Среда обитания - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 97

Мадейра смущенно кашлянул и передвинул лежавшую на столе голокамеру.

– Мы ждем почтенного Йорка, Крит, чтобы продемонстрировать ему эти записи? То, что я снял на Поверхности?

– Да.

– А почему Хинган, Дакар и Эри не с нами?

– Чтобы не напугать почтенного Йорка. Увидит вооруженных людей, нервничать начнет, а это ни к чему.

– Но он же их все равно увидит?

– Непременно, – подтвердил я.

Мадейра помолчал, потом с нерешительным видом произнес:

– Это похоже на засаду.

– Почему похоже? Засада и есть.

Мы замолчали. Молчание длилось до тех пор, пока дверь не отъехала в сторону, пропустив высокую фигуру в сером. Облачение Йорка было таким же, как во время нашей первой встречи: просторная хламида, маска на лице, браслет, едва заметный под широким рукавом одеяния. Но будь он даже в других обертках, я бы все равно его узнал по быстрым уверенным движениям и властной осанке.

– Дем Мадейра… легат Крит… – Он слегка склонил голову. – Рад видеть вас живыми. Кажется, экспедиция была успешной?

– Более чем, досточтимый, – отозвался я.

Его глаза сверкнули в прорези маски.

– Есть что-то интересное?

– Настолько интересное, что я не рискнул представить эти сведения гранду Конго. Они… как бы это выразиться… слегка шокируют.

Кормчий неопределенно повел рукой, то ли одобряя мои действия, то ли давая понять, что гранд – такая мелочь, о которой и упоминать не стоит. Потом спросил:

– Есть записи?

– Разумеется, досточтимый.

– Я бы хотел их увидеть.

Мы направились к кусту, скрывавшему вход в кабинет: Мадейра с камерой впереди, Йорк за ним, я – в арьергарде. Трое моих партнеров, поджидавшие нас, поднялись, с интересом разглядывая кормчего; затем Дакар кивнул мне и показал глазами – тот! Йорк при виде этой троицы в броне и при оружии остановился, но я подпихнул его сзади протезом – кажется, сильнее, чем хотелось: он пролетел до середины комнаты. И тут же занес пальцы над своим браслетом.

– Не советую, – предупредил я. – Если с вами десять стражей, им против нас не устоять, а если больше, Мобург останется без кормчего.

Его рука застыла. Потом он оглядел нас, задержавшись взглядом на Дакаре, и спокойно произнес:

– Я – заложник?

– Смотря по тому, как повернется дело, – сказал я, кивая Эри и Хингану: – Идите в зал и постарайтесь, чтобы нашей беседе не мешали. Полезут, жгите огнеметами.

– Мои коллекции! – с ужасом выкрикнул Мадейра, но кормчий похлопал его по плечу:

– Никто не придет без вызова в течение полутора часов. А вот потом…

Он метнул на меня угрожающий взгляд, но я прислонился к стеллажу, за которым находилась лестница, и напомнил:

– Из этой норы есть еще один выход, кормчий. Вам ведь о нем известно, не так ли? Тоннель в Хранилище, а оттуда – к шахте АПЗу и на Поверхность… Хотите прогуляться?

Эри и Хинган исчезли. Йорк, будто не слыша моих слов, неторопливо направился к дивану и сел рядом с голографичеким проектором. Дакар глядел на кормчего, поигрывая разрядником, Мадейра виновато отводил глаза, а я прикидывал, нет ли под серой хламидой чего-нибудь огнестрельного. Словом, все располагало к дружеской беседе.

– Я жду, дем Мадейра, – нарушил молчание кормчий. – Кажется, мы говорили о записях?

Мадейра вытащил из камеры цилиндрик и вставил его в щель проектора. Черты Дакара окаменели; он знал, что явится сейчас перед нашими глазами: край пропасти, площадка, залитая тетрашлаком, а внизу – тело мертвой великанши с изуродованным лицом.

Стена со стеллажами растаяла, синее небо нависло над нами, поплыли гонимые ветром облака, брызнул яркий солнечный свет. Картина тут же сместилась: мелькнули радужные пятна силового экрана, потом возник пирамидальный холм, украшенный перьями, каменные завалы слева и справа от него и фигура Дакара – он стоял на самом краю и, наклонившись, смотрел вниз. Фигура приблизилась, исчезла из поля зрения, надвинулся край тетрашлаковой стены – все ближе и ближе, пока не оборвался в пропасть. А там, на дне…

Даже для нас зрелище было ужасным, тем более для Йорка. Он вскрикнул, растеряв свою невозмутимость, прикрыл на миг глаза ладонью и пробормотал:

– Чудовищно… Что это, что такое? В каком масштабе снято, с какого расстояния?

Мы не ответили. Камера метнулась, изображение скользнуло вдоль стены, возникли наши фигуры и лица, потом снова тело мертвой женщины, черная впадина на месте глаза, провал разинутого рта, шея с ожерельями, гигантские холмы грудей, шкура, прикрывавшая ноги.

– Это… это человек? – дрогнувшим голосом произнес кормчий. – Или пришелец со звезд? Но он… она… почти нагая… эти нелепые украшения и плащ… Что это значит?

Йорк смотрел на Дакара, и тот ответил ровным безжизненным голосом:

– Это человек. Такой же человек, какими были предки тех, кто ныне обитает в куполах. Такой же, каким был я и мои современники. Девушка из племени дикарей, бросающих в заводскую шахту всякую всячину. Камешки, куски железа и стекла, может быть, ржавые гайки – вроде той, что стоит у вашей ратуши. Нам кажется, что они гиганты, но это не так – они соразмерны всему, что существует на Поверхности. Птицам, животным, травам, деревьям, зданиям… Это мы – пигмеи!

Он выкрикнул это почти с яростью и торопливо, лихорадочно начал говорить о Метаморфозе, об истинных размерах наших тоннелей и куполов, дорог и зданий, о человеческой культуре, насчитывавшей пять тысячелетий, о тех и о том, что нами отринуто и позабыто, о людях, творивших историю, о фактах и событиях великого прошлого. Еще он сказал, что не желающий этого помнить и знать ничтожен – не потому, что мал ростом, а в силу духовной кастрации, лишившей человека тех сокровищ, которые накапливались год за годом, столетие за столетием; сокровищ мысли и чувства, творений гениев, гигантского опыта, который оплачен муками и кровью миллионов. Без этих богатств мы, обитающие в куполах, собственно, не люди, а мелкая плесень на руинах цивилизации, муравьи, что поселились в кладбищенском склепе и жрут гнилые останки гробов и кости покойников.

Это была замечательная речь, достойная его таланта! Он говорил и говорил, и в такт его словам плыли голографические картины: дикари, поднимающие тело убитой нами женщины, их стойбище с ярко пылающим костром, коническими жилищами и землянками, гигантские деревья на берегах реки, руины зданий, поросшие травами и кустами, стаи птиц и кошки, выслеживающие их, развалины моста, центральный городской проспект, засыпанный стеклом, набережная с огромными обтесанными глыбами камня, луна на фоне звездных небес и солнечные блики на речной воде. Кормчий слушал и смотрел, не задавая вопросов, и казалось, что маска на его лице, серебристая и бесстрастная, тает и растворяется в воздухе, а вместо нее проглядывает человеческий лик. Он, без сомнения, был потрясен; я видел, как напрягались его челюсти, удерживая… что? Стон боли, панический вопль, рыдание?