Мужские игры - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 123

– Немудрено, – тут же откликнулся Иван Алексеевич, – в нормальную голову такое и не может прийти. Я, собственно, хотел вам сказать, чтобы вы не беспокоились, машина закрутилась, дальше все пойдет без вас. Болейте спокойно и ни о чем не думайте. Конечно, это скандал, учебный центр скорее всего разгонят, хотя обидно, идея с внедряемыми агентами сама по себе, безусловно, стоящая. Да и на всю программу тень падает, а это тоже жаль, программа-то неплохая и разработана вполне профессионально. Мне удалось ознакомиться кое с какими документами, по которым можно судить о программе в целом, и могу вас уверить, она достаточно грамотная. Всегда бывает обидно, когда из-за одного придурка или подонка гибнет хорошая идея.

– А что собой представляют эти, как вы их назвали, придурки, они же подонки? – спросила Настя.

– О, Анастасия, публика прелюбопытнейшая. Подробности узнаете потом, не хочется сейчас тратить на них время. Ставленники разных политических сил, между собой почти перегрызлись, к счастью, Стоянов вовремя погиб, а то неизвестно, чем бы дело кончилось. Зеленин был его заместителем, а стоящие за ним деятели всенепременно пытались двинуть Александра Петровича наверх. Короче, аппаратные игры, как в любой государственной структуре. В нашем министерстве, если приглядеться, все то же самое.

– Вот как, – протянула она. – Теперь до меня дошло. Надо же, как бывает…

– Вы о чем? – приподнял брови генерал.

– О Мамонтове и Парыгине. Я все пыталась понять, почему появились такие странные кандидатуры. А они не странные, Иван Алексеевич. Они – заведомо провальные. Заведомо. Понимаете? Тот, кто назвал имя Никиты Мамонтова, был уверен, что парень не поддастся на вербовку в учебный центр. Он слабый, он испугается. А Парыгина рекомендовали вообще как человека, на сто процентов к криминалу не причастного. Просто Мельник взял у Миши Доценко оперативное дело по убийству Шепелева и выбрал из всех, кто попал в работу по этому делу, самого приличного человека. Именно самого приличного, коренного москвича, с высшим образованием, всю жизнь проработавшего скромным инженером на одном и том же заводе, спокойного, интеллигентного. Такого, который наверняка этого убийства не совершал и не стерпит появления в своей квартире черт знает кого с идиотскими требованиями признаться в преступлении. Все на это и было рассчитано. Он возмутится и обратится в милицию, поднимется волна, и волна эта будет замечательно гармонировать с волной, поднятой Баглюком в статье. Все одно к одному, понимаете? Кто там кого пытался задавить, Стоянов Зеленина или наоборот?

– Насколько мне известно, наоборот. Это Зеленин подкапывался под своего начальника.

Он замолчал, и Настя насторожилась. Что-то не так. Чего-то она не уловила. Неужели генерал Заточный, человек занятой и занимающий далеко не самую маленькую должность в министерстве, руководящий главком, так вот, такой человек приехал вечером к ней домой только для того, чтобы сообщить то, что он сообщил? Никогда в жизни она не поверит, что такое бывает. Только в слезливых мелодрамах крупные руководители снисходят до визита к своим больным подчиненным, чтобы порадовать их хорошими новостями.

– Иван Алексеевич, я жду, когда вы перейдете к главному, – осторожно сказала она. – Ведь есть еще что-то, ради чего вы приехали?

– Есть. Скажите-ка мне, вы еще не передумали менять место работы?

«Ну вот, – с облегчением подумала она, – слава богу, дело не в папе. Папа не имеет к этому отношения. Иван решил взять меня к себе».

– Нет, не передумала. Как только поправлюсь и выйду на службу, сразу напишу рапорт.

– Не делайте этого, Настенька.

Она вскинула на него удивленные глаза. Крайне редко генерал называл ее так. Почему он не хочет, чтобы она уходила из отдела?

– Почему? Мне казалось, я вам все объяснила. А теперь у меня появились еще более веские основания для того, чтобы не работать с Мельником. Я ничего не могу доказать, Иван Алексеевич, но у меня есть твердое убеждение, что Мельник как-то связан с этой программой.

Заточный весело рассмеялся, легко встал с кресла, прошелся по комнате и остановился прямо перед Настей.

– Настенька, неужели вы могли подумать, что ваш приятель Денисов знает то, чего не знаю я? Да грош мне цена была бы, если бы я не знал всего того, о чем таинственным шепотом сообщил вам покойный Эдуард Петрович.

– Значит, вы знали? – растерянно пролепетала она, не зная, что и думать.

Она чувствовала себя полной идиоткой, впрочем, за последний месяц это было не впервые.

– Конечно, знал. И очень на вас рассчитывал, потому что понимал, что все рано или поздно замкнется на вас.

– Как это – замкнется на мне? Откуда вы могли знать, что Денисов перед смертью захочет поговорить со мной?

– А мы этого и не знали. Это была чистая случайность, сыгравшая нам на руку. Мы делали ставку совсем на другое.

– На другое? На что же?

– На вашу нелюбовь к новому начальнику.

– Что?!

– Да-да, Настенька, вы меня поняли правильно. Мельника слишком активно двигали на это место, и нам стало любопытно, кому и зачем это место понадобилось. Это ж не синекура какая-нибудь, а адский труд…

– Кому это – вам? – перебила его Настя.

– Нам. Мне и Гордееву. А потом узкий круг любопытных, конечно, несколько расширился. Так вот, мы стали приглядываться к Мельнику и решили, что с ним что-то не в порядке. Но давление сверху было слишком сильным, тянуть было уже нельзя, и сопротивляться тоже возможности не было. И Гордеев сделал вид, что уступил. Мы очень рассчитывали на вас, Анастасия, мы знали, что, если за Мельником что-то есть, это обязательно проявится, и вы не сможете не заметить. А если заметите – непременно раскрутите до конца, такой у вас характер. Вы ведь тоже любопытны и не любите нераскрытых тайн. Теперь вы понимаете мою реакцию, когда вы вдруг заявились ко мне домой и стали плакать и просить забрать вас из отдела? Дело только-только начало раскручиваться, а вы хотите уйти с арены. Я не мог этого допустить. И потом, для меня было очевидно, что чем скорее вы раскусите Мельника, тем быстрее к вам вернется Гордеев, но я не мог вам этого сказать.

– Почему?

Она спросила это, глядя в упор в желтые тигриные глаза Заточного.

– Почему вы не могли сказать мне все с самого начала? Вы использовали меня втемную, как безмозглую куклу, вы двигали меня, как пешку по шахматной доске. Иван Алексеевич, неужели вы до такой степени мне не доверяли?

– Не в этом дело. Когда играют в ТАКИЕ игры, речь не идет о доверии. Речь может идти только о целесообразности.

Настя закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Только сейчас она почувствовала, как устали напряженные мышцы спины.

– Что вы со мной сделали… Если бы вы знали, что я пережила за это время… Мне жить не хотелось. Я была вынуждена подозревать собственного отчима, который для меня все равно что отец. Я каждый день жила с этим и не знала, что с этим делать… Если бы я заранее знала, что все дело в Мельнике… Господи, Иван Алексеевич, ну почему, почему вы мне не сказали!