце вечную скорбь (или по иной причине пребывает в депрессии), не изменяет мужу, не имеет татуировок (скажем, осьминога на заднице), не является пожилой женщиной, которая не прочь трахнуть кого-нибудь помладше!

Вдобавок Джек израсходовал всю фирменную бумагу отеля «Торни». Он был в ярости, день не удался – всё эти чертовы беременные бабы с их чертовой аэробикой, ну и плюс немецкий порножурнал (Джек едва не пошел купить его). На самом деле, понял Джек, и его стало трясти, он хочет заняться любовью с милой беременной женщиной – вроде как с женой, как с женщиной, которая вскоре родит его ребенка, как с Мишель Махер (он до сих пор на это надеялся).

Но это все мечты, ведь Джек не голоден и не устал; его реальный шанс – это снять кого-нибудь в ирландском пабе или позвонить Марианне. Впрочем, когда она закончит работу, Джек будет уже «слишком усталым», а искать «бравую девицу» в ирландском пабе – увольте, это просто унизительно.

Не дожидаясь вечера, Джек позвонил в Академию имени Сибелиуса и поинтересовался, не может ли кто подсказать ему, где найти двух выпускниц, которые учились там в семидесятые. Это оказалось непросто – для начала на том конце провода никак не могли предоставить Джеку человека, сносно говорящего по-английски, а потом, ведь Джек не знал фамилий своих девушек! Вот уж поистине поиски черной кошки в темной комнате.

– Я понимаю, вы будете смеяться, но мне нужны Ханнеле и Ритва, Ханнеле играла на виолончели, а Ритва на органе, и еще они были вместе, это все, что я знаю.

– Вместе? – переспросила женщина на другом конце провода. У нее сомневающийся тон, как у опытного букиниста, который про себя уверен, что вы неправильно запомнили название нужной вам книги, но ведет себя вежливо.

– Ну да, они вроде как лесбиянки, – сказал Джек.

В ответ последовал глубокий вздох.

– Вы, наверное, журналист, – сказала женщина таким тоном, словно журналист синоним насильника.

– Нет, что вы, меня зовут Джек Бернс, я актер, – сказал Джек. – Эти девушки учились у моего отца, Уильяма Бернса, органиста. Я их видел еще ребенком, они были знакомы с моей мамой.

– Ах вот как, – сказала женщина. – Значит, я говорю с самым настоящим Джеком Бернсом?

– Да-да, с самым настоящим.

– Ах вот как, – повторила она, – что же, Ханнеле и Ритва не так знамениты, как вы, мистер Бернс, но в Финляндии они весьма знамениты.