Полина Сергеевна - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Нестерова cтр.№ 14

А самые последние две недели в санатории Полина Сергеевна вспоминала потом как эгоистически счастливые. Она выздоравливала, смертельный меч перестал свистеть над ее головой. Она была одна, принадлежала, впервые за многие годы, только себе, никто от нее не зависел, не требовал внимания, поддержки, участия. Полина Сергеевна много гуляла по заснеженному парку. Спала, ела, посещала процедуры, не читала книги, не смотрела телевизор, каждую свободную минуту проводила на воздухе. Прохаживаясь по расчищенным аллеям, вдоль которых высились большие, по-новогоднему картинные заснеженные ели, она много передумала, но не смогла бы сказать, о чем именно. Это было второе рождение, а мысли новорожденного — загадка. Возможно, их вообще нет, только наслаждение — дыханием, движением, фактом своего присутствия на земле.

Муж привез Полину Сергеевну домой, и, когда открылась дверь, она едва смогла сдержать горестный возглас. Дом начинается с запаха. Переступаешь порог и втягиваешь носом родной запах, который ни с чем не перепутаешь, который присущ только твоему жилищу-крепости. В их квартире пахло отвратительно — рыбой, несвежими продуктами, грязным бельем и даже содержимым вовремя не опорожненного детского горшка.

Юся, волнуясь, странно пританцовывала: полшага вперед, шаг назад — боялась расцеловаться со свекровью, как бы не заразиться.

— Ой, здрасьте, Полин Сергевна! Ой, от вас половина осталась.

— Заткнись! — бросил ей Сенька, обнимавший мать с излишней силой.

— Ты меня задушишь! — сказала ему мама. — Здравствуй, Юся! Надеюсь, во мне осталась лучшая половина.

Полина Сергеевна вымыла руки в ванной, стараясь не обращать внимания на царившую там грязь. А ведь к ее приезду наверняка готовились, убирали квартиру. Что же тут раньше творилось?

Она прошла в комнату, села в кресло:

— По-моему, кого-то не хватает. Ах, вот и он!

Сенька принес сына и отдал его Полине Сергеевне:

— Вот твоя бабушка!

Ей снова пришлось сдержать горестный вздох. На щеках ребенка язвы и корки экссудативного диатеза, нестриженые жидкие волосенки лезут в глаза. И пахнет от него не молочным младенчеством, а как во всей квартире — гнилостной конюшней.

— Мой славный, мой богатырь, — погладила внука Полина Сергеевна. — А как у него обстоит дело с ребрышками? Надо их пересчитать. Один, два, три, четыре, пять. Да тут лишнее ребрышко, срочно достать!

— Щекотуньки! — весело воскликнул Сенька.

Вспомнил, как мама играла с ним в «лишнее ребрышко». А теперь щекочет Эмку, нежно разведывая пальцами, с какой силой тешить малыша, чтобы было радостно и не больно.

Эмке понравилось, он верещал, размахивал ручками. Во время одного из взмахов прошелся по щеке бабушки и поцарапал, она невольно вскрикнула. У ребенка были длинные ногти с полукружиями грязи под ними.

— Ты бы хоть ребенку ногти подстригала! — зло бросил невестке Олег Арсеньевич.

— А что все я? — с вызовом ответила Юся. — Я тут вообще у вас как рабыня.

— Уж ты переработаешь!

— Юська, заткнись! — гаркнул Арсений.

«У них дошло до откровенной вражды, до ссор», — поняла Полина Сергеевна.

Она прижала к себе внука, посмотрела на мужа и сына, сказала:

— Вот поэтому я и выздоровела.

На работу Полина Сергеевна не вышла. Она занималась внуком и драила квартиру, метр за метром. Юся вначале помогала, то есть получала задание утром, например, вымыть кафель в ванной, двадцать минут возила тряпкой по стенам и докладывала о готовности. Но это была не уборка, а халтура. На кафель следовало нанести специальное средство, дать ему подействовать, а потом каждую плитку отдраить металлической губкой, стыки между плитками с помощью зубной щетки вычистить до белого цвета.

Полина Сергеевна не любила руководить и учить человека тому, что он заведомо считает ненужным и глупым. Любовь к чистоте — в ряду человеческих качеств, как любовь к музыке, к природе, к животным. Наличие или отсутствие того или иного качества — это не плохо и не хорошо, это данность, и без особой нужды никто не станет развивать в себе природой не заложенные качества, скажем, интерес к энтомологии. У Олега Арсеньевича были друзья со школы — семейная пара, — заводилы во время августовских встреч, туристы-альпинисты, байдарочники, гитаристы, любители розыгрышей, никогда не унывающие, веселые ребята, душа любой компании. Но бывать у них дома Полина Сергеевна не любила, потому что боялась подцепить, принести на одежде или в сумке тараканов или клопов, — их квартира напоминала бомжатник. А у другой приятельницы жилище походило на операционную, в которой было страшно ступить и нарушить стерильную чистоту. Эта приятельница была бесцветной личностью, скучной, унылой и справедливо одинокой. Она начинала звонить за два месяца до августовской встречи, и ее приглашали из жалости и по привычке. Если бы не звонила, не вспомнили бы о ней, статистке без слов.

Юся не обладала природной чистоплотностью, ходить за ней и тыкать носом в дурно выполненную работу Полина Сергеевна считала себя не вправе. Она, Полина Сергеевна, хотела жить так, как хотела, и Юся не была обязана потакать прихотям свекрови. Другое дело, что и материнские обязанности Юсе были в тягость. Тут уж Полина Сергеевна проявила твердость: хочешь, девочка, не хочешь, а потрудись, чтобы ребенок был чист, ухожен, здоров. Сопротивление Юси сначала было тихим, вялым: «А зачем это надо? Да кому это надо! И так сойдет!» Полина Сергеевна объясняла, кому и зачем надо и почему не сойдет. Доводы свекрови Юсе казались надуманными, требования — чрезмерными. Юсино сопротивление перешло в стадию открытого протеста, она стала уходить из дома. Первые отлучки были короткими и не ежедневными. На лице у Юси, когда она возвращалась, было просительно нахальное выражение, как у человека, который готов извиниться, но не собирается измениться. Потом из этого выражения «извиниться» исчезло, Юся уходила каждый день. В определенном смысле Полине Сергеевне стало легче, потому что рассчитывать только на себя проще, чем иметь дело с ненадежным ленивым партнером.

Юсе, молодой здоровой женщине, не приходило в голову, что свекровь, формально и фактически инвалид, взвалила на себя непосильную ношу. «Это ей надо, а мне не надо», — отвечала невестка Олегу Арсеньевичу, когда тот пытался ее пристыдить.

— Оставь! — просила мужа Полина Сергеевна. — Из нее помощница как из бетономешалки рояль.

— А где она целыми днями пропадает?

— Понятия не имею. Говорит, что ищет работу.

— Но по утрам эта клуша тебе помогает?

— Конечно, помогает, не переживай.

Муж и сын уходили рано и не знали, что Юся спит до полудня. Потом обедает, наряжается и отбывает в неизвестном направлении. Если Полина Сергеевна просила невестку сходить в магазин или в аптеку, та выполняла просьбу как одолжение. По вечерам Юся часто возвращалась навеселе, от нее пахло перегаром и табаком.