Я умер вчера - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 89

Около восьми вечера позвонил Стасов и предупредил, что придет не скоро.

– Ужинайте без меня, девочки, – сказал он, – а я смотаюсь к Лиле, чтобы она больше не плакала по всяким глупым поводам.

– Конечно, поезжай, – согласилась Татьяна. – Я тебя подожду с ужином.

– Ни в коем случае. Ты должна соблюдать режим питания. Скажи Ире, что я велел садиться за стол строго по расписанию.

– Ничего у тебя не выйдет, диктатор, – засмеялась она. – Иры нет, так что командовать некому.

– Как это нет? А где она?

– На свидании.

– С этим «Бентли-Континенталем»?

– С ним самым. Поезжай, Стасов, и ни о чем не беспокойся.

Ей предстоял долгий одинокий вечер, каких давно уже не случалось в ее жизни. Там, в Питере, у Ирины постоянно бывали какие-нибудь романы, и вечерами она частенько убегала то на свидание, то к подругам. Но с тех пор, как они переехали в Москву, Ира обычно сидела по вечерам дома. А если ее не было, то был Стасов.

Что ж, семейного ужина сегодня не получится, Стасова, наверное, покормит Маргарита, и он вернется сытым, Ира же поужинает в обществе своего «Бентли». Татьяна открыла холодильник, вытащила, в соответствии с данными утром указаниями родственницы, блинчики с творогом и банку сметаны. Поставив на огонь сковороду, она налила в ковшик топленого молока, которое очень любила, и отрезала большой кусок мягкого бородинского хлеба. Ира еще велела, кажется, съесть салат из капусты, но это Татьяна решила проигнорировать. Капуста подождет до завтра.

Покончив с ужином, она вернулась к записям Пашковой. Читала их подряд, совершенно бесцельно, надеясь на то, что какое-то слово или фраза бросится в глаза. Не случайно ведь мысль «записи – ключи» появилась в голове, что-то в памяти сохранилось и подает сигнал.

За окном начало смеркаться, когда Татьяна нашла то, что искала. Записи Пашковой о человеке, по-видимому, художнике или скульпторе, который хотел избавиться от навязчивого образа сломанной руки. «Жалобы на то, что без этого образа произведение, на его взгляд, не выглядит законченным, а все критики в один голос утверждают, что он уже излишний, что это повтор. Р. и сам понимает, что повторяется, но не может испытать творческого удовлетворения, пока не воплотит образ. Первый сеанс – общее знакомство и погружение до событий трехлетней давности. Результата нет. Второй сеанс – погружение примерно на 10 – 12 лет. Похоже, была суицидальная попытка, которую Р. отрицает. Третий сеанс – суицидальная попытка подтвердилась, но Р. по-прежнему ее отрицает. Пока не пойму, почему, двигаться дальше нельзя».

«Р.» в записях Пашковой означало «Рафаэль» – именно это имя дала она неведомому клиенту для «контакта с высшими силами», именно это имя стояло сверху на листе с записями.

Тяжело поднявшись с мягкого дивана и придерживая одной рукой плед, который так и норовил соскользнуть с плеч, Татьяна подошла к книжным полкам. Где-то здесь стоят книги по искусству и альбомы с репродукциями. Она точно помнила, что в этих альбомах видела картины, в которых присутствовал образ «сломанной руки». Поиски увенчались успехом. Вот они, репродукции картин художника Фролова. Да, смысл его жалоб теперь Татьяне понятен. Действительно, в каждой картине либо изломанная ветка дерева, либо безжизненно повисшая рука, либо цветы со сломанными стеблями. Хоть в мелочи, но пресловутый образ обязательно есть.

Значит, Фролов. Народный художник России, личность известная. И ходил к банальной колдунье? Что-то не вяжется. Хотя творческие личности – люди неординарные, богемные, и поступки их непредсказуемы. Ведь есть же модные художники и поэты, которые зарабатывают очень много, а носят не костюмы от Кардена, а старые, затертые джинсы и свитера с порванными локтями. И вовсе не от скупости, а потому что они «так самоощущаются».

Она посмотрела на часы – справки наводить уже поздно, одиннадцатый час. Ладно, Фролов никуда не денется до завтра. Аккуратно собрав разбросанные по столу записи в большой коричневый конверт, Татьяна достала толстую папку с рукописью недописанной книги. Пора браться за ум и работать над повестью. А она даже не помнит, что написано в начале. Надо все перечитать и садиться дописывать.

Стасов вернулся около полуночи, и был он непривычно молчаливым и притихшим.

– Как Лиля? – спросила Татьяна, глядя, как он снимает костюм и вешает его в шкаф.

– Ничего.

– Больше не плачет?

– Плачет. Таня, мне нужно с тобой поговорить.

– Какие проблемы? – усмехнулась она. – Мы и так разговариваем. Ты хочешь сообщить мне что-то малоприятное?

– Ничего особенного. Понимаешь… Лиля просит, чтобы я в июне поехал с ней к морю. Я пытался ей объяснить, что не хочу тебя оставлять, что ты не очень хорошо себя чувствуешь, что тебе скоро рожать, но она твердит одно и то же: ты меня больше не любишь, ты теперь будешь любить того ребенка, которого родит тетя Таня. Она так плачет… Сердце разрывается.

– Так поезжай. Со мной ничего не случится, рожать я буду в конце июля или в начале августа, ты прекрасно можешь отдохнуть с Лилей месяца полтора. Стасов, не создавай проблем на ровном месте.

– Это еще не вся проблема.

– А что еще?

– Рита поедет с нами.

– Кто это придумал? – поинтересовалась Татьяна.

– Так хочет Лиля. Она очень просит, чтобы мы поехали все вместе.

– Прекрасно! Новая жена ждет ребенка, а муж едет отдыхать с бывшей супругой. Стасов, тебе самому не странно так ставить вопрос? Если ты поедешь с Лилей, я буду воспринимать это как должное, потому что Лиля – твоя дочь. Но, если ты при этом будешь проводить время с Маргаритой, я не уверена, что приду от этого в восторг.

Татьяна резко повернулась и вышла из комнаты, оставив Владислава одного. Через минуту он вышел к ней в коротком махровом халате.

– Танечка, ну пойми меня, ну не сердись, родная.

– Я не сержусь, – спокойно ответила она. – Лиля – твоя дочь, и ради ее душевного спокойствия можно приносить любые жертвы. Поезжай к морю, отдохни как следует. За мной Ира присмотрит.

– Нет, ты не так скажи. Я же вижу, что ты злишься. Ну Таня!

Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо, ласково поцеловала и погладила по затылку.

– Все, Стасов, вопрос решен. Ты поедешь с Лилей к морю. А будет ли при этом с вами Маргарита – значения не имеет. В конце концов, она мать Лили, а не только твоя бывшая жена.

– Дай слово, что ты не сердишься, – настаивал он.

– Я не сержусь. Выбрось это из головы. Иди спать.

– А ты?

– Я буду ждать Иру. Все равно не усну, пока она не вернется.

– Не обидишься, если я лягу? Я действительно чертовски вымотался за день.