Всадники ночи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 21

— Где?

— Да вон же, Андрей Васильевич, на облаках кровля темнеет, треугольником.

Андрей привстал на стременах, но ничего не разглядел. Однако времени для поисков не осталось, и он решил рискнуть:

— Поворачиваем! Давай, Изольд, раз ты такой глазастый, показывай.

Обоз свернул на склизкую, изрядно размокшую колею, пополз по ней. Где-то через версту Зверев тоже различил на фоне темного леса крышу большого одинокого строения. Только это было не жилище, а огромный, с самолетный ангар, деревянный сарай без окон. Скорее всего, скотный двор. Рубят такие на дальних выпасах, чтобы домой в деревню скотину не гнать, а укрыть ее от зверья и непогоды рядом с пастбищем.

— А может, оно и лучше, — пожал плечами князь. — Весь обоз разом под крышу заведем — нам же проще.

Людей как-то не удивило, что строение было пустым и тихим — однако же надежно закрытым изнутри.

— Дозволь, Андрей Васильевич, я наверх влезу? — предложил Изя. — Дранку на углу разберу али жердину выбью.

— Не мучайся, — махнул рукой князь, — и так уже темнеет. Отвернитесь все, я сам открою.

Он произнес заклятие, резко развел руки и, услышав стук упавшего засова, потянул саблю:

— Они где-то там, прячутся. Найдите их, ребята, или ночью они найдут нас.

Холопы ринулись внутрь, подкидывая с обильно унавоженной земли куски рогожи, охапки сена, отворачивая жердины, заглядывая в ясли и бочки. Пахом полез по приставной лестнице наверх, на сеновал, занимавший половину чердака. Илья подобрал деревянные вилы и принялся гулять от стены к стене, тыкая ими в землю. Где мягкая — там, стало быть, схрон или тайник.

— Нашел! — Изольд опрокинул ногой бочку, примерился саблей по голове усатому круглолицему коротышке, но тот взвизгнул и с ловкостью улитки нырнул обратно в укрытие:

— Нет! Не-ет, не надо! Не убивайте! Не убивайте, милые!

— Вылазь, упырь чертов!! Вылазь, все равно убью!

— Стоять! — вскинул руку Зверев. — Изя, остынь!

— Да ты чего, Андрей Васильевич? Он же нас не пожалеет!

— Не-е-ет! — Словно надеясь удрать, коротышка отчаянно семенил торчащими из деревянной емкости ногами.

— Оставь, Изольд. Вспомни мельника. Вспомни упырей в Перевозе. Они все днем как мертвые лежали, не шевелились. Даже когда из окна их выкидывали, в костер тащили — не двигались. А этот вон какой шустрый. Стало быть, не нежить. Вытряхни его, посмотрим, что за фрукт.

Холоп убрал саблю, уперся двумя руками в бочку, опрокинул ее вертикально, потом взялся снизу за край и подкинул вверх. Емкость с гулким стуком покатилась в сторону, а на земле, сжавшись в комок, остался сидеть человечек в зеленом кафтане, в черных шерстяных шароварах и прочных юфтевых сапогах. Борода его была редкой и короткой, но черные усы почему-то росли густо. Голову покрывал ровный бобрик недельной щетины, на пальцах поблескивали два золотых кольца.

— Ну и кто ты таков, мил человек? — приблизился к нему князь Сакульский. — Откуда взялся, куда собирался и отчего в бочке этой поселиться захотел?

— Я-я-я-я… — Незнакомец остановился, сглотнул и продолжил более внятно: — Купец я Островский, именем Семен Чекалин, три возка сукна дорогого со Пскова в Дорогобуж доставить хотел, по уговору давнему, но твердому. Три дня тому усадьбу боярина Калединова миновали. Мыслили завернуть, товаром похвастать, продать чего, коли по нраву придется. Однако же усадьба сия заперта оказалась накрепко, и никто даже на стук не выглянул. Двинулись мы тогда далее, докуда Господь времени светлого отвел, да недалече отсюда на ночлег и остановились…

— Перерыв, — остановил его князь. — Ребята, заводите сюда обоз, пока вконец не стемнело. Пахом, ты там куда пропал?

— Я так мыслю, княже, — выглянул с сеновала дядька, — сюда надобно до утра схорониться. И тепло, и мягко. А коли лестницу затянуть, без шума наверх и не забраться. Нежданно упыри не нагрянут, успеем взяться за железо.

— Так и сделаем, — кивнул Зверев. — Слезай пока, холопам одним не управиться. Тридцать коней распрячь! А еще воды достать нужно и сена задать. Колодец должен быть снаружи. Какой же скотный двор без колодца?

На сеновал люди забрались уже в абсолютной темноте. О свете пришлось забыть — какой огонь в таком месте? Холопы затащили наверх лестницу, уложили на стропила, Пахом в темноте роздал всем по шматку изрядно переперченной ветчины, кому не по вкусу — предложил копченых лещей. Никто не согласился: поди разберись на ощупь с рыбьими костями.

— Эй, купец Чекалин, — окликнул нового знакомого Зверев. — Так что с твоим обозом здесь приключилось?

— С обозом? — Купец тяжко вздохнул: — Про сукно свое ныне и не ведаю. А славное было сукно, аглицкое, по пять гривен тюк. Эх, как же я теперь артельщикам на глаза покажусь? Полторы сотни гривен, как одна копеечка…

— Так куда он делся-то, Семен?

— Ох, не ведаю, боярин. Мы как на ночлег-то встали, все ладно было. Костер развели, кулеш заварили. Укладываться начали. Я по нужде малой в сторону отошел — ан тут всадники невесть откуда примчались. Мыслишка у меня явилась: боярин Калединов нагнал, прикупиться желает. Тут ведь, сам знаешь, боярин, дорога малохоженая, купцы с красным товаром редко заглядывают.

— Не боярин, а князь! Слышь ты, смерд? Князь Сакульский, Андрей Васильевич! — судя по голосу, прикрикнул на купчишку Пахом.

— Ох, прости, княже, не гневись, бес попутал. Видел, что путник знатный, ан званием ошибся. Прости меня, несчастного, совсем разум мой в бочке сей помути…

— Что дальше было? — перебил его Зверев. — Приехали всадники, и..?

— А-а… Ну это… Порты я подтянул. Пока подвязывал, пока отряхивал — глянь, а один из этих всадников ночных возничего мого, тезку, Семена, за волосья вдруг взял, голову откинул да в горло и вцепился. Ой, тут все как взвыли! А я понял: неладно тут что-то, — и по травке, по травке, в сторону и бежать. Сарай этот углядел, внутрь спрятался. Вдруг чую: копыта стучат. Округ они ездить начали. Говорит кто-то: «Сюда он бежал, видел я смертного у канавы. Прячется». Потом закричали они: «Выходи, выходи!» Опосля, слышу, спешились. Ну тут я искать начал, куды схорониться. Бочку нашел, в нее и забрался. А они ходили, ходили. Опосля опять слышу: «Поехали, завтра выследим. Куда он, пеший, денется? Будет ввечеру потеха веселая, охота с добычей». Ну после того пропали душегубы. Я, грешный, рассвета дождался, из схрона свого вылез, до обоза дошел — ан там и нет ничего. Ни коней, ни сукна, ни людишек моих, ни крови нетути. Ровно и не останавливался там никто. Остался я один-одинешенек. Ни добра, ни серебра, ни лошадей, ни куска хлеба — голод утолить. Побрел по дороге, долю горькую свою оплакивая, ан вскорости вспомнил: охота же на меня ночью случится! Куда же пешему супротив конного? Я тоды следы свои, ровно заяц, запутал хорошенько да полем, полем назад возвернулся, в знакомый схрон. Помыслил так, что не станут в старом месте искать. Следы-то уходят — вот и погонятся, не вернутся. Вышло, почитай, по-моему, да не до конца. Меня здесь не нашли, однако же трижды за ночь к сараю душегубы возвертались и сызнова искать начинали. Я оттого и не ушел ныне. Опасался, опять поганые в темноте по кровушку мою заявятся.