Я умер вчера - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 25

– Вообще-то нет.

– Ну вот видите. Поэтому расскажите лучше мне об Уланове. Как вы с ним познакомились, как попали в программу, как он себя вел, как выглядел, какое впечатление произвел на вас.

– Погодите, погодите, – Дорогань наморщил лоб и смешно засопел, – а какое это имеет отношение к убийству, если вы его не подозреваете?

– Всеволод Семенович, вы нарушаете законы жанра, – мягко заметила Настя.

– А, ну да, верно, вопросы задаете вы, а мы, простые смертные, на них только отвечаем. Нет, все-таки признайтесь, ведь вам намного легче разговаривать с человеком, который знает законы жанра, правда?

– Легче, – согласилась Настя, – но только в том случае, если этот человек их не нарушает.

– Ух, какая вы! Ладно. Значит, так. В программу меня пригласили в связи со съемками российско-финского фильма о международной мафии. Мне позвонил Витя Андреев, представился директором программы «Лицо без грима», сказал, что они хотели бы сделать материал со мной. Я, естественно, согласился.

– Почему «естественно»?

– Ну а как же! Картине нужна реклама. Мы снимаем на шестнадцатимиллиметровой пленке… Вы понимаете, что это означает?

– Нет. А что это означает?

– Это означает, что картина никогда не будет показана на большом экране. Для кинопроката она не годится, там нужна пленка в тридцать пять миллиметров. Телевидение к нашему проекту тоже интереса пока не проявляет, так что реализация пойдет только через видеопрокат. Спрос на кассету нужно готовить заранее, иначе мы прогорим. Короче, я согласился, и Андреев сказал, что ко мне подъедет корреспондент Оксана Бондаренко.

– И когда это произошло?

– Когда произошло… – Дорогань задумчиво поднес к губам чашечку, сделал аккуратный глоток. – Давно, знаете ли, где-то в начале марта. Оксана приехала и очень долго со мной разговаривала.

– О чем?

– Да обо всем! Когда родился, когда крестился, когда женился, где учился, какие отметки получал… Все в таком духе. Я еще пошутил, помню, что она как будто мою биографию в трех томах писать собирается. Расспрашивала о любимых книгах и фильмах, о друзьях, о том, какие газеты читаю, что думаю о политической ситуации. Часа три у меня съела. Потом попросила подобрать фотографии разных периодов жизни и взяла у меня кассеты с несколькими фильмами, которые я сделал за последние годы. Договорились, что она их внимательно посмотрит, потом посмотрит ведущий, а потом мы еще раз встретимся, поговорим уже более предметно о моей кинопродукции и сделаем подсъемку.

– А дальше что было?

– А дальше она снова позвонила уже в конце марта и попросила разрешения приехать вместе с оператором. Они приехали, сняли фотографии, которые я им отобрал, поснимали меня дома, в гараже, возле машины, с сыном и женой. Еще часа три разговаривали о моих фильмах, о проблемах кинопроизводства, о конфликтах со съемочными группами, короче, обо всей киношной кухне. Оксана все очень подробно записывала, делала много уточнений, одним словом, произвела на меня впечатление человека серьезного и основательного.

Настя все ждала, когда дело дойдет до Уланова, но, к ее удивлению, пока в рассказе кинопродюсера фигурировала только корреспондент Бондаренко.

– Когда мы закончили, – продолжал Дорогань, – Оксана сказала, что подготовит материал для ведущего и меня пригласят на съемку в ближайшие дни. Однако время шло, меня никто никуда не приглашал, и вдруг позвонили и сказали, что я должен быть в Останкине, потому что передача пойдет в прямом эфире. Я, конечно, слегка напрягся, но поехал. Вот там я и увидел Уланова. В первый и в последний раз.

– И как он вам показался?

– Да никак! – раздраженно взмахнул руками Всеволод Семенович. – Такое впечатление, что Оксана Бондаренко была сама по себе, а Уланов – сам по себе. Никак в толк не возьму, зачем я тратил на эту девицу столько времени, если ведущий не использовал вообще ничего из того, что она должна была подготовить. Задавал какие-то вопросы, к ответам на которые я совершенно не был готов. Вы сами-то видели передачу?

– Видела, – кивнула Настя.

– И как она вам?

– Честно?

– Нечестно мне не надо, нечестно я и сам знаю.

– Мне не понравилось.

– Вот видите! И мне не понравилось. И всей киногруппе, с которой я сейчас работаю. Конечно, главный эффект был достигнут, название нового фильма прозвучало по крайней мере пятнадцать раз, и с точки зрения рекламы можно считать, что цель полностью достигнута. Но я-то, я-то каким уродом выглядел! Чтобы выставить меня таким кретином, не нужно было дважды присылать ко мне Оксану, тратить пленку на домашние съемки и так далее.

Тренькнул дверной звонок, Дорогань вздрогнул и поднялся.

– Прошу прощения, я сейчас.

Щелкнул замок, и из прихожей донесся звонкий капризный голосок.

– Папусик! Ты что, прячешься? Мне сказали, что ты дома и сегодня на студию не приедешь. Кто там у тебя? Целяева?

– Успокойся, детка, у меня деловой разговор.

– Я знаю, это Целяева. Ты же мне обещал! Папусик!

– Так, – голос продюсера внезапно вновь обрел зычность и твердость, хотя еще минуту назад он разговаривал с Настей спокойно и вполголоса. – Или ты отправляешься обратно, или сидишь в комнате и делаешь вид, что читаешь книжку. Ты, конечно, букв не знаешь, но вид сделать можешь, ты же актриса, а не доярка. Вопросы есть?

– Дай слово, что это не Целяева! – Женский голос перешел на визг.

– Детка, я дважды одно и то же не повторяю. Или ты сидишь тихо, или уматываешь отсюда. На эту роль актрис навалом, ты не первая и не последняя, кто хочет ее получить, но выбирать буду я лично. И то только после рекомендации режиссера. И отчитываться перед вами, кого и почему я выбрал, я не буду ни при каких обстоятельствах.

– Значит, у тебя Целяева, – в голосе гостьи явственно зазвучали слезы. – Ты решил взять ее на эту роль, да?

– Все, мое терпение кончилось.

Дорогань щелкнул замком, скрипнула открывающаяся дверь.

– Три шага в направлении лестницы, быстро. И не имей привычки приходить без звонка, не в деревне живешь, телефоны на каждом углу есть. Все, красавица, привет и нежный поцелуй.

Он с грохотом захлопнул дверь и вернулся в гостиную. Лицо его было абсолютно спокойным, словно и не скандалил только что, а разговаривал с соседкой, пришедшей за солью или спичками.

– Еще раз прошу прощения. На чем я остановился?

– Всеволод Семенович, а вы круто обходитесь с людьми, – заметила Настя.

Он допил кофе, чуть отодвинул кресло от низкого столика и с громким вздохом вытянул ноги.