Мужские игры - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 84

– Понятно. Сколько времени вы работаете с новым начальником?

– Месяц. Второй пошел.

– И уже готовы поднять лапки кверху? Не похоже на вас.

– Сама знаю. Потому и стыдно.

– Хорошо, хорошо, не буду, раз сами все понимаете. Я бы хотел, чтобы вы работали у меня, это само собой. Но у меня сейчас нет ни одной вакансии.

– Значит, не судьба, – вздохнула она.

Радостное ощущение, вспыхнувшее в ней вместе с солнечной улыбкой генерала, потухло, и боль снова заполнила все ее существо.

– Буду уходить к кому-нибудь другому. А хотелось к вам. Жаль.

– Не торопитесь, – остановил ее Заточный. – Вы же не ребенок, Анастасия, неужели вы не потерпите два-три месяца? Где-то в апреле – мае у меня появится вакансия, один сотрудник уйдет на пенсию, и я вас с удовольствием возьму. Ну как?

– Нет, – она отрицательно покачала головой, – мне столько не вытерпеть. Я с ума сойду. Для меня каждое утро – это пытка, потому что нужно заставить себя идти на работу, к Мельнику. Я измучилась, Иван Алексеевич, я больше не могу. Сейчас я готова уйти куда угодно, хоть в посудомойки, только чтобы никогда не встречаться с Мельником.

– Если вам хоть сколько-нибудь интересно мое мнение, – жестко произнес генерал, – то имейте в виду: я вас не одобряю. Вы занимаетесь серьезной тяжелой работой, для которой нужно иметь крутой характер. Если вы сейчас проявите слабость и быстро сдадитесь, ваши акции сильно упадут в моих глазах. И я еще очень подумаю, брать ли вас к себе. И могу вас заверить, точно так же будут думать и другие начальники, к которым вы станете проситься на работу. Если они, конечно, хорошие и толковые руководители. А если они так не подумают, это будет означать, что они плохие начальники и работу своего подразделения организуют плохо, набирают лишь бы кого, только бы дырки заткнуть. Вы сами-то захотите у такого работать?

– Иван Алексеевич, я умом признаю вашу правоту, но ничего не могу с собой поделать. Классический случай, когда ум с сердцем не в ладу.

– Плохо. Вы – оперативный работник, вы не имеете права на эмоциональный раздрызг. Я уж не говорю о том, что вы не имеете права ни на слабость, ни на трусость. И не смейте мне говорить о том, что вы женщина. Вас никто на аркане в уголовный розыск не тянул, вы пришли сами и должны были понимать, во что ввязываетесь. Короче, Анастасия, если вам нужен мой совет по поводу «уходить – не уходить», то я считаю, что вы должны остаться. Если же совет вам не нужен и ваше решение твердо, то единственное, что я могу вам предложить, это подождать, пока у меня освободится вакансия. Это около трех месяцев. И если позволите, совет я вам все-таки дам: потерпите, убедитесь в том, что ваше решение правильно, и не уходите никуда, кроме моей службы, дождитесь, пока у меня появится место для вас.

– Спасибо, – пробормотала Настя и потянулась за стоящей на полу сумкой.

Все ясно, все сказано. Пора уходить. Ноги и руки плохо слушались ее, как и все последние дни, она с трудом двигалась, плохо видела пол у себя под ногами и все время боялась споткнуться. Генерал не стал больше удерживать ее, вышел следом за ней в прихожую и подал куртку. Но прежде чем открыть дверь, остановился.

– Вы прислушаетесь к моему совету? Подождете, пока я смогу взять вас к себе?

Она молча пожала плечами. Как она могла что-нибудь обещать ему, когда не знала, что принесет ей завтрашний день?

– Меня такой ответ не устраивает, – настойчиво сказал Заточный. – Я хочу услышать более вразумительный ответ. Три месяца, Анастасия, только три месяца, но зато вы будете работать у начальника, с которым у вас не будет проблем. Если вы поторопитесь, вы рискуете попасть к такому же Мельнику, от которого столь поспешно сбегаете.

– Я не хочу вас обманывать, Иван Алексеевич, я ничего не могу вам обещать. Я просто не знаю.

– Чего вы не знаете?

– Ничего. Ничего я не знаю! Ничего!

Она пулей выскочила из квартиры генерала, с трудом сдерживая вновь подступившие слезы. Заточный жил на одиннадцатом этаже, но Настя не стала ждать лифта, а побрела вниз по темной лестнице, держась за перила, всхлипывая и свободной рукой отирая слезы с лица. Ей было очень больно и очень плохо.

Даже к самой острой боли можно привыкнуть, это Настя Каменская знала точно. После еще одной ночи, проведенной почти без сна, в тяжелой полудреме, она все-таки обрела способность нормально соображать. Правда, каждый шаг на пути ее логических построений причинял страдания, но она мужественно делала эти шаги, потому что была так устроена. Лучше самая горькая правда, чем самообман.

Итак, отчим связан с этой странной историей, в которую оказался замешан журналист Баглюк. И связан далеко не косвенным образом, потому что именно к нему, к Леониду Петровичу, бросился журналист после разговора с Мельником на Петровке. Именно отчим поил его виски во время серьезного разговора один на один. И даже дал ему недопитую бутылку с собой. Хотя и знал, не мог не знать, что Баглюк, во-первых, за рулем, а во-вторых, склонен напиваться без меры. Что это было? Умысел, направленный на то, чтобы спровоцировать аварию? Или непонятная и несвойственная Лене беспечность и непредусмотрительность?

Более того, история из странной превращается в пугающую. Потому что Баглюк написал в своей статье о раскрытой агентуре. И воспользовался для этого в качестве основы видео– и аудиозаписями, сделанными Никитой Мамонтовым под угрозой физического воздействия. Пленки показывали опытному сурдопереводчику, и он утверждает, что Никита на самом деле отрицал факт своей вербовки. Что же получается? Получается, что некие люди пришли к Мамонтову, будучи уверенными в его связях с милицией, избили его и заставили говорить перед камерой и микрофоном. Того, что им хотелось услышать, он не сказал, тогда они пошли на фальсификацию. Это-то понятно, но почему они вообще пришли к нему? С чего взяли, что он является чьим-то источником? Кто-то их обманул, умышленно или невольно. Кто-то ошибся. Кто?

Ладно, это вопрос на потом. Но вот в поле зрения попадает некий Нурбагандов, который при более пристальном рассмотрении оказывается агентом сотрудника милиции. Правда, бывшим, связь с ним утрачена, деловые отношения прерваны. Теперь самое время вспомнить, что же говорил Денисов. А говорил он, что Нурбагандов является одним из выпускников учебного центра, действующего в рамках государственной программы по борьбе с уклонением от уплаты налогов. И еще Денисов говорил, что с этой программой, хоть она и государственная, что-то не в порядке. От нее исходит сильный запах криминала.

Слишком много агентов… Слишком много для случайного совпадения. Если же это не совпадение, а звенья одной цепи, то цепь эта выглядит примерно так: в учебный центр набирают людей, имеющих опыт сотрудничества с правоохранительными структурами, причем опыт совершенно определенного характера, иными словами – опыт агентурной работы. И еще одно уточнение: агент этот должен быть завербован на компрматериалах, а проще говоря – он должен был совершить преступление или быть, по крайней мере, замешанным в каком-нибудь криминале. И тут возникают новые вопросы.