Записки из сабвея, или Главный Человек моей жизни - читать онлайн книгу. Автор: Петя Шнякин cтр.№ 31

Позвонил водиле знакомому из карсервиса, мексиканцу Августину. Он меня на работу и с работы уже четвёртый год возит, в магазин за продуктами или в аэропорт, когда в отпуск улетаю. В общем, практически воплотил я в реальность свою мечту о шофёре с машиной. В тот же самый день, когда меня инфаркт пизданул, мой сын Яша с женой и моим внуком улетели отдыхать в Россию. Мне говорили: ты ему должен сообщить, я отказался, конечно. Человек год работал, а я сыну нормально отпуск не дам провести из-за своей болезни?

Вышел на улицу – жара ужасная и влажность. Пока машину ждал, гляжу, из больницы баба выходит с младенцем и сумками. Платок на голове и в платье длинном. Мусульманка какая-то. И не встречает её никто. Видно, подгуляла где-то ребёночка. Так с баулами и новорождённым направилась к остановке автобуса В11 Sunset Park – Flatbush avenue. Что-то жалко её стало…

Но тут гляжу: летит мой мекс на Шеви Астро. Сажусь на переднее сиденье. А из динамиков доносится печальный голос Эрика Клэптона, исполняющего знаменитую песню «The autumn leaves»:

The falling leaves

Drift by the window,

The autumn leaves

Of red and gold…

Падающие листья

Скользят по окну,

Осенние листья,

Красные и золотые…

But I miss you most of all,

My darling,

When autumn leaves

Start to fall…

Но я больше всего скучаю по тебе,

Моя дорогая,

Когда осенние листья

Начинают падать…

Грустная такая мелодия, как раз под моё состояние.

Августин меня спросил:

– А что тебя сын не встретил?

– Tu hablas mucho{Ты много говоришь.}, Августин. Давай рули.

Fort Lee. New Jersey. Сижу один в пустой огромной квартире на девятнадцатом этаже. Сын мой сюда из Бруклина переезжает. Его с работы не отпускают, а у меня как раз выходной. Курю на балконе, жду доставку мебели. Когда утром в дом заходил, охуел – дверные ручки позолоченные, холл гранитом отделан, с диванами кожаными, по стенам водопадики маленькие, а над ними корзинки с живыми цветами. Doorman{Швейцар.} такой настоящий, какие на 5-й авеню встречаются, – пожилой, в форме и фуражке. Улыбается во весь рот, как родному, хоть и видит меня в первый раз. Англосакс. Красиво так говорит:

– Don’t worry, sir. The delivery will be around 11 am, your son told me…{Не волнуйтесь, сэр. В 11 утра мебель привезут. Ваш сын меня предупредил.}

– Thank you{Спасибо.}.

Я смотрю на землю с высоты птичьего полёта. Всё чисто, ухожено. Кто бы мог подумать, что жизнь так повернётся?..

1979 год. Институт пушного звероводства и кролиководства. Посёлок Родники Раменского района. Прикольное место. Я работаю и. о. младшего научного сотрудника отдела кормления. Зарплата 115 рублей в месяц, и пьянка беспробудная. Начальник Давид три дня уже на больничном, и мы с Владом пьём, вообще никого не ссым. На четвёртый день взаймы уже не дают, а похмелиться страсть как охота! Влад Губский за старшего теперь, сидит, ключи на пальце крутит и выдаёт:

– Петь, ты у нас недавно работаешь, не застал, а мы год назад спирт из ФРГ получили. Особый какой-то. Очистки невероятной, даже не флюоресцирует. Всего шесть бутылок, по литру каждая. Сто баксов за литр.

– Зачем ты мне это говоришь? Давид узнает, яйца вырвет. И у тебя первого.

– Да этот спирт год уже стоит никому не нужный! Выпьем полбутылки, снова в коробку поставим. Ленту только с крышки незаметно отколупнуть надо.

– А где спирт-то?

– У начальника в кабинете. У меня ключи есть, щас притащу…

Губский приносит пенопластовую коробку со множеством этикеток и жирно напечатанной химической формулой: C2H6O.

– Бля, Влад, ты же знаешь, что спирт C2H5OH. Количество атомов, конечно, сходится, а вдруг изомер какой-нибудь? Отравимся на хуй…

– Петя! Я, кажись, придумал. Пойдём вниз, к Валерке-художнику, пусть он попробует, а там увидим, что за спирт.

– Ты что, а если ядовитый?

– Да я на девяносто девять процентов знаю, что это спирт, и спирт заебательский! Нам на двоих литр всё равно до хуя, а у него пожрать всегда есть.

Валерка-художник по образованию был ветеринаром, только пил много, работу прогуливал, поэтому его из отдела попёрли. Но рисовать умел здорово – Ленина, Карла Маркса с Энгельсом, плакаты разные… Вот и дали ему небольшую комнатушку под студию, там же плитка электрическая, раскладушка с матрасом. Волосы у него длинные, до плеч. И не потому, что художник, просто денег на стрижку никогда не хватало.

Постучались. Валерка трезвый. Полдесятого утра ещё. Влад ему честно говорит:

– Мы спирт получили немецкий. Глубокой очистки. Сто долларов литр. Только формула – C2H6O. Правду сказать, нам пить боязно, а ты будешь?

– А где он?

– У нас, наверху.

– Хорошо. Я картошку пожарю со свининой, а вы через полчаса ко мне приходите.

Картошку он пиздил с колхозного поля у платформы «33-й километр». А мясные продукты доставал в опытно-производственном хозяйстве. Там норок, песцов и лисиц фаршем кормили. В его состав свинина входила, китовина, минтай, углеводы, витамины и прочая хуйня. Свинятина в ОПХ завозилась в виде голов, утративших изначальную привлекательность и свежесть, но вполне годных к употреблению.

Художник их парочку через проходную пронесёт, щёки отрежет, ещё чего вкусного, и с картошкой жарит. А в этот раз и луку где-то раздобыл, ароматный дух из его студии по всему коридору гуляет.

– Ну, вот он, спирт, – говорит Влад. – И бутылку из-за пояса достаёт, Валерке вручает. Тот особо и глядеть не стал, набулькал четверть стакана, водой из-под крана разбавил и в рот себе залил.

Мы наблюдаем. Он даже не поморщился. Свиным пятачком закусил и молвил:

– Спирт охуенный! Мягко так пошёл, лучше водки любой в десять раз.

И лицо его просветлело:

– Ой, бля… Как курнул!

Влад со мной договорился: как только наш подопытный выпьет – ждём сорок минут. Почему сорок, не сказал, но если с ним ничего не случится, тоже пить начинаем. А художник нам картошки горячей с мясом в тарелки положил. Остывает. Я не выдержал:

– Знаешь, Губский, ебал я сорок минут ждать. Наливай!

Короче, прикончили мы этот пузырь ФРГэшный. Никогда я такого спирта вкусного не пробовал, ни до, ни после… Влад наверх за вторым литром сгонял, мы где-то треть и оттуда убрали. Время незаметно за разговорами пролетело. Тут я вспомнил:

– А который час?