Мужские игры - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 91

– Не обманываю. Иди ко мне, моя хорошая.

Он притянул Аню к себе. Ее надо отвлечь. Может быть, этот день в ее жизни последний, так пусть хоть удовольствие получит.

Настя никогда не боялась одиночества. Она не скучала и не тосковала, когда находилась одна, ей всегда было о чем подумать. Однако сейчас она почувствовала себя совершенно растерявшейся. Лешки нет, да и вряд ли она рассказала бы ему об отчиме. Сам Леонид Петрович в качестве советчика и утешителя, естественно, отпадает. Еще два месяца назад она не задумываясь пошла бы со своей бедой к Гордееву, но теперь ей было неловко к нему обращаться. Человек на новом месте, у него новые заботы и другое окружение, а она будет лезть к нему со всякими глупостями, как будто других дел у него нет. Оглядываясь на прошедшие дни, она призналась себе, что и к Заточному-то напросилась в гости в надежде на возможность поговорить о том, что не дает ей покоя. Если бы он отнесся к ней по-другому, она бы рассказала ему все. Ивану Алексеевичу она доверяла почти как самому Гордееву. Но Заточный ее надежд не оправдал, был холоден и резок, и ей показалось, что ее глупые разговоры раздражают генерала, кажутся ему детскими и неумными, и вообще она своим приходом и просьбой взять к себе на работу его сильно разочаровала.

Никогда еще Анастасия Каменская не оказывалась в ситуации, когда под словом «одиночество» нужно понимать «не с кем посоветоваться». Друзья, такие, как, например, Юра Коротков или тот же Стасов, в счет не идут. Проблема настолько серьезна, что ей нужно не дружеское участие, а профессиональный опыт и та мудрость, которая приходит с годами, а не дается развитым интеллектом.

Она настолько погрузилась в свои переживания, что почти полностью утратила интерес к работе. И даже очередное проявление начальственного недоверия со стороны Мельника ее не задело и не расстроило. Хотя Мишу Доценко это возмутило до крайности.

– Вы подумайте, Анастасия Павловна, Мельник вдогонку объявлению Лазаревой в розыск ориентировку направил и указал в ней, что разыскиваемая Анна Лазарева является особо опасной преступницей, страдает серьезными расстройствами психики и может оказать сопротивление при задержании. Он что, совсем тронулся? Какие расстройства психики?

– Вы сами говорили, что она психопатизированная особа, – вяло напомнила ему Настя. Анна Лазарева была ей совершенно неинтересна, как и вообще было неинтересно все, что не касалось непосредственно ее личной беды.

– Да, говорил, – продолжал горячиться Михаил, – но это не те расстройства, о которых пишут в ориентировках.

– Откуда вы знаете, те или не те. Вы же не врач.

– Мельник тоже не врач. Я, по крайней мере, был знаком с Анной, общался с ней, а он ее даже в глаза не видел. С чего он взял, что она может оказать сопротивление при задержании?

– Она спортсменка, хорошо физически развита, рослая. Ее голыми руками не возьмешь. Пустое это все, Мишенька. Не забывайте, Мельник искренне считает ее преступницей, и с этой точки зрения все, что он сделал, он сделал абсолютно правильно и грамотно. Вы же прекрасно знаете, что без такой ориентировки никто ее искать не будет, Ольшанский в постановлении о розыске указал Лазареву как свидетеля, а ради свидетеля у нас не надрываются, и других забот хватает. Да, нам с вами не удалось доказать Мельнику, что она ни при чем, но это уже наша беда, а не его. И потом, она действительно пропала. Куда? Где она находится и почему не живет дома и не выходит на работу? Мы не можем вот так просто взять и закрыть глаза на это.

Настя вымучивала слова, стараясь успокоить Михаила и оправдать действия начальника, чтобы не показать, до какой степени ей все это безразлично. Никакая Лазарева не убийца. Единственное, чем она интересна, так это своим походом в редакцию и поисками Валентина Баглюка. Но поскольку она с Баглюком совершенно точно не знакома, раз поначалу обозналась и приняла Короткова за журналиста, то вряд ли она замешана в той истории со статьей. В истории, к которой имеет отношение Настин отчим. Только это имеет сейчас для нее значение. Только это. А все остальное пусть идет прахом.

* * *

Вечером в начале одиннадцатого Анна начала одеваться. У нее дрожали руки, и Парыгин видел, что она волнуется и боится.

– Анюта, ничего не бойся, я буду рядом, – успокаивал он девушку, но сам с трудом справлялся с невероятным напряжением, охватившим его.

– Ты не сможешь быть рядом, Петр Михайлович сказал, что сверху все просматривается. Если я буду не одна, он не отдаст деньги.

«Ей он их и так не отдаст, – подумал Парыгин. – Главное, чтобы он принес деньги, а уж отобрать их я сумею».

– Ну, мы-то с тобой не глупее уважаемого Петра Михайловича, мы специально приедем пораньше и осмотримся на месте. Я поднимусь на площадку и сам определю, какие места просматриваются, а какие – нет. Ты же понимаешь, Анечка, он исходит из того, что ты там никогда раньше не была, поэтому сама не знаешь местности. Он блефует, уверяю тебя. Полный обзор бывает только с вышки, стоящей в чистом поле, а в условиях городской застройки это практически невозможно.

Она немного успокоилась, подошла к окну, посмотрела задумчиво на соседние дома и примыкающие улицы. Евгений понял, что она проверяет его слова.

– Да, пожалуй, ты прав. Пошли, Женя, я готова. Только поцелуй меня на дорожку.

Он поцеловал ее крепко и нежно и снова подумал, что это, наверное, их последний поцелуй.

До Северного Бутова ехали на машине, поймали частника. Всю дорогу они сидели на заднем сиденье, взявшись за руки и не обменявшись ни словом. Примерно за квартал до нужного места отпустили машину и дальше пошли пешком.

– А вдруг он тоже приехал раньше и теперь за нами наблюдает? – забеспокоилась Анна.

– Откуда у него столько времени? Ему же деньги нужно собрать. Ты думаешь, это так просто – собрать сорок тысяч долларов?

– Не знаю, – тихонько вздохнула она. – Для меня и одна тысяча – проблема, я ее по знакомым неделю собирала бы.

– Ну вот видишь. Еще прождем его не меньше часа после назначенного времени, вот посмотришь.

Они свернули за угол и сразу увидели строящееся здание. Справа и слева от него стояли уже законченные дома, причем в одном из них даже некоторые окна горели, а во втором все окна были темными, видно, дом еще не сдан и жильцы не заселяются. Район был совсем необжитым, фонарей вдоль дороги нет, темень – хоть глаз коли. Блефует дражайший Петр Михайлович, на испуг берет шантажистку, в таких условиях с высоты восьмого этажа хрен что увидишь, можно и не проверять. Расчет был на то, что дамочка не знает про отсутствие освещения, поэтому поверит ему и побоится брать с собой кого-нибудь еще.

– Иди, Анюта, – Парыгин легонько подтолкнул ее. – Поднимись наверх, осмотрись, привыкни, почувствуй поле. У актеров это называется «примериться к сцене». Так тебе будет легче с ним разговаривать. А я пока поищу позицию для наблюдения за вами. Иди, девочка.