Казначей общака - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 96

– Аркаша, но зачем ты мать-то уложил? – брызнули из глаз Костыля слезы. – Ладно бы меня, поделом! Но мать-то за что?

– За что, спрашиваешь? А за твое неуважение к порядку. Мало того, что ты не выполнил мой приказ, так ты еще ведешь какие-то разговоры со Святым. Теперь ответь мне откровенно, о чем ты с ним говорил. Уж не о том ли, как меня завалить? Ну?!

Аркаша Печорский неожиданно подался вперед, и Костыль рассмотрел в его глазах светлую радужку с темными крапинками.

– Ты же знаешь, я со своей стороны делал все возможное.

– Еще раз спрашиваю, что Святой делал у тебя? Ты хотел меня сдать? – голос Аркаши Печорского срывался на крик.

– Нет, тут совсем другое, – запузырилась на губах Костыля кровь.

Аркаша откинулся на спинку кресла, понимающе покачал головой, а потом холодно произнес:

– Ты меня разочаровал. Надо же так ошибиться. Вот так и бывает, веришь людям, вкладываешь в них душу, а они предают тебя первому встречному. Знаешь, почему я не верю ни одному твоему слову?

Костыль почувствовал, что Аркаша Печорский добился своего: где-то внутри его произошел слом – с хрустом под грудной клеткой, – и от прежнего лихого Костыля осталась одна оболочка, а растоптанная личность теперь мало чем отличалась от коврика, который обычно кладут в прихожей.

Костыль вновь перевел взгляд на лежащую мать. Он обратил внимание на то, что она была в стареньком платье, в нем и рассталась с жизнью.

– Почему?

– Сейчас объясню, – было похоже, что Аркаша был настроен на долгий диспут. Определенно, в нем умер педагог, способный втолковывать сложные вещи даже самому нерадивому ученику. – Ты должен был убить его сразу, как только он появился в твоем доме. Разве ты позабыл о том, что твоя жизнь принадлежит мне? Я могу отнять ее у тебя в любую минуту. Ты будешь спорить?

– Нет. Но ведь Святой нужен живым… Хотя ты прав…

– Вижу, ты меня правильно понимаешь. – Печорский посмотрел на «бычков» и весело поинтересовался: – Ребятки, давно у вас бабы не было? – ответом Аркаше были самодовольные улыбки. – А я вам такую классную целку приготовил. Ну-ка отжарьте его как следует, а потом продолжим разговор.

Воля была сломлена окончательно, Костыль попытался приподняться, но тут же получил удар в голову. На мгновение он потерял сознание и почувствовал, как сильные руки, обрывая пуговицы, срывают с него брюки.

«Гладиаторы» действовали, как молодые похотливые жеребцы, впервые вырвавшиеся на поле, предмет вожделения которых – молодая кобылица, еще не изведавшая любви. Звонко стукнула о пол металлическая пряжка, и Костыль ощутил неимоверную боль в заднем проходе. Сверху раздался злорадный голос:

– Кажись, невинности лишил. Ну, класс!

Костыль попытался разогнуться, но тут же получил очередной удар в затылок. Сознание ушло, сквозь забытье он ощущал грубые сильные толчки.

Очнулся Костыль в ином качестве. Он был раздавлен, унижен, запомоен, и теперь даже самый последний из мужиков не сел бы с ним рядом.

– Уж лучше бы ты меня убил, – выдавил из себя Костыль.

Аркаша Печорский сидел в том же кресле и безучастно наблюдал за его позором.

– Что ты на меня так смотришь? – неожиданно спросил он. – Ты думаешь, я плохой мальчик? Ты ошибаешься, я справедливый человек. И в знак того, что это действительно так, я даю тебе пистолет с одним патроном. Можешь застрелиться.

Печорский вытащил из-за пояса пистолет и, оставив в обойме один патрон, положил его перед собой на край стола. Причем он не дал его Костылю в руки, как сделал бы в другом случае, а именно брезгливо подвинул – так обычно поступают с опущенным, опасаясь зашквариться.

«Бычки», стоящие рядом, понимающе ухмылялись.

Костыль молниеносно схватил пистолет и, наставив его на Печорского, прошипел:

– Молись, сука!

Раздался негромкий щелчок. В ответ ему послышался жизнерадостный смех несостоявшегося законного.

– Ты простодушен, однако. Неужели ты думаешь, я дам себя застрелить? – Он сделал нетерпеливое движение бровями, и «бычок», стоящий здесь же, с размаху пнул ногой Костыля в горло. – Понимаешь, очень не люблю, когда в меня стреляют.

Паша Фомичев долго не мог прийти в себя – кашлял, харкал кровью. А когда наконец оправился, произнес, хрипя:

– Мне конец, Аркаша, незачем мне больше жить, если сейчас не убьешь, так я потом сам руки на себя наложу.

– А ты красноречив, – похвалил Печорский, – вот только пафоса не нужно, мы не на театральной сцене. Я этого не люблю. Вот тебе еще один патрон, но это уже будет твоя вторая попытка. Я тебе советую стрелять в рот, так будет наверняка. В итоге получится очень житейская картина. Сын убил мать и, не выдержав разыгравшихся внутри обломов, пристрелил себя. Лично меня это устраивает. Если же тебя не устраивает, то в хату тебе придется вернуться в качестве запомоенного. Я устрою тебе это, все-таки ты побегушник и находишься в федеральном розыске. А легавые ой как не любят такую публику, – посочувствовал Печорский. – Пусть он использует свой шанс, дай ему патрон.

Блондин гибко согнулся и легко поднял выпавший из рук Костыля пистолет. Привычно извлек обойму, вытащил «неудачный» патрон и предусмотрительно положил его к себе в карман. После чего так же уверенно вогнал новый и, поставив пистолет на предохранитель, положил его на пол и легонько толкнул ногой в сторону Костыля.

– Надеюсь, что ты не промахнешься.

Что-то подсказывало Герасиму задержаться ненадолго, и, повинуясь внутреннему голосу, он отошел немного в сторону и, оставаясь в тени раскидистого тополя, сел на скамейку и приготовился к долгому ожиданию. Но долго ждать не пришлось. То, что произошло чуть позже, он не воспринял как везение, просто сработала интуиция, обострившаяся от постоянного соседства с опасностью. Через несколько минут к дому в сопровождении двух крепких ребят подошел Аркаша Печорский.

Все-таки эта встреча не была случайной, слишком хорошо Святой успел узнать своего противника.

Аркаша шел неторопливо и вальяжно, парни двигались пружинистой походкой тренированных лошадок, готовых в любую секунду перейти со спокойного шага на резвую рысь.

Первым к подъезду подошел блондин, уверенно распахнул дверь, брюнет вошел последним, пропустив Печорского. Причем брюнет успел оглянуться незаметно, но очень цепко, мгновенно запечатлев не только двух бичей, высматривающих пустые бутылки из-под пива, но и машину Святого, стоящую под деревом.

Мужчину, читающего газету на лавке, телохранитель посчитал безвредным и уже в следующую секунду плотно притворил за собой дверь, словно боялся автоматной очереди, пущенной в спину.

Вышли все трое минут через сорок. Первым, как и следовало ожидать, появился брюнет – короткими и быстрыми взглядами он осмотрел двор и, не увидев ничего настораживающего, негромко что-то сказал через плечо, очевидно, приглашая Аркашу Печорского на выход.