Чингисхан. Волк равнин - читать онлайн книгу. Автор: Конн Иггульден cтр.№ 30

— Нет. Этого я не знаю, мальчик. Зато мне известно, о чем ты думаешь. И скажу тебе: ты слишком молод, чтобы стать во главе племени.

Комок горечи и гордыни застрял в горле Тэмучжина.

— Значит, Бектер. Не предавай нашего отца, Илак. Всю жизнь он относился к тебе как к брату. Почти его, оказав помощь его сыну.

К изумлению Тэмучжина, Илак вдруг ударил коня пятками и помчался вперед с красным от ярости лицом. Тэмучжин не осмеливался смотреть на людей вокруг. Он не хотел видеть их, так как понимал, что мир его рушится. Он не видел ни тревожных взглядов, которыми они обменивались, ни их печали.

В улусе Волков было тихо. Тэмучжин спешился у отцовской юрты и глубоко вздохнул. Ему показалось, что он отсутствовал много лет! Последний раз, когда он стоял на этом самом месте, отец был полон жизни и сил, был опорой семьи, ее защитником. Невыносимо было думать, что прошлое уже не вернется.

Онемевший от горя, Тэмучжин стоял у порога, не решаясь войти, и глядел на жилища других семей. По узорам на дверях юрт он мог назвать имена всех, кто жил там, — мужчин, женщин, детей. Это был его народ, и он знал свое место среди этих людей. Неуверенность стала для него новым чувством, словно в груди возникла дыра. Ему пришлось собрать все свое мужество, чтобы войти в юрту. Он и дальше бы так стоял, если б с закатом солнца не стали подходить люди. Их сочувствующие взгляды были нестерпимы, поэтому Тэмучжин, скривившись, нырнул под низкую притолоку и закрыл дверь.

Над дымовым отверстием еще не опустили на ночь войлочную заслонку, но в юрте было жарко и стояла такая вонь, что он едва не задохнулся. Мать обернулась, бледная, истощенная, и все стены, которые Тэмучжин возвел вокруг себя, в один миг рухнули, и он бросился в ее объятия. Оэлун молча обнимала сына, а он вдруг увидел иссохшую плоть отца, и слезы против его воли потоком хлынули из глаз.

Тело Есугэя тряслось, словно лошадь от укусов слепней. Повязки на животе заскорузли. По коже отца, словно червяки, сползали на покрывало гной и сукровица. Волосы были расчесаны и намаслены, но казались редкими и седыми. Ребра резко выпирали. Лицо осунулось и ввалилось — посмертная маска человека, которого он помнил.

— Поговори с ним, Тэмучжин, — попросила Оэлун.

Мальчик поднял голову, чтобы ответить, но увидел, что глаза матери красны, как и его, и промолчал.

— Он все звал тебя, а я не знала, успеешь ли ты вернуться, — добавила Оэлун.

Кивнув и вытерев нос рукавом, Тэмучжин посмотрел на человека, который, как он думал, будет жить вечно. Лихорадка сглодала мышцы с его костей, и сейчас трудно было поверить, что это тот самый могучий воин, который так уверенно въезжал в улус олхунутов. Мальчик долго глядел на отца, не в силах заговорить. Оэлун намочила тряпку в бадье с водой, вложила сыну в руку и направила его пальцы к лицу отца. Вместе они вытерли Есугэю глаза и губы. Тэмучжин часто дышал, стараясь побороть отвращение. Смрад гниющей плоти был ужасен, но мать не показывала отвращения, и он старался быть сильным ради нее.

Есугэй шевельнулся, почувствовав прикосновение, и открыл глаза.

— Муж мой, это Тэмучжин. Он вернулся целым и невредимым, — ласково проговорила Оэлун.

Глаза отца ничего не выражали, и Тэмучжин снова начал плакать.

— Я не хочу, чтобы ты умирал, — сказал он отцу, задыхаясь от рыданий. — Я не знаю, что делать.

Хан Волков резко втянул воздух, ребра поднялись, натянув кожу. Тэмучжин склонился и взял его за руку. Кожа была сухой и обжигающе горячей, но он не отнял руки. Затем увидел, что губы отца зашевелились, и наклонил голову, чтобы услышать его.

— Я дома, отец, — произнес Тэмучжин.

Есугэй сильно, до боли, сжал руку сына. И когда тот попытался разомкнуть пальцы больного, на мгновение их глаза встретились, и мальчику показалось, что во взгляде отца промелькнуло сознание.

— Татары, — прошептал Есугэй.

Казалось, он последним усилием воли вытолкнул слова из глотки. В груди у него страшно заклокотало. Тэмучжин ждал другого вздоха, а когда его не последовало, то вдруг понял, что рука, которую он держит, обмякла. Он еще сильнее сжал ее в приступе отчаяния, в страстном желании услышать еще один вздох.

— Не оставляй нас, — взмолился он, хотя и понимал, что мольбы никто не услышит.

Оэлун сдавленно всхлипнула, а Тэмучжин не мог оторвать взгляда от осунувшегося лица человека, которого обожал всю жизнь. Говорил ли он когда-нибудь отцу, что любит его? Он не помнил. Его охватил ужас, что отец отойдет к духам, не зная, как много значил для своих сыновей.

— Все, что есть во мне, — от тебя, — прошептал он. — Я твой сын и ничего больше. Ты слышишь меня?

— Он ждал тебя, Тэмучжин. Теперь он ушел, — сказала Оэлун, положив руку на плечо сына.

Ему не хватало мужества посмотреть на нее.

— Как ты думаешь, знал ли он, как сильно я его люблю? — спросил он.

Она улыбнулась сквозь слезы и стала вдруг красивой, как в юности.

— Знал. Он тобой гордился так, что порой казалось, что сердце у него вот-вот лопнет. Он всегда смотрел на тебя, когда ты ездил верхом, или дрался с братьями, или спорил с ними. Я видела любовь в его улыбке. Он не хотел баловать тебя. Отец-небо даровал ему сыновей, которых он желал, а ты был его гордостью, особой радостью. Он знал.

Для Тэмучжина эти слова стали слишком большим счастьем, и он, не стыдясь, заплакал.

— Мы должны сообщить племени, что он умер, — проговорила Оэлун.

— А потом что? — откликнулся Тэмучжин, вытирая слезы. — Илак не поддержит меня как вождя Волков. Будет ли ханом Бектер?

Мальчик искал в лице матери утешение, но видел только усталость и скорбь, которая опять затуманила ее глаза.

— Я не знаю, что будет, Тэмучжин. Проживи твой отец еще несколько лет, это не имело бы значения. Смерть всегда приходит не вовремя, но сейчас особенно…

Она расплакалась, и Тэмучжин привлек мать к себе и обнял. Он даже представить себе не мог, что будет утешать ее, но это произошло само собой и каким-то образом укрепило его против всего, что могло бы с ними случиться. Он считал юность своей слабостью, но рядом с духом отца понимал, что придется найти в себе мужество, чтобы предстать перед племенем. Он обвел юрту взглядом:

— А где орел, которого я ему добыл?

— У меня не было сил за ним присматривать, — сказала Оэлун. — Илак отдал его другой семье.

Тэмучжин едва справился с закипевшей в нем ненавистью к человеку, которому отец доверял во всем. Мальчик отшатнулся от матери, и Оэлун встала и посмотрела на тело Есугэя. Не стесняясь Тэмучжина, она склонилась к мужу и ласково поцеловала его в раскрытые губы. Дрожащими пальцами закрыла ему глаза и набросила покрывало на его рану. Воздух загустел от жара и запаха смерти, но этот запах уже не беспокоил Тэмучжина. Он глубоко вздохнул, вобрав в себя воздух, которым дышал отец, и поднялся на ноги. Плеснул на лицо воды из ведра и вытер его чистым куском полотна.