Завет лихого пацана - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 6

— Откуда! — почти возмущенно воскликнул старик. — Об этом я уже после войны узнал. А прояви я в то время любопытство, так мне бы в затылок выстрелили и в речку сбросили. — Лицо его слегка потемнело, видно, накатили воспоминания. — Бывали у нас такие случаи. Но алмазов тогда добывали много, это я тебе точно могу сказать. Отправляли их партиями. Особенно богатой была та, которую мы приготовили в сорок пятом. Это я хорошо помню, война вроде уже закончилась.

— И как же вы отправляли алмазы?

— Очень просто. Приезжал грузовик с тремя военными, которые и забирали у нас камни.

— А чем же вам именно та партия запомнилась?

— Алмазы крупные поперли, на какое-то гнездо, видно, натолкнулись. Среди них иные были просто уникальные. Много по десять карат и больше. Ни до, ни после того случая я таких больше не видел.

— И сколько же было крупных алмазов? — спросил Журавлев, стараясь не показать своего волнения.

— Да сотни!.. Мы ведь все эти алмазы описывали. Один экземпляр этого списка отправляли с грузовиком, другой уходил в НКВД. Где-то и сейчас, наверное, в архивах пылится. А третий оставался в конторе.

— Вы груз как-то запечатывали?

— Конечно, а как же без этого! — удивился вопросу Тарасов. Махнув рукой в сторону запретной зоны, он продолжал: — Там у нас большое складское помещение имелось, где мы хранили алмазы. Все по-простому делали, не как сейчас. Но охрана надежная была, с автоматами. Проверяли всех, и за территорию можно было выходить только по специальному разрешению. Мы все камушки подсчитывали, описывали, какого цвета, какого блеска, какого размера, взвешивали их, а потом ссыпали в плотные холщовые мешочки и печатями сургучовыми запечатывали. После эти мешочки укладывали в специальный металлический контейнер.

— А контейнер пломбировали?

— А как же! В нескольких местах печати ставили. И попробуй сорви хотя бы одну печать. Голову расшибут! Все это мы делали на виду у контролера и начальника смены, а за спиной при этом еще два автоматчика стояли. У нас даже мыслей не возникало, чтобы вынести алмазы. А потом, при той строгости, какая тогда соблюдалась, это было совершенно невозможно. — Старик заметно понизил голос: — Честно тебе скажу, жить очень даже хотелось! Жизнь-то подороже всех этих алмазов будет.

— А куда грузовик с контейнером уезжал?

Старик пожал плечами:

— Да разве можно было о таком спрашивать! Лучше и не знать ничего.

— А сами вы как думаете?

— Есть у меня предположение. Скорее всего, в сторону поселка Изумрудный. Там находилась большая зона. Думаю, что какое-то время груз мог быть там. Но наше дело — сторона! Прояви я подобное любопытство, так сейчас бы с тобой не разговаривал.

— Грузовик приезжал по чьей-то команде?

— Конечно. По запросу начальника смены, он был полковником НКВД. Я ведь отвечал только за свой участок, а таких на Вишере было четырнадцать! В добыче полковник мало чего понимал, но за порядком следил строго. Фамилия у него такая смешная была — Стропила! Наверное, откуда-то с Украины. И сам он какой-то неотесанный был, как кусок горбыля. Уши большие, торчком, нос поломан, едва ли не на щеке лежал. Весьма неприятный тип. Я как его видел, так у меня всякий раз возникало желание взять рубаночек и пройтись по всем этим неровностям. Так вот, когда контейнер наполнялся, он тут же связывался с центром по телефону и докладывал, что груз готов к отправке.

— И как скоро приезжала машина?

— Как правило, уже через несколько часов. Из кабины выходил только один офицер, водитель всегда на месте оставался, а из кузова выпрыгивала пара солдат. Серьезные люди, — цокнул языком Михаил Глебович, — никогда ни с кем не разговаривали. Всегда при пистолетах, у каждого на поясе противотанковая граната висит. Загрузят контейнер и тут же в дорогу! Причем офицер всегда кузов снаружи еще закрывал.

— Строго, — сдержанно согласился Журавлев.

— Знаешь, у меня такое впечатление, что они даже машину минировали.

На перекате с шумом плеснула рыба.

— Откуда такое предположение?

— Все-то тебя интересует, майор! Я ведь немного с взрывным делом знаком. В начале войны в разведшколе учился, диверсионное дело проходил, думал, что за линию фронта пошлют, рассчитывал немецкие эшелоны под откос пускать, а меня на Вишере оставили, — в голосе старика прозвучала откровенная досада. — Так вот, хочу тебе сказать, что в грузовике как-то спустило переднее колесо. Я и вызвался его поменять. Солдатам-то не положено, они при контейнере состоят. Зыркают во все стороны, как будто бы и в самом деле какого-то нападения ожидают. А когда я передок домкратом поднял, посмотрел под днище, а там электродетонатор закреплен, а проводок от него в кабину тянется. Подрывная машинка у офицера, повернул ключ, замкнул цепь, и машина взлетела на воздух.

— Что же это такое получается? Офицер сам себя, что ли, подрывать должен был? — засомневался Журавлев.

— Знаешь, я об этом много думал. Получается, что так. Это чтобы алмазы врагу не достались. Ты особенно этому не удивляйся, время тогда было такое, каждый готов был умереть. Если на войне не убили, так будь готов к тому, чтобы здесь погибнуть. Такова была логика.

— Интересные вещи вы рассказываете, Михаил Глебович.

— А ты не удивляйся и сам рассуди. Вот отбили, к примеру, у них алмазы. Каково им после этого? Им ведь все равно уже не жить. Наверняка бы к стенке поставили, ведь времена были ой какие суровые!

Вздоха Журавлев не услышал, а вот нотка гордости в голосе Тарасова прозвучала отчетливо. Даже в старости приятно осознавать, что ты являлся частичкой великого дела.

На противоположном берегу Вишеры, в том месте, где излучина была особенно крутой и где вода, совершая стремительный вираж, ударялась в крутой берег, выщелачивая глину, сидел мужчина в камуфляже и рыбачил. Примерно через каждые две минуты он взмахивал длинным удилищем, и на крючке, сверкая белой чешуей, трепетала рыба. Наверняка это был один из тех, кто охранял территорию. Имея свободный час, решил человек провести его с пользой — и сам приятно отдохнул, и рыбка хорошая на ужин будет.

— Места тут у вас рыбные, — заметил Журавлев.

Прищурившись, Тарасов кивнул:

— А чего им рыбным-то не быть, если речка покойниками подкормлена. Я здесь рыбачить не могу, как вспомню, сколько на этой реке людей сгинуло! Жуть берет!

Привстав, рыбак подцепил еще одну рыбину. В этот раз ему попался хариус, причем весьма приличных размеров. Рыба яростно извивалась, стремясь освободиться от стального жала крючка. Большего желания жить трудно было себе представить. Рыбак уже изготовился, чтобы вытащить улов на берег, но в последний момент, сорвавшись, хариус устремился в водоворот, сверкнув на прощание темно-фиолетовой спиной.

Желание жить победило.

— Вы все время в поселке живете?