Казначей общака - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 88

Трудно сказать, что случилось бы с Жорой Северным, окажись он вне каменных стен тюрьмы: возможно, из него получился бы сильный организатор на каком-нибудь металлургическом комбинате федерального уровня, не исключено, что он заведовал бы даже министерством и директора заводов стояли бы перед ним навытяжку, опасаясь заслуженной выволочки, но, скорее всего, случилось бы третье – вряд ли бы он дотянул до тридцатилетнего рубежа – был бы зарезан в какой-нибудь пьяной сваре обидчивым собутыльником.

Но в стенах тюрьмы он был едва ли не полубогом, и к его неторопливой речи прислушивались не только заключенные, но и администрация колонии. По-иному быть не могло.

Святому был известен случай, произошедший с Жорой лет десять назад, когда его, неуправляемого пахана, решили перевести в «красную» зону на воспитание. В первую же минуту пребывания на беспредельной территории он получил пощечину от местного авторитета, за что ковырнул того двадцатисантиметровой заточкой под самое сердце. Вора избили и бесчувственного выбросили на плац. Еще неделю после этого держали в штрафном изоляторе, где первогодки-срочники, при полнейшем молчании зоны, отрабатывали на уважаемом воре удары. Ему выбили два передних зуба, но вставлять их он не пожелал и позже. Удивительно, но он сумел переправить на волю маляву, где в красочных тонах пересказал всю ситуацию. Зона была приговорена. По понятиям ее арестанты должны были поднять бунт, если администрация поднимет руку на законного. Но этого не произошло. И сход, прошедший во Владимирском централе, приговорил всех обитателей зоны.

Их протыкали на пересылках, заваливали штабелями бревен на лесоповалах, кромсали на больничных койках в лазарете. Подобные послания не имеют сроков давности, и многие, кто находился в тот день в запятнанной зоне, погибли уже на воле, хотя их смерть для постороннего наблюдателя выглядела совершенно случайной: едва вернувшись с зоны, они тонули в реках, их переезжали машины, некоторых убивало током. Многие просто были банально зарезаны «розочкой» во время пьяного кутежа. Святому было известно, что Жора Северный держал у себя полный список всех заключенных проштрафившейся зоны и скрупулезно вычеркивал каждого усопшего.

Еще восемь человек в прошлом году оказались в Бутырской тюрьме, где Жора Северный был едва ли не полновластным господином. Он мог их бросить на «полы», в его власти было отправить опальных в пресс-хаты, подвести их под косяк, но он поступил иначе: собрав всех в одной камере, он коротко сообщил, что жить им осталось не более суток. Верующим посоветовал помолиться, тем, кто грешил наркотой, обколоться последний раз и за собственный упокой оставил им в камере по бутылке водки.

Никто потом так и не выяснил, что же произошло с арестантами, но когда «амбразура» на следующий день распахнулась, чтобы выдать сидельцам выстраданную хозяйскую пайку, то в камере обнаружилось восемь мертвецов со вскрытыми венами.

Немногие могли выдержать щербатую улыбку Жоры Северного. Святому это удалось.

– Я постараюсь это выяснить.

Святой почувствовал нарождающуюся симпатию к Жоре Северному. В чем-то они были похожи.

– Если ты пробудешь здесь пару недель, то мне не удастся тебя спасти, – развел руками Жора Северный, – при всем моем желании. И думаю, что тебе ничто не поможет. Решения схода обязательны для всех. У тебя есть какой-нибудь выход?

Святой задумался. Тот, кто поместил его сюда, рассчитывал на такой же результат. И как только истечет полмесяца, все произойдет само собой. Его переведут в переполненную камеру, а ночью он неожиданно упадет со шконки и сломает себе позвоночник. Подобное в практике следственного изолятора случалось неоднократно.

Пустая бутылка водки действовала раздражающе, а кружка с отбитой эмалью и вовсе вызывала тоску. Святой едва сдержался, чтобы не опрокинуть на пол нехитрую тюремную сервировку.

– Абсолютно никакого, – честно признался Святой и неожиданно остро осознал, что встреч с Настей, возможно, в скором времени не предвидится. А может, и никогда.

А Жора Северный, не подозревая о том, продолжал бередить его рану.

– Я знаю, что ты по жизни честный и косяков за тобой не числится. А если так, то не может человек в один миг измениться. Скажи, чем тебе помочь?

– Хорошо, – наконец открылся Святой, – другому бы не доверился, но тебе скажу. Маляву на волю можешь переправить?

Жора Северный усмехнулся:

– Если я этого не могу, тогда какого хрена я смотрящий? Кому?

– Пантелею.

– Это Олегу, что ли? – недоверчиво уточнил Жора.

– Ему самому.

– Я слышал, что он «прошляк». Я не хочу лезть в твои дела, но хочу спросить, на ту ли лошадь ты ставишь? – И, не дождавшись ответа, махнул рукой: – Пиши! Только нитками маляву прошей. Я своим людям, конечно, доверяю, но ведь ксива не через одни руки пройдет. Мало ли что случиться может, – выложил Жора на стол клубок черных ниток с иголкой.

– Понял, – кивнул Святой и, выдрав из блокнота листок, написал на нем несколько строчек. После чего сложил его вчетверо и зашил по периметру несколькими длинными стежками. – Ты знаешь, как его найти?

Жора Северный лишь хитро улыбнулся.

– Не сомневайся. Сегодня, ну, в крайнем случае завтра, Пантелей прочитает твою маляву. – Он взял записку. – И еще вот что, возьми мою котомку, – показал он взглядом на багаж, который захватил с собой, – там пачка чая да сахарок. Почифирь пока. Надеюсь, что ты не задержишься здесь долго. – И, постучав в дверь камеры, заголосил: – Эй, начальник, открывай давай! Не век же мне здесь куковать. У меня еще дела имеются.

Дверь распахнулась почти сразу, и надзиратель, средних лет мужчина, по-приятельски поинтересовался:

– Ну что, погостил?

– Все путем, Ванек.

Дальнейшего их разговора Святой не слышал. Дверь глухо захлопнулась, и он вновь остался один.

Пантелей встречал Святого у выхода из тюрьмы. На испещренном глубокими морщинами лице абсолютно никаких эмоций. Большее оживление можно было обнаружить на поверхности придорожного столба. Сдержанно, без приветственных хлопков, старик пожал его руку, как бы всем своим видом утверждая: «Не ты первый, не ты последний».

– Поговорим в машине, – сухо произнес Святой, – в последнее время меня что-то от казенных достопримечательностей начинает мутить. Мне бы на природу да к березкам.

Безмятежное лицо Пантелея изобразило легкую улыбку – самое большее, на что он был способен:

– Как я тебя понимаю. Ладно, пойдем отсюда.

У «Ланд-Крузера» два молодых и неулыбчивых парня. Казалось, они не открывают рты только потому, что им вмонтировали дешевые зубные протезы. Они не смотрели куда-то конкретно: взгляды их были блуждающими, а глаза больше напоминали объективы видеокамер у дорогого супермаркета. Стоило Святому пошевелить правой рукой, как голова одного из них заинтересованно повернулась в его сторону. Причем это получилось как бы случайно, но вот ладонь парня сместилась чуть выше. Где-то на этом уровне профи любят держать кобуру с зарубежными скорострельными системами.