Мужские игры - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 42

Она так явно напрашивалась на комплимент, что Парыгин чуть не расхохотался ей в лицо, но вовремя остановил себя. Конечно, настырная Лола ждет, что он сейчас кинется опровергать ее слова и скажет, что она и ее сын ему вовсе не чужие, что они – самые близкие и родные ему люди, потому что никаких других родственников у него нет, и что нет для него занятия более приятного, чем проводить время в их обществе. Дальше все было понятно. Полные сочные губы Лолиты призывно подрагивали в неприличной близости от лица Парыгина, а от плотно прижатых бедер исходил жар.

– Глупости, детка, – равнодушно сказал он, стараясь, впрочем, чтобы голос его звучал тепло и мягко. – Вы с Сережей мне не в тягость. Все, иди в комнату. Я приберусь и лягу, мне завтра рано вставать.

– Ты совсем не высыпаешься, – сочувственно вздохнула Лолита, даже и не подумавшая убрать руки с парыгинской шеи. – Наверное, на раскладушке спать очень неудобно, да? Давай ты будешь спать на диване в комнате, а Сережку положим здесь, на кухне. Он маленький, ему раскладушки и в длину, и в ширину хватит.

Ну это уж совсем!.. В комнате на диване. С ней в одной постели, что ли? Ну и Лола! Господи, как же бедняга брат с ней жил? Она небось со всеми его друзьями перетрахалась.

– Не выдумывай, – с улыбкой произнес Евгений, высвобождаясь из ее цепких объятий и по-отечески целуя Лолиту в лоб, – мне здесь очень удобно.

Лолита с явной неохотой отошла от него. Но по ее лицу Евгений отчетливо видел, что замысла своего она не оставила. Да, кажется, пора что-то предпринимать, а то и до беды недалеко. Принимать недвусмысленное предложение родственницы Парыгин не станет, но нельзя забывать, что нет ничего опаснее отвергнутой женщины. Надо форсировать решение вопроса с деньгами и прекращать этот идиотизм. Да и квартира ему нужна, ведь к себе домой он возвращаться не может.

Бывший подполковник милиции Владислав Стасов даже не подозревал, что в нынешнее время сделать ремонт в квартире – это совсем не то же самое, что пятнадцать и даже десять лет назад. Вообще-то за всю свою трудовую жизнь он делал ремонт всего два раза, в первый раз – когда женился на Рите Мезенцевой и переехал в ее двухкомнатную квартиру в Сокольниках, а второй – когда развелся с ней и вернулся в свою крохотную квартирку в Черемушках. И оба раза под словом «ремонт» подразумевались побелка потолка, оштукатуривание стен, наклеивание новых обоев, приведение в порядок паркета и настилка свежего линолеума. Ну и кое-какая мелочь типа покраски оконных переплетов и вбивания новых крючков. В советские времена помыслить о чем-либо ином было сложно. Даже если хватит фантазии, то все равно нигде не купишь того, что нужно, а если и купишь, то не найдешь мастеров, которые умеют это делать. Ну а уж если и мастеров найдешь, то наверняка окажется, что всех твоих денег не хватит на то, чтобы оплатить их высочайшую и редкую квалификацию.

Сейчас Стасов занимался ремонтом в третий раз в жизни и не переставал удивляться тому, как многого он, оказывается, не знает. Ремонтировал он не ту свою крохотульку в Черемушках, а новую трехкомнатную квартиру в только что построенном доме, куда собирался переезжать вместе со второй женой Татьяной и ее родственницей Ирой. Причем мысль о ремонте пришла в голову не ему, а как раз Ирочке. Сам-то Стасов полагал, что коль дом только что сдан и в квартире никто не жил, то ни о каком ремонте и речи быть не может. Ирочка, однако, быстро объяснила ему всю глубину его заблуждения.

– Обои чудовищные, – безапелляционно заявила она. – Плинтусы кривые, впрочем, стены тоже. Их выравнивали кое-как, это же невооруженным глазом видно. На паркет смотреть противно. Он, по-моему, даже не закреплен ничем, просто лежит на цементе. Сантехнику всю надо менять сразу же и заодно делать подводку для стиральной машины. Из окон сифонит, в квартире будет холодно, придется ставить стеклопакеты. Короче, Стасов, жить мы здесь не будем до тех пор, пока все не сделаем.

– Интересно, а что Таня скажет? – засомневался Стасов.

Татьяны при этом разговоре не было, она работала следователем и домой приходила поздно.

– Таня скажет то, что надо, – заверила его Ирочка. – Между прочим, у вас через полгода ребенок родится, и нам следует сделать перепланировку квартиры с учетом этого.

Владислав попытался возразить, что ни ему, ни Татьяне всем этим заниматься некогда, у них очень плотный рабочий день, но Ира в корне пресекла жалкие потуги оказать сопротивление.

– Я сама буду этим заниматься, – заявила она. – Я же не работаю.

Последним аргументом Стасова были деньги. Если делать такой ремонт, на каком настаивала Ирочка, то они останутся без копейки.

– Ну и что? – возразила молодая женщина. – Зачем тебе деньги, когда будет прекрасная квартира, обставленная всем, чем нужно? Новые заработаете. Таня еще пару книжек напишет, и порядок.

Стасов не разделял ее оптимизма. Одно дело, когда Татьяна жила и работала в Петербурге, в привычной для себя обстановке, вдвоем с Ирой, которая добровольно взяла на себя функции экономки и домработницы. И совсем другое дело, когда она в Москве, на руках только что родившийся малыш, а Ирочке нужно будет обихаживать не только себя и Татьяну, как раньше, но еще и Стасова, и ребенка. Если в Питере Татьяна умудрялась сочинять и издавать по три-четыре книги в год, что, собственно, и дало возможность купить новую квартиру, то для московской жизни такая перспектива вряд ли могла считаться бесспорной.

Татьяна, к его удивлению, спорить с Ирочкой не стала, хотя и восторга не выразила. Просто безразлично махнула рукой и бросила:

– Делай как хочешь, только от меня ничего не требуй. Я этим заниматься не могу.

Ирочка с энтузиазмом взялась за обустройство нового гнезда. Она нашла дизайнера, с которым заключила договор на разработку проекта, и теперь целыми вечерами висела на телефоне, обсуждая с ним в деталях ход ведущихся в квартире работ. Стасов не понимал и половины того, что она говорит. При всем желании он не мог представить себе, для чего делается дополнительное армирование с двух сторон сетками из стержневой арматуры, что такое сложная конструктивная форма проема и почему стиральную машину предпочтительнее монтировать между мойкой и ванной, а не между мойкой и дверью. Он не знал, что такое меандр, и представить себе не мог, почему при обсуждении кухни то и дело всплывает слово «балдахин», которое ему казалось более подходящим для спальни.

Больше всего поражало его то обстоятельство, что к ремонту проявила неожиданный и стойкий интерес его горячо любимая дочь от первого брака Лиля, которой в марте должно было исполниться десять лет. Лиля питала слабость ко всему, как говорил сам Стасов, «семейному», считала, что все люди должны жить в браке, и очень переживала, когда ее дорогой папочка, разведясь с мамой, все никак не женился на тете Тане, которую девочка обожала. Поскольку в понятие «семейного» входил и общий очаг, в дочери Стасова неугомонная, энергичная Ира быстро нашла союзницу. Мать Лили трудилась в сфере киноискусства, домой возвращалась за полночь, часто ездила в командировки и была только рада тому, что есть кому присмотреть за ребенком. Стасов возглавлял управление безопасности крупного кинообъединения, его жена, как известно, была следователем… Короче, никто глазом моргнуть не успел, как новая система отношений сложилась окончательно и бесповоротно. После школы Лиля ехала в Черемушки, где ее ждала всегда веселая и любящая тетя Ира. Минут сорок отводилось на уроки (честно признаться, круглой отличнице и не по годам развитой девочке больше и не требовалось), после чего начиналась прекрасная жизнь, заполненная интересными поездками по магазинам, выбором плитки для ванной или обоев для прихожей, посещением ремонтирующейся квартиры и переговорами с рабочими, покупками продуктов и прочими восхитительными вещами. Вернувшись домой, Лиля усаживалась на кухне с книжкой в руках, получала от тети Иры литровую чашку теплого молока и огромный кусок пирога с капустой или с яблоками (по части пирогов Ирочка Милованова была непревзойденной мастерицей) и сидела тихонько, пока готовился ужин для папы и тети Тани. Несколько раз Ирочка пыталась приобщить Лилю к кулинарной практике, но вскоре поняла, что девочка предпочитает питаться всухомятку, но не жертвовать чтением. Читала она запоем.