Мужские игры - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 81

– Понятно, – протянула Настя. – Вот почему Вавилову нужно было залезть в архивное дело. Ему нужна была настоящая фамилия того человека, которого ему дал тогда Чупров.

– Зачем ему эта фамилия? Вы думаете, он хотел снова тряхнуть стариной и провести какую-нибудь комбинацию?

– Нет, Миша, ничего такого он не хотел. Смотрите: на работу в банк приходит Аликади Нурбагандов, и начальник службы безопасности начинает маяться неизвестно какими тревожными мыслями. Причем мается он так, что это замечают буквально все окружающие. Спустя четыре дня Нурбагандов по вполне уважительной и правдоподобной причине увольняется из банка якобы для того, чтобы ехать на родину, в Дагестан. Однако никуда не уезжает, остается в Москве и спустя очень короткое время погибает. После его гибели Вавилов вдруг ни с того ни с сего начинает предпринимать попытки к тому, чтобы узнать фамилию чужого агента, которого ему когда-то «одолжили» для проведения одной комбинации. Что это еще за фокусы? Мало того, что он этого чужого агента в свое время чуть не спалил своими неумелыми действиями, так он еще и фамилию хочет выяснить. Зачем, а?

Михаил ждал, когда она продолжит, но Настя замолчала и уставилась в стену над головой Доценко ничего не видящими глазами. Лицо ее было осунувшимся, щеки запали, и под скулами обозначились синеватые тени. Карандаш, который она все время вертела в пальцах, замер, и Мише показалось, что она вдруг окаменела, ослепла и оглохла.

– Анастасия Павловна, – осторожно позвал он.

Настя вздрогнула, выронила карандаш, и он с легким стуком упал на деревянную поверхность стола.

– А?.. Да… простите, Мишенька. На чем я остановилась?

– На том, что Вавилов зачем-то пытался разыскать чужого агента.

– Да, верно. Короче, все ясно. Он узнал в новом сотруднике банка человека, которого ему когда-то дали для проведения комбинации, и пытался понять, как же это может быть. Сначала он просто видел, что лицо знакомое, и пытался вспомнить, где и когда с ним встречался. Потом, может быть, уже после известия о гибели Нурбагандова, сообразил, что это человек Чупрова, и заподозрил неладное. Но чтобы никого не обижать понапрасну, решил сначала выяснить фамилию того, кто ему помогал в девяносто пятом, ведь похожих людей очень много, вы это знаете, Миша. А вдруг обознался? Тем более это было очень даже вероятно, ведь Вавилов с человеком Чупрова встречался всего один раз, когда инструктировал его и давал задание, то есть лицо помнит не в деталях. А новый сотрудник банка и агент Чупрова являются лицами кавказской национальности, иными словами, могут бросаться в глаза типичными этническими признаками внешности, и за этими признаками уже не видны детали, отличающие одного человека от другого. Черные волосы, густые брови, крупный нос, изогнутая верхняя губа – на Кавказе так выглядит каждый десятый, а нашему славянскому глазу кажется, что это один и тот же человек. Одним словом, Вавилов прекрасно все это понимает, боится обознаться, не хочет понапрасну людей обижать и поэтому просит своего приятеля Филипыча посмотреть в архивном деле фамилии задержанных. Филипыч сходил в архив и доложил Вавилову фамилии. И имени Нурбагандова там не было. Какой Вавилов должен был сделать из этого вывод?

– Что он обознался, – ответил Доценко.

– Миша, вы рассуждаете, как неработающий пенсионер, – укоризненно сказала Настя. – Поставьте себя на место начальника службы безопасности крупного банка.

– Тогда я бы заподозрил, что Гаджиев под другим именем пытается втереться в банковскую структуру.

– И как бы вам это понравилось?

– Совсем не понравилось бы, – признался Михаил. – Я бы сначала подумал, что Гаджиев совершил преступление, скрывается от правосудия и купил себе за бешеные деньги новые документы. И мне как начальнику службы безопасности это понравиться никак не может, потому что банк солидный и приличный и уголовникам в нем не место.

– Хорошо, – согласилась Настя. – А потом что пришло бы вам в голову?

– Что, если Гаджиев никакого преступления не совершал и в бегах не находится, то почему у него фамилия другая? Потому что он продолжает работать на правоохранительные органы, может быть, теперь уже на налоговую полицию или на ФСБ, и его заслали в наш банк намеренно. Безопасности банка как таковой это, конечно, не угрожает, если иметь в виду легальную сторону вопроса. А насчет нелегальной пусть у дирекции голова болит. Я обязан проверить личность сотрудника и доложить руководству, а там уж без меня пусть решают, что с ним делать. Кстати, Анастасия Павловна, Нурбагандова принимали на работу, когда Вавилов был болен. И принимали без усиленной проверки, просто посмотрели документы, которые он представил, провели профессиональное тестирование, убедились в том, что бухгалтерский учет он знает прекрасно, компьютерными системами владеет, и назначили на должность.

– Таким образом, перед Вавиловым стояли три варианта: либо Гаджиев-Нурбагандов – скрывающийся от милиции преступник, либо он – засланный казачок, либо Вавилов банально обознался и Нурбагандов – это именно Нурбагандов, а никакой не Гаджиев. Вероятно, Вавилов предпринимает какие-то усилия, чтобы это прояснить и хоть что-нибудь проверить. Он скорее всего просил своего дружка Филипыча сделать запрос на Гаджиева, точно так же, как это сделали вы, Миша. Надо спросить у Чупрова, не было ли такого, ведь если Филиппов делал запрос, Чупрову должны были немедленно сообщить об этом.

– А потом Вавилова убивают, – добавил Доценко. – Вероятно, кому-то очень не понравились его попытки прояснить ситуацию. Анастасия Павловна, мы, кажется, опять куда-то влезли.

– Да, влезли, – подтвердила Настя каким-то бесцветным голосом.

Она очень хорошо понимала, куда именно они влезли. Именно об этом предупреждал ее покойный Денисов. Но сейчас ей все казалось ненужным и неинтересным, потому что боль, поселившаяся в ее душе, вытесняла все остальные мысли.

– Идите, Мишенька, – негромко сказала она, – у вас много других дел, занимайтесь ими. А я пока подумаю.

– Анастасия Павловна…

– Идите, Миша, – повторила она уже тверже. – Не обижайтесь на меня. Мне нужно побыть одной.

Она видела, что Доценко действительно обижен. Что ж, на его месте она тоже обижалась бы и недоумевала, потому что теперь должна была начаться самая работа, а она проявляет к этой работе полное безразличие.

– Мы с вами должны раскрыть семь убийств, и то, что вам удалось установить, говорит только о том, что, по крайней мере, Нурбагандова совершенно точно убил не маньяк. Вот об этом мы с вами и должны помнить. А кто убил Вавилова – не наша забота, этим занимается РУОП, – добавила она, чувствуя непреодолимое отвращение к себе самой.

– Хорошо, – ровным голосом ответил Михаил и вышел из кабинета.

«Обиделся, – как-то отстраненно подумала Настя. – И правильно сделал. Я выполняю последнюю просьбу Денисова… Можно подумать, Денисов для меня самый главный человек на свете. Чего я так упираюсь? Надо бы рассказать Мише все, что знаю про эту государственную программу. Ведь очевидно же, что Нурбагандов действовал в рамках этой программы, поэтому и получил новые документы и новую биографию. Совершенно случайно он попал в ту структуру, где его узнали. Невероятное попадание, но это случается. Поэтому он был обречен. Его аккуратно, под благовидным предлогом, убрали из «Тройки» и почти сразу же убили, чтобы не мелькал перед глазами. А потом убрали Вавилова, который его узнал и начал проверять. Эдуард Петрович был прав, между двумя убийствами есть связь. А те, кто убирал Нурбагандова-Гаджиева, далеко не дураки, они убили его таким способом, при котором вероятность того, что что-то выплывет наружу, была минимальной. Когда речь идет о жертве маньяка, никому не придет в голову глубоко копаться в прошлом убитого, потому что это прошлое никакого значения не имеет. Жертвы маньяков всегда случайны, они не связаны с преступником личными отношениями… Папа. Господи, как больно! Папа. Ну почему? Почему? Почему это должно было случиться именно со мной? Я не могу думать ни о чем, кроме этого. И не могу никому об этом рассказать. Даже Лешке, которому обычно можно рассказывать все».