Заговорщик - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 41

— Государь повелел после наказания Ругодива заключить мир, — после короткого колебания ответил Адашев. — Как я ему объясню захват целого епископства?

— Военной надобностью, — подмигнул ему Зверев. — Победителей не судят. Тебе нужна слава или нет?

— Боязно, княже, супротив воли государевой…

— Вечером сядь, изложи диспозицию, объясни мысли свои, отчего удобнее с запада врага охватить, в окружение, в осаду взять. Сколько душ человеческих убережем, под огнем переправу не устраивая. Запечатай письмо, да Иоанну и отправь. Отчет это твой будет. После и оправдываться за Дерптское епископство не придется. Взяли и взяли, раз уж на пути оказалось.

— Ох, смущаешь ты душу мою, — поежился под ферязью боярин. — Можно ли так?

— Я тебя, Даниил Андреевич, не на измену подбиваю. На служение земле русской уговариваю. Пусть прирастает она окраинами, пусть крепнет и богатеет. Разобьем орден, возьмем Ливонию, ногою твердой при море встанем! Новые порты обретем, ворота для торговли нашей. Что плохого в этом, воевода? Между русскими селениями и вражьими армиями лишние сотни верст пути окажутся — разве не на пользу народу нашему это пойдет? Тебе — слава и почет, России — польза. Хотя сам думай, конечно. Армия ныне под твоей рукой. Тебе решать, на дело силу эту пустить, али просто так туда-обратно от самой Москвы до Балтийского моря гонять.

— Отпишу грамоту, отошлю брату, — уже подняв голову и глядя вперед, вслух подумал Адашев. — Без риска великого дела не совершишь. Коли Иоанн недоволен окажется, так ведь гонца пришлет и остановит, верно? Эх, пропадай моя головушка! Пойдем через Печоры!

Двенадцатого июня, в день святого Исаакия — больше известного как день змеиных свадеб — русская армия перешла тихую немноговодную Пиузу и мгновенно выстрелила во все стороны десятками легкоконных дозоров. Одетая в броню, покачивающая нацеленными в небо рогатинами, сверкающая шлемами, рать медленно втягивалась на Юрьевскую дорогу. Уже через три часа к воеводе начали возвращаться посыльные от разъездов с сообщениями о победах. Да таких, что армии пришлось остановиться возле залива Вярки и разбить лагерь.

— Мы взяли замок Ордава! — тяжело дыша, спешивался перед Адашевым очередной холоп. — Замок наш! Боярин ворота запер, оборону держит. Велел спросить, как далее поступить?

Бедолага не подозревал, что такой он сегодня уже восьмой или девятый.

— И как взяли? — интересовался Зверев.

Они с князем Друцким по разряду к рати приписаны не были и пребывали рядом с Адашевым на правах гостей.

— Ну, — уже не так бодро начинал рассказывать ратник, — шли дозором по проселку. Там меж двух хуторов замок на берегу реки. Ордава называется. Река то есть. Повернули к нему, подскакали ближе, глянь: а ворота-то нараспашку. Мы, не будь дураки, сабли наголо и вперед, пока ливонцы-то не попрятались. Во двор влетаем — а там никого. По этажам, по комнатам бегаем — пусто. Скотина в загонных мычит, котлы на кухнях горячие, из печей еще дым тянется, на столах посуда с едой, вино в кувшинах. А хозяев нет никого, — закрестился холоп. — Пошукали, поймали пару смердов, что по углам прятались. Те и поведали: мол, к кавалерам вестник был, что рати наши к Печоре подошли. Тут они разом все бросили, на лошадей вскочили — и тикать.

— Федор Ипполитович, — повернулся боярин Даниил к воеводе Большого полка. — Сделай милость, выдели полусотню стрельцов московских, пошли с сим холопом в замке службу нести. А то как бы не вернулись прежние герои.

Князь Юрий Семенович Друцкий оказался абсолютно прав. Ливонский орден сгнил, как зараженное грибком яблоко, и готов был пасть к ногам любого, кто тряхнет ветку, на которой он все еще почему-то держался.

Спустя два дня, без единого выстрела покорив все замки и крепости на день пути от Печоры, армия двинулась дальше и разбила новый лагерь возле реки Выханду, затем надолго задержалась у Ахьи. Даниил Адашев, как и прочие воеводы, все ожидал какого-то подвоха, ловушки, нежданного нападения собранной в единой кулак армии. Но враг не появлялся, сколь тщательно его ни искали. Русские полусотни растекались по Дерптскому епископству от края и до края, занимая замки, конфискуя именем Иоанна рыцарское имущество и земли, отменяли рабство, барщину и право первой ночи, приводили черный люд к присяге, назначали старост и требовали собирать земские собрания. Дозоры докатились до самого Ругодива, встретились с ивангородскими разъездами и вернулись назад, докладывая о всеобщем спокойствии и миролюбии населения.

Четырнадцатого июля, уже забрав под свою руку все селения и укрепления, русская армия подошла, наконец, к самому Юрьеву. Боярин Адашев приказал разбить основной лагерь на Омовже ниже по течению, послал крупные, в три сотни, конные отряды обложить крепость со всех сторон, дабы никто не мог ни войти в город, ни выйти из него, послал боярина Шохина в Ивангород за пушками и… И закатил ближним воеводам роскошный пир. Чего еще делать? До подхода осадных пищалей армии все равно оставалось только держать осаду: сменять друг друга в сторожевых отрядах и благополучно спать все прочее время.

Смеркалось. Горожане, подсвечивая себе факелами, бродили по стене и выглядывали из окон башен. Русские дозоры, разведя на безопасном расстоянии костры, поглядывали на защитников, а из лагеря, залитого светом от трофейных свечей и масляных ламп, доносился смех, песни, крики восторга и громогласные тосты. Воеводы пировали, прочие служилые люди, пусть и не так шумно, тоже позволили себе расслабиться. К ночи «расслабились» до того, что решили пойти на приступ и числом в несколько сотен, с мечами и рогатинами, кинулись к Юрьеву. Не один час они ходили вокруг, угрожая развесить всю стражу на зубцах, жителей посадить на кол, а дома сжечь, чтобы и трава на сем месте более не росла.

Ближе к рассвету многие поняли, что без лестниц рва не одолеть, и отошли в лагерь, обещая вернуться новым днем. А иные легли спать прямо у крепости. На второй день осады вояки давешнего рвения не выказывали, через ров переплыть не пытались. Хотя немало холопов к крепости ездили, кричали угрозы и предлагали страже прыгать вниз и погибать без мучений. Потому как после штурма они умрут все равно, но им припомнят все прежние прегрешения схизматиков пред русскими и муки праведника Иссидора. [25] Советовали выпустить женщин и детей, потому как в плену те выживут, а после штурма — уж точно нет.

На третий день, вскоре после полудня, равномерно постукивая, опустился мост Юрьева, ворота приоткрылись, выпустив трех мужчин. Все были в мантиях и матерчатых шапочках, у одного на груди висела золотая медаль солидных размеров. Тяжелые створки тут же захлопнулись, а когда бюргеры сошли с моста — то и он лениво, с поскрипыванием и стуком поднялся на старое место.