Одновременно: жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Гришковец cтр.№ 26

– Они сказали, что пошли в другое заведение! Они нанесли обиду и мне, и хозяину, и всем нашим постоянным посетителям. Больше я их никогда не обслужу, – сказал мне парень со своей уже вернувшейся привычной улыбкой.

Его решение и отказ не бесспорны, но мне понравилось! Мне понравилось чувство собственного достоинства и внутренний стержень, которые обнаружились в парне. В этом не было спеси, но была гордость, в этом не было нахальства, но было достоинство. И мне понравилось, что хозяйка безусловно поддержала своего работника.

Мне стали понятны пожилые англичане, которые 15–20 лет живут или проводят свои летние месяцы на Корфу и ходят только к Спиросу, в малюсенькое, ничем не примечательное заведение на одном из крошечных, ничем не примечательных пляжей на довольно большом и изобилующем красотами острове. В этом огромном и, казалось бы, столь разнообразном мире.

Второе августа – Ильин день. Я уже не раз писал о том, что Ильин день в моём детском сибирском сознании всегда был днём окончания летних радостей. Почему-то именно после Ильина дня вода в нашей реке Томи быстро остывала, и купание прекращалось. И вроде до Ильина дня стояла хорошая, даже изнурительно знойная погода, и вроде холодного дождя на Ильин день не случилось, но то ли ночи после Ильина дня становились существенно холоднее, то ли… Не знаю! Но Ильин день мы не любили. Бабки поговаривали, что Илья-пророк в воду писает и лето идёт к закату, купаться, мол, нельзя. А мне всё время думалось: «Далась Илье-пророку наша Томь! Где Илья-пророк и где Томь?! Почему он избрал для себя именно нашу реку?» Я-то помнил, что на юге, у бабушки, в Азовское море или в реку Кальмиус Илья-пророк ничего подобного делать себе не позволял. Про Ильин день там никто и не вспоминал, и не был Ильин день для южан особенным, заметным и памятным. На Корфу Ильин день если кто и знает, то только те, кто служит в многочисленных маленьких церквушках, или те, кто знает церковный календарь. Ну и ещё те, кто сегодня празднует день рождения и назван Ильёй в честь нелюбимого в моих родных краях пророка.

В данный момент за окном жара, как вчера и позавчера, звенит цикадами. И завтра она будет так же звенеть. И улечу я отсюда под звон цикад. Горизонт сейчас неясен, он в белой дымке. Эта дымка – тоже зной. Дальние острова, которые видны на рассвете, сейчас скрыты дымкой или угадываются едва. Море неподвижно. Штиль. Цвет моря какой-то удивительно бело-голубой, и небо бело-голубое. Море чуть темнее неба. И из-за того, что дымка скрывает внятную линию горизонта, не видно, где море переходит в небо и наоборот. Гладкая вода во всём обозримом пространстве исчерчена причудливыми линиями. Это следы от корабликов и кораблей. Какие-то прошли два часа, а то и более, назад, какие-то – недавно. И узкая полоска воды, несколько часов назад разрезанная носами и взбитая винтами, сейчас почему-то чуть более гладка, чем остальная морская поверхность. След от лодки или кораблика лежит на поверхности как тончайшая и совершенно прозрачная лента. Она извивается, эта лента, в каких-то местах её перерезают и рвут другие лодки и кораблики… В такую тихую погоду эти ленты, эти следы, подолгу видны. Штиль. Полное безветрие. Так и хочется представить себе античных мореходов, которым в такую погоду было не до красот. Они наверняка проклинали безветрие, налегая на тяжёлые вёсла своих триер, ну или галер (я плохо разбираюсь в классификации античных судов). Те ещё были корабли. И как они умудрялись на них избороздить местные моря? Благо островов тут огромное множество, и расстояния между ними не так уж велики. Неспешны и долги были путешествия античных мореплавателей. Уже тогда на этих островах было хорошо. Аргонавты прятались на Корфу. Прихватили в Колхиде, по сути в Грузии, золотое руно и с этим руном какое-то время скрывались на Корфу. Нахожусь здесь третью неделю и понимаю, что неплохо им было скрываться на Корфу от преследователей. Здесь я не удивляюсь тому, как долго добирался домой Одиссей. В общем-то, и плыть было не так уж далеко. Но семь лет его удерживала на своём острове нимфа Калипсо, он якобы томился у неё в плену. Сдаётся мне, не очень-то он и томился. Хорош плен: юг, море, нимфы. И на Корфу его хорошо приняли. Дочь местного царя Навсикая, умница, красавица, спасла после крушения. Царь принял как родного, устроил праздник, предоставил слово, и Одиссей рассказал в нескольких песнях «Одиссеи» все свои приключения. Рассказывал долго, его вежливо выслушали, – в общем, всячески уважили. Предложили жениться на Навсикае, и она сама этого хотела. Ан нет! Он как верный муж своей Пенелопы и после семи лет с нимфами отказался. Так ему предоставили транспорт, можно сказать – яхту, и отправили к жене, которую одолевали женихи. Видите, какие прекрасные люди живут на Корфу: всем рады, всех готовы напоить, накормить, только приплывайте, прилетайте, приезжайте… И я думаю, Одиссей уехал с Корфу потому, что направлялся на свой остров Итаку. Если бы ему нужно было в Тюмень или Абакан, полагаю, он бы очень подумал над местным предложением.

Как же здесь вкусно! Порекомендовали мне один ресторан в маленьком городе Кассиопи. Сказали, что лучшего мяса на острове не найти, чем в ресторанчике с легко запоминающимся названием «Трилогия». Сказали, что хозяин ресторана – настоящий кудесник, фанат своего дела и выдающийся знаток греческих вин, о которых, как мне стало ясно здесь, разговор особый. Я позвонил в ресторан, чтобы заказать столик, так как заведение известное и требует бронировать всё заранее. Трубку взял, судя по всему, хозяин. Он был любезен, рад, спросил, из какой я страны, поинтересовался, откуда я знаю про заведение. Я сказал, что мне его рекомендовали друзья. Это его тоже обрадовало. А потом я спросил, есть ли у него в меню клефтико. И не такое, как делают здесь – из баранины, а настоящее, из козлиного мяса. Тут же голос хозяина изменился, он сказал, что и без козлятины у него прекрасное меню, что козлиное клефтико я могу отведать на материке, что материк рядом, а мест у него сегодня свободных нет. Обидчивый попался кудесник и фанат своего дела. Но ничего, мы заказали-таки столик – другим голосом – и прибыли в заведение. Ресторан действительно был переполнен, в основном пожилыми англичанами. Хозяин со всеми разговаривал, всем радовался. И нам был рад, не зная, что я – тот самый любитель козлятины, которому он отказал. Лет пятидесяти пяти – шестидесяти, с лысиной, с улыбчивым подвижным лицом, чем-то похожий на Луи де Фюнеса, но только худощавый и не маленький, а среднего роста, но с такими же блестящими глазами, которыми он беспрерывно подмигивал, причём за вечер я насчитал вариантов двадцать подмигиваний, означающих разное. Он посоветовал, что нужно попробовать, а что отведать непременно. Какое-то время раздумывал, особым образом подмигнул, ушёл и принёс бутылку вина. Нёс он её почтительно. По тому, как он её держал в руках, было ясно, что он хочет предложить нам что-то очень любимое… Вино действительно прекрасное. Я бы и хотел сравнить его с французскими или испанскими аналогами, но не могу. Красное, тёмное, но не тяжёлое и не тягучее, изумительного цвета и букета. А название его очень греческое, мифологическое и очень подходящее для вина: «Лабиринт». Должен сказать, Лабиринт этот хорош и из него не хочется выходить. А Минотавр в Лабиринте тебя не поджидает, хотя и подали нам к вину прекрасную говядину. О! Какая была говядина! Тушёная двое суток в особой печи и при лишь хозяину известной температуре… Маленькие мешочки из теста с креветками – казалось бы, обычный салат, но заправленный соусом, который вспоминается наутро, и хочется именно этого вкуса… Запечённый перец, фаршированный сыром, какие-то маленькие закуски, традиционные, но прошедшие через руки повара и приобретшие особенные черты и оттенки… Розмарин, который здесь обладает мощнейшим ароматом, другие неизвестные мне травы, оливковое масло, которое хочется просто пить… Запахи, запахи… Ветер, пролетевший через оливковые рощи, который сменяется ветром, что пролетел над морем и потёрся о скалы… Вино, яркие, простые и непростые вкусы… Вечер, лёгкое опьянение от всего этого и от вина конечно – вот что такое ужин на Корфу. Во время такой трапезы смешно вспоминать о гастрономических экспериментах и лабораторных опытах модных ресторанов Москвы, Питера или украшенных мишленовскими звёздами знаменитых заведений холодных городов типа Копенгагена.