Всадники ночи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 23

Однако в усадьбе, как оказалось, тоже подготовились к встрече: когда путники поравнялись с табуном, дорогу им преградили двое мужиков и баба, держащая на полотенце большущий круглый хлеб.

— Доброго вам пути, гости дорогие, — дружно поклонились они. — Прошу к нам завернуть, откушать чем Бог послал, в баньке попариться, отдохнуть с дороги.

— Не было никого! — бочком, словно краб, подбежал к Аргамаку купец и остановился возле стремени. — Вот те крест, княже, заперты были ворота. И тишина.

— Благодарю за приглашение, — склонил в ответ голову Зверев, — да путь у нас еще дальний, каждый час дорог.

— Не велел боярин никого мимо пропускать, добрый человек, — не уступали дорогу местные. — Сам ныне в отъезде, но к сумеркам вернется всенепременно. Осерчает, обидится. Не с кем перемолвиться ему, скучает в нашей глухомани. Заворачивайте, гости дорогие, не побрезгуйте. Ни яств, ни меда хозяин не пожалеет. Коли товар приглянется, то и за ценой не постоит. Ключник уж и баню велел затопить, и столы скатертью чистой застелить. Ночь близка, город далече. Где еще теплую постель да беседу интересную найдете? Не обижайте господина нашего, не отказывайтесь от щедрости его. Мы и за лошадьми вашими присмотрим, и товар убережем.

Местные холопы склонили головы в поклоне и ждали ответа.

— Не оставайся, Андрей Васильевич! — дернул за стремя купец. — Не к добру все это. Ой, прости Господи, пожалей душу мою христианскую, ой, не к добру. А ну душегубы опять появятся?

Как раз последние слова и заставили Зверева спешиться.

— На обоз посмотри, — бросил он поводья Чекалину. — Куда мы от верховых денемся? Захотят — все едино догонят. В чистом поле не отбиться, за стенами ночевать спокойнее.

— Благодарю за приглашение. — Князь подошел к холопам, отломил краюху хлеба, сунул в перемешанную с перцем соль, откусил. — Останемся с радостью. Да только, боюсь, обоз наш к вам на двор не поместится.

— А мы его здесь, напротив терема составим. Дозорные ночью со всем тщанием приглядят. Лошадок к табуну пустим — пусть отдохнут, повеселятся на свежей траве.

— Так тому и быть, — махнул рукой Андрей. — Готовьте свои хоромы. Боярина-то как зовут?

— Федот Владиславович Калединов, из рода Тверских Калединовых, что еще Владимиру Святому служили, — торопливо заговорил один из холопов. — По старшей линии, боярин, мы идем…

— Не боярин! — перебил его Зверев. — Князь Сакульский, Андрей Васильевич. Ну да меня ваш хозяин и сам должен знать.

Местная дворня старалась изо всех сил, помогая гостям, но распрячь, почистить, напоить и выпустить в табун всех лошадей все равно заняло почти полчаса. Андрей тем временем прогуливался по усадьбе — и чем дальше, тем сильнее удивлялся. Кони в конюшне имеются, пара меринов стоят. Накормлены, ухожены. Это не считая тех, что на лугу. Но вот свиней, собак, коров, даже кур — и в помине нет. Усадьба, пусть и не очень большая, рук рабочих требует. А во дворе — всего человек шесть. Не видать привычной суеты: кто воду носит, кто дрова пилит-колет, кто птицу щиплет, кто полы метет. Тишь да гладь. И все же двор-то — ухоженный! Чистый, подметенный, поленница у стены ровная, солома у крыльца, циновка перед дверью. Церковь — большая, добротная. Однако никаких следов к ее входу не ведет! На земле не натоптано, на паперти ни пыли, ни грязи. Свечами, ладаном не пахнет, и — тихо внутри. Нешто ни одной службы за день не состоялось, неужели за весь день никто внутрь не заглянул?

Зверев повернул к храму, перекрестился, поднялся по ступеням, взялся за ручку — заперто! И похоже, что изнутри.

— Батюшка с боярином отъехал, — поспешил к нему один из холопов. — Как вернется, вечерню служить будет. Причастит, коли пожелаете, гости дорогие.

— Причаститься нам не мешало бы, — согласился Андрей.

Все вокруг казалось странным — однако подворники боярина Калединова на упырей явно не тянули. Люди как люди. Живые, бодрые. Разве только угрюмые больно. Может, они сами совсем недавно с бедой управились и теперь пытаются наладить жизнь? Тогда запустение и безлюдность понять можно.

Аргамака к табуну Андрей отвел лично, пригрозил пастухам, чтобы следили особо, и для пущего их старания кинул серебряную новгородскую чешуйку. Когда же вернулся, уже знакомая баба от ворот с поклонами пригласила в трапезную:

— Все столы накрыты, князюшка. Угощение остывает, пиво выдыхается. Извольте снедать, гости дорогие, подкрепитесь с дороги. Чем богаты, тем и рады. Ступайте, откушайте. Ныне вот-вот и баня поспеет.

— Банька — это хорошо, — повел плечами под тяжелой броней Зверев. — Банька — это к месту.

Женщина провела гостей по тихому дому к трапезной. Через приоткрытую дверь в одной из комнат князь заметил разложенную упряжь: ряды деревянных седел вдоль стены, висящие на деревянных штырях уздечки. И опять его удивил идеальный порядок. Порядок в кладовой, чистота в коридорах и прихожей; опрятные, ровно уложенные один вплотную к другому коврики, плетенные из тряпочных лоскутов. Как дворня из нескольких человек за таким большим домом следить ухитряется? Да еще караул несут, с лошадьми управляются, за двором приглядывают, сено да дрова запасают, на кухне работают. Усадьба — она немало повседневных хлопот требует. И опять в душе молодого человека острым кошачьим когтем скребнуло нехорошее предчувствие.

Здешняя трапезная размером уступала отцовской — однако без труда вмещала полтора десятка обитых войлоком скамей и четыре пятиметровых стола в три локтя шириной. Скатертью был накрыт только один, крайний, справа от двери. С угощением людишки боярина Калединова расщедрились: четыре крынки с пивом, поднос пряженцев, поднос с кусками жареной рыбы, два целиком запеченных лебедя, бессчетное число мисок с грибами, огурцами, капустой, репой, курагой, изюмом, сотовым медом… Даже странно, как рискнули холопы столь решительно разорить хозяйский погреб ради нежданных и незнакомых гостей. А ну не найдут те общего языка с Федотом Владиславовичем? С кого тогда за разор спросят? Работников в усадьбе мало, каждый добытый кусок хлеба на счету должен быть. С такой щедростью — как бы самим хозяевам голодать не пришлось.

— Пахом, читай молитву, — распорядился Андрей, усаживаясь во главу стола.

Поблагодарив Господа за хлеб насущный, путники принялись за трапезу, громко нахваливая гостеприимство незнакомого пока боярина. Выпили по кубку ядреного, хорошо настоянного пива, а когда дядька собрался наполнить емкости снова, Зверев молча вскинул руку и отрицательно покачал пальцем: достаточно. На этот жест князя не обратил внимания только коротышка, что взахлеб наливался пенным напитком и прикладывался понемножку к каждому из выставленных угощений.

Где-то через час вернулся один из подворников, поклонился в дверях:

— Баня поспела, гости дорогие. Пива туда ключник велел отнесть, веников дубовых да березовых, рубахи чистые положить, дабы свои средь узлов не искали, щелока с мочалками новыми приготовить.

— Ни к чему все это, — демонстративно зевнув, отмахнулся Андрей. — Боярин прибудет — а мы в бане веселимся. Ни поздороваться, ни за угощение поблагодарить. Нехорошо это. Не пойдем.