Царские забавы - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 34

Растеряла свою красоту царица и напоминала облинявшую лису, у которой во все стороны торчала слежавшаяся поседевшая шерсть.

Трудно теперь было поверить, что еще месяц назад ступала государыня не по земле, а по коврам, которые стелили перед ней покорные холопы, что шею ее украшали ожерелья из бриллиантов, а на плечах была соболиная накидка.

Если что и осталось в Марии от прежней государыни, так это ее страсть, которая была все такой же обжигающей, как огонь: кажется, дотронешься до одеяния царицы — и опалишься до волдырей. Мария Темрюковна ласкалась к молодым отрокам, стоящим в карауле, обещала наградить такими ласками, о которых те и не ведают. Но отроки оказались строги и на приставания царицы отвечали отказом:

— Не велено, ежели кто узнает, тогда нам государь головы поотворачивает!

Отроки не лукавили.

Месяц назад царице уступил высокий светловолосый караульщик. Брал детина царицу в маленькой каморке, которая была одновременно и девичьей, и спальней государыни. Девки в это время испуганно жались к стене, стараясь не смотреть на Марию Темрюковну, а государыня, думая, что находится в раю, переполошила криками весь дворец. Именно эти счастливые стоны услышал проходивший мимо Малюта Скуратов, а уже следующего дня о маленьком приключении государыни узнал сам Иван. Вздохнул самодержец, позлословил немного и повелел дерзкому отроку отрубить голову.

Государыню стерегли строго, а когда она приближалась к караульщикам, то дружинники отскакивали от Марии, как от верной язвы.

— Уйди, окаянная!

Месяц еще промаялась государыня, а потом зачахла, словно осенний куст, и скончалась в один из сентябрьских дней.

О жене Иван Васильевич не тужил. По обычаю раздал пятаки на Красной площади, для приличия постоял у могилы с понурой головой и вернулся во дворец.

Неделю государь не появлялся на людях, и москвичи решили, что свое горе Иван переживает в одиночестве. Если и посетила печаль государя, то ненадолго, прошла, подобно тому, как сходят струпья со старой раны, оставляя взамен затянувшийся шелушащийся рубец.

Государь во всеуслышание заявил, что вдовствовать более не желает, а потому пришло время присматривать невесту.

Земские бояре новость встретили с ликованием, зная о том, что на овдовевшего царя вовсе не будет удержу. Опришники втихомолку хихикали, понимая, что если с царем не совладала Мария, то остальным девицам это будет совсем не под силу. Бояре не однажды вздыхали об усопшей Анастасии Романовне, которая своей кротостью могла унять самый страшный государев гнев; своим смирением она была куда сильнее государева неистовства. Не найти теперь такой боярышни во всей Руси, что могла бы негромким словом вырвать из рук государя занесенный над невинной головой посох. Заступницей слыла царица, а силы в ее покорности столько было, что царская немилость ломалась хрупким кнутовищем о женину ласку.

Иван Васильевич решил не полагаться на смотр невест и в сопровождении большого отряда опришников объезжал окрестности.

Наведывался он, как правило, на боярские дачи неожиданно. Своим появлением поднимал невообразимый переполох, стегал почем зря перепуганную челядь и требовал выставить перед царскими очами всех девиц, приказчики расторопно выполняли распоряжение государя, носились по хоромам так, как будто бежали от пожара; поторапливали и прихорашивали девиц, поправляли на них душегрейки и сарафаны. Хозяин стелился перед самодержцем тканым ковром и заглядывал в глаза Ивану так, как будто вместо удара палкой получал от высочайшей милости горсть золотых монет.

Девиц выстраивали в ряд, и Иван Васильевич не спеша переходил от одной красавицы к другой, устраивая строгий смотр. Для каждой девицы государь находил такие слова, каких им не шептали даже парни на сеновалах. Девицы млели только от одного присутствия царя.

Эти смотрины, как правило, продолжались недолго, потом царь выбирал самую красную девку и спрашивал:

— Будешь любить своего государя?

— Как же не полюбить такого красного молодца? — иной раз игриво отзывалась молодуха, предвкушая шальную и полную утех ночь с самим царем.

Девицы не желали замечать того, что Иван Васильевич был далеко не юн, несколько сутуловат, они жались к нему так же беззастенчиво, как гулящие бабы льнут на базарах к богатому купцу, добиваясь его расположения. Полюбит их ухарь-удалец — и засыплет серебряными пятаками.

— Хозяин, вот эту девку я выбираю, — торжественно объявлял Иван Васильевич.

И попробуй боярин обмолвись о том, что приглянувшаяся девица — его дочь!

— А вы, молодцы, чего застыли? Или мы здесь не гости?! Для гостей все самое лучшее. Разбирайте девок да волоките их по комнатам, — уверенно распоряжался Иван Васильевич. — А потом поделимся, у кого девка самой жаркой была!

Иван Васильевич удалялся с боярышней в постельную комнату, а утром выходил, объявляя во всеуслышание:

— Грешен я, девицей оказалась. Но ничего! Мы ее и так замуж определим. Еще ее муженек хвастать будет, что его суженая под царем была. А от такого почета ни один боярин не откажется.

Опришники только и дожидались государева распоряжения, когда можно будет похватать ядреных молодух и разбежаться с ними по подклетям огромного дома. Одетые все как один в черные кафтаны, опришники напоминали ястребов, сорвавшихся с небес, — подхватили девиц под руки, словно цыплят, и, не обращая внимания на отчаянные визги, поспешили в комнаты.

Боярам ничего не оставалось, как смириться с беспокойными гостями. Главное, чтобы родовое гнездо не пограбили, а потому строго наказывали дворовым девкам: в неприступность не играть и сдаваться на милость опришникам по первому же требованию.

Никто не желал разделить участь князя Мосальского, который посмел воспротивиться бесчестью и был отправлен Малютой Скуратовым на Пытошный двор.

Опришники жили у «гостеприимного» хозяина до тех пор, пока не выпивали все запасы вина, не съедали все припасы, заготовленные на год, и пока не была растлена последняя девица. После чего государь благодарно хлопал по плечу «доброго хозяина» и уезжал смотреть следующих «невест».

Казалось, Иван Васильевич задался себе целью перепортить всех девиц своего царства. Уже невозможно было отыскать в Московии имения, куда бы не заглянул царь.

Особенно нравились государю северные волости, где девки были на редкость хороши: высокие, как тополя, все как одна грудастые, с кожей, по цвету напоминающей пшеничное тесто. Накушаться такого хлебушка до живота, а потом более на ржаное не потянет.

Если кто и докучал Ивану Васильевичу в первые дни вдовства, так это Малюта Скуратов, который не уставал нашептывать о «крамоле», повторял, что главные мятежники притворились ягнятами, иные вползли в государя ядовитыми аспидами и ждут часа, чтобы отравить его сильное тело; их льстивые слова, словно путы, стянули государя по рукам и ногам, и что будто бы настало время для того, чтобы отринуть от себя вредных льстецов и сбросить с ног тяжелые колодки.