Зрелище было настолько устрашающее, что трое стражников не выдержали и обратились в бегство. Остальные, впрочем, с места не двинулись. С грохотом треснула несущая балка, вниз посыпался град щепок и довольно увесистых обломков. Стражники дрогнули, но позиций своих пока что не сдавали. Эрагон и Муртаг прижались к стене, чтобы не оказаться искалеченными падавшими сверху кусками дерева. Сапфира снова взревела, демонстрируя огромные клыки, и тут стражники не выдержали, бросившись бежать, сбивая друг друга с ног и топча упавших.
Последним титаническим усилием Сапфира покончила с потолком и, сложив крылья, спрыгнула на пол. Под ее тяжестью крепкий и грубо сколоченный стол хрустнул, точно яичная скорлупа. Эрагон завопил от восторга и невероятного облегчения и бросился к Сапфире на шею. Она ласково замурлыкала и сообщила:
«Я по тебе соскучилась, малыш!»
«И я по тебе тоже. Очень! Но тут мы еще кое-кого из тюрьмы спасли. Ты сможешь вынести троих? Это очень важно!»
«Конечно смогу!» — небрежно фыркнула Сапфира, отшвыривая лапой обломки дерева и обеденные столы и расчищая себе место для разбега.
Муртаг и Эрагон вытащили девушку из укрытия, и дракониха даже зашипела от изумления, увидев ее:
«Эльф?»
«Да, эльф, эльфийская девушка! Та самая, которую я видел во сне! — принялся торопливо рассказывать Эрагон, подбирая с пола свой меч и помогая Муртагу усадить эльфийку в седло. Потом они оба тоже взобрались на Сапфиру, и он спросил: — Я слышал, на крыше шло настоящее сражение? Там еще кто-то остался?»
«Сражение было, но никого в живых не осталось. Вы готовы?»
«Готовы».
Сапфира подпрыгнула, взлетела, и они увидели крышу крепости, буквально заваленную телами стражников.
— Гляди! — крикнул Муртаг.
Лучники на главной башне уже прицелились в них.
— Сапфира! Набирай высоту! Не медли! — крикнул Эрагон во весь голос.
Дракониха развернула крылья, пробежала до края крыши и подпрыгнула, сильно оттолкнувшись мощными лапами. Сперва из-за чрезмерной ноши она чуть не рухнула вниз, и сердце Эрагона тревожно екнуло, а в воздухе запели выпущенные лучниками стрелы.
Взревев от боли — стрелы все-таки успели в нее вонзиться, — Сапфира резко свернула влево, чтобы избежать следующего залпа. Во тьме снова запели стрелы, но все же ночь защитила ее от их смертельных укусов. Эрагон, страшно огорченный, беззвучно спросил:
«Куда тебя ранили?»
«В оба крыла… И одна стрела там застряла…» Сапфира дышала с трудом; ей явно было слишком тяжело.
«Далеко ли ты сможешь нас унести?»
«Достаточно далеко от города, не беспокойся».
Эрагон крепко прижал к себе девушку, и они полетели прочь от Гиллида, устремляясь к востоку и все выше поднимаясь в ночное небо.
ВОИН И ЦЕЛИТЕЛЬ
Сапфира приземлилась на вершине какого-то холма, поросшего лесом, высмотрев с высоты вполне приличную поляну. Она бессильно уронила распростертые крылья, и Зрагон бросился осматривать ее раны. Они находились, видимо, не более чем в полулиге от Гиллида. На опушке были привязаны Сноуфайр и Торнак, которые нервно всхрапывали из-за чрезмерной близости дракона, и Муртаг пошел успокоить коней.
В темноте видно было плохо, и Эрагон ощупью пытался определить, куда именно попали стрелы. Он отыскал три окровавленных отверстия в тонкой мембране правого крыла, а от левого был даже оторван небольшой кусочек. Сапфира вздрагивала каждый раз, когда руки Эрагона касались ее ран, и он постарался использовать все свои знания и навыки, чтобы залечить с помощью магии отверстия, пробитые в правом крыле, а затем занялся стрелой, застрявшей в мышце драконьего плеча. Конец стрелы торчал оттуда, пробив маховую мышцу насквозь, из раны сочилась кровь.
Эрагон призвал на помощь Муртага:
— Ты придержи ей крыло, а я попробую вытащить эту чертову стрелу. — И показал, как именно следует держать крыло. «Будет больно, — предупредил он Сапфиру, — но ты потерпи, я быстро. И постарайся не вырываться — иначе ты поранишь и себя, и нас».
Она вытянула шею и, выдрав из земли молодое деревце, стиснула его зубами.
«Я готова», — сообщила она Эрагону. «Хорошо».
— Держи крепче, — шепнул он Муртагу и изо всех сил дернул за наконечник стрелы, предварительно отломав ее хвостовое оперение.
Стараясь не бередить рану, он ловко вытянул стрелу из плеча Сапфиры. Она, закинув голову, застонала, несмотря на зажатое в зубах деревце, и крыло ее непроизвольно дернулось. Муртаг не только получил по зубам, но и упал на землю, а Сапфира взвыла и так тряхнула зажатым в зубах деревцем, что обоих юношей с ног до головы засыпало землей. Но Эрагон продолжал колдовать над ее раной до тех пор, пока она не затянулась. Только тогда он наконец поднял голову и помог Муртагу подняться. Тот едва стоял на ногах.
— Никак не ожидал, что она так здорово мне врежет! — признался он, ощупывая ободранную и распухшую челюсть.
«Мне очень жаль!» — тут же заверила Эрагона Сапфира.
— Она не хотела тебя ударить, — сказал он Муртагу. — И просит прощения.
После этого Эрагон полностью переключил свое внимание на бесчувственную девушку.
«Тебе придется некоторое время нести ее на себе, — сказал он Сапфире. — На лошади она ехать не может. Думаю, что теперь, когда мы вытащили стрелу, ты быстро поправишься. Да и девушка гораздо легче меня».
Сапфира качнула головой:
«Хорошо, я ее понесу».
«Спасибо, — сказал Эрагон и крепко ее обнял. — То, что ты сотворила в крепости, было просто потрясающе! Я никогда этого не забуду!»
Она ласково на него посмотрела:
«Ну, мне пора».
Эрагон, поудобнее устроив эльфийку, отступил в сторону, давая Сапфире возможность взлететь. Черные волосы девушки развевались на ветру. Одно мгновение — и обе пропали из виду, а Эрагон поспешил к Сноуфайру, вскочил в седло, и они с Муртагом галопом понеслись вслед за улетевшей Сапфирой.
На ходу Эрагон вспоминал, что ему известно об эльфах. Они очень долго живут — об этом он не раз слышал, хотя и не знал, насколько долго. Они говорят на древнем языке, и многие из них умеют применять магию. После падения власти Всадников эльфы ушли в добровольное изгнание, и с тех пор никого из них в Империи не видели. Так почему же эта прекрасная девушка сейчас оказалась здесь и совершенно одна? И как слугам Империи удалось ее схватить? Если она умеет колдовать, то ее, скорее всего, опоили каким-то зельем — на всякий случай…
Они мчались сквозь ночь, не останавливаясь, даже когда чувствовали, что силы начинают оставлять их, и несмотря на воспаленные от усталости глаза и неловкие движения. Позади была видна цепочка огней: это конные воины Гиллида бросились за ними в погоню.