Среда обитания - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 29

Африка высунулся в окошко.

– Эй, комес!

– Нынче я легат.

– Урр… Ну, с повышением тебя! Мидий подавать?

Я кивнул, наблюдая, как Дакар ковыряется в своей тарелке. Что ему там не понравилось? Морковное пюре? Так этим пюре в инкубаторах кормят! Полезно для просветления мозгов.

Инвертор подцепил кусок и буркнул:

– Странная еда. Как для младенцев.

– Ты о чем, парень?

– Протертые овощи и фрукты… А почему не целые? Яблоко или огурец…

– Ты уверен, что съел бы яблоко?

– Отчего же нет?

Я чуть не подавился. Эри только усмехнулась – кажется, уже привыкла.

Мы принялись за мидий, и Дакар спросил:

– Этот Мадейра – ученый? Историк? Социолог?

– Блюбразер, – отозвался я.

– Блюбразер… голубой брат… – подозрительно протянул он. – Гомик, что ли?

– Ты уж прости, – сказала Эри в ответ на мою вопросительную гримасу. – Дакар… то есть Павел… он временами выражается непонятно.

В самом деле непонятно, но с этим можно бороться. Есть надежные способы, и я их применил – не ради малосимпатичного инвертора, а ради Эри.

– Выпьем! – Я снова плеснул в кружки вина. – Думаю, чтобы понять Дакара, нужно выпить и оттопыриться «разрядником». Или хотя бы «стук-бряком».

– Меня зовут Павел, – произнес он, снова принюхиваясь к вишневому. – С тем, что надо выпить, я согласен, но желательно чего-нибудь покрепче. Чем выше градус, тем лучше взаимопонимание.

Опять непонятные речи… Он начинал меня раздражать. Я не испытывал к нему ревности – то, что было между мной и Эри, было и прошло, – но мне не нравится, когда пренебрегают роскошным угощением. Моим! Да и за Африку обидно – зря старался, что ли?

Я сунул голову в окошко и позвал:

– Эй, партнер! Пузырь найдется? Или послать к Факаофо?

– На компост твоего Факаофо! – отозвался Африка и начал копаться в каком-то тайничке, поматывая носом-хоботом и приговаривая: – Все имеется, чего легат желает, все… Только зачем легату пузырь?.. Был комесом, пунша и вина хватало, а теперь…

– Пузырь не для меня. – Выдернув из лапы Африки флакончик, я протянул его Дакару. – Вишневое тебе не нравится? Ну, попробуй этого.

– Крит! – Эри поднялась в тревоге, но было поздно: ее инвертор уже присосался к флакону. Опорожнил его, утерся, кивнул с одобрением и произнес еще одно загадочное слово:

– Самогон!

Мы смотрели на него, разинув рты. Пузырь вообще-то чистый яд, но есть и на него любители, с соком пьют, или с вином, или по капле тянут через трубочку. Но чтобы неразбавленный и разом… Такого я, признаюсь, не видал!

Дакар покосился на пустой флакончик:

– Скромная емкость… А побольше нет?

– Еще один! – велел я Африке.

– Лучше три или четыре, – произнес инвертор. – И кружку! Я не воробей, чтоб пить наперстками.

Африка выдал требуемое, просунулся в окно и поглядел на Дакара:

– Не отравишься, дем? Мне не нужны неприятности!

– Какие неприятности? – Этот чудак слил пузырь в кружку и заметил: – Тут на стакан не наберется.

Червячки поспели. Африка молча разложил их по тарелкам, добавил капусты, полил соусом. Отличные черви, из Пэрза… И паштет хорош – здесь, в Тоннеле, такой нигде не подадут, кроме шалмана Африки.

– Ешь! – Эри поставила тарелку перед инвертором. – Это очень вкусно.

– Сосиски? – пробормотал он. – А почему черные?

– Это, Дакар… – начал я, но он, хлопнув ладонью по столу, рявкнул:

– Павел!

– Это лучшие мясные червяки из Пэрза. – Мне пришлось напрячься, чтобы закончить фразу. Терпение мое иссякало.

– Червяки? Дьявольщина, червяки!.. А там что?

– Там паштет. Лягушачья печенка.

Он уставился в тарелку с таким видом, будто ему предложили пару крысиных хвостов. Кстати, манки их едят, и хвосты, и все остальное тоже. А крысы лопают самих манки. Такая вот у них безотходная экология.

Мы подняли кружки, и Дакар опорожнил свою наполовину. Эри охнула, Африка выпучил глаза, а я невольно содрогнулся – показалось, что Дакар сейчас забьется в судорогах и сползет под стол. Однако он лишь хмыкнул, подцепил червя и откусил крохотный кусочек.

– На трепангов похоже. Терпеть их не могу! Еда у вас как при коммунизме – пока строили, все съели, остались червяки с лягушками… Неудивительно при таком населении!

Не знаю, что он имел в виду, но тон мне не понравился. Эри с беспокойством ерзала на лавке, Африка, с обидой взглянув на Дакара, отправился в самый дальний угол кухни, а мне червяки не лезли в горло. Я все пытался представить, что за столом со мною не Дакар, а, предположим, Дамаск или Хинган, старые приятели. Но с воображением у меня плоховато.

Почти не прикасаясь к еде, инвертор в три глотка прикончил свое пойло. Щеки его побледнели, на висках проступила испарина, глаза подернулись туманом. Он выглядел сейчас как человек, лишенный подданства и статуса, – опоры рухнули, удача отвернулась, и впереди безрадостная жизнь, подлесок да пищевой концентрат. Я вспомнил, что сказала о нем Эри: несчастный пришелец из прошлого, лишившийся своей реальности и близких… Не уверен, был ли он пришельцем, а вот несчастным – наверняка.

Я отхлебнул вишневого и произнес:

– Ты собирался меня расспросить. О чем?

Взгляд у него был мутный.

– Обо всем. Но прежде чем спрашивать, я расскажу… расскажу, откуда вылез. – Он сделал паузу. – Нет, «вылез» здесь не подходит… определенно не подходит… Прибыл? Прилетел? Переместился? В общем, я…

– Можно без подробностей. Эри говорила, откуда ты и кем себя считаешь. Я знаю, Дакар.

Он побледнел еще больше и стиснул кулаки.

– Я Павел! И ты ничего не знаешь и не понимаешь! Ты, пожиратель червяков!

Инвертор стал приподниматься, но Эри обхватила его за плечи. «Что с ним, гниль подлесная?» – подумал я. Казалось, он надышался самого крутого зелья вроде «отпада», но от него не бледнеют и взгляд не туманится. Такое бывает, если «шамановки» дернуть, но в этом случае пошевелиться трудно – сидишь и спишь с открытыми глазами. Может быть, пузырь? Он выпил пять флаконов – хватит, чтобы отравить крысу.

Ну, это не повод, чтобы мириться с оскорблением…

– Ты Дакар, – произнес я, ткнув его в грудь пальцем протеза. – Возможно, раньше ты носил другое имя, но здесь ты Дакар! Дакар, хоть до купола подпрыгни!

– Павел! – взревел инвертор, внезапно вскочил и опрокинул стол со всеми кружками и тарелками. Край столешницы пришелся мне в живот, заставив на секунду потерять дыхание, скамья подо мной покачнулась, и с грохотом и звоном я свалился на пол. В такой ситуации руки сами тянутся к ножу, и я уже нащупал рукоять, но вопль Эри меня остановил. Эри, если ее разозлить, не выбирает выражений: