Заклинатель - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 11

— Не устал, сынок? — окликнул Андрея через дорогу боярин Лисьин.

— Чего уставать, отец? — развел руками Зверев. — Что мы делаем?

— Ты глянь, полки правой руки подходят, воеводы Чевкина. Мыслю, коли силы у нас новые появились, может, холопам указать костер покамест развести? С утра ведь не снедали. А чего сухомяткой питаться, коли мясо парное кругом лежит?

— Вот именно, — сплюнул новик. — Битва называется. Не о враге больше заботишься, а о том, чем брюхо в обед забить. Ладно, пусть парного запекут, коли дров найти смогут.

— У оврага для костра место найдется. А пока рать вся не подошла, то и дрова собрать еще получится.

Битва тем временем продолжалась с той активностью, что сравнима разве с пылом маляра, работающего после бутылки водки. В воздухе часто мелькали стрелы — но опустошать колчаны боярские дети не спешили, долго приглядываясь к врагу перед каждым выстрелом. Поляки опять отступили чуть не до самого своего лагеря, оставив на траве с полсотни бьющихся в предсмертных судорогах скакунов и ни одного человека. Их смерды продолжали стоять, выставив перед собой щиты и подняв к небу копья. Среди этих бездоспешных бедолаг раненых и убитых было наверняка не меньше, чем среди лошадей — но в неподвижном строю это не так замечалось. По дороге от русского лагеря вяло, без особой спешки, подтягивались основные силы: бояре, князья, холопы спешивались, подходили к бойницам, наблюдали за происходящим. Андрей подумал, что и вправду может спокойно пообедать — и совершенно ничего не потеряет.

— По коням! По коням! — внезапно призвал всех витязей клич рассыльных, раздалось пение медных труб.

У польского лагеря схизматики опять затеяли копейную атаку, заставив головной полк повернуть назад, и Зверев напрягся, ожидая, что сейчас произойдет что-то интересное. Ему даже захотелось вместе со всеми подняться в седло, взяться за рогатину и, опустив ее перед собой, помчаться в лихую атаку… Но — увы, пока что ему следовало оставаться рядом с «огнестрелами». На сегодня он был едва ли не единственным в русской рати, кто понимал, как лучше использовать это громогласное оружие.

В проходы между щитами стали заскакивать уставшие за день, запыленные бояре головного полка, которые сразу проезжали к своим холопам — где чьи телеги, все уже успели запомнить. И вот тут поляков встретил нежданный сюрприз: из-за щитов гуляй-города по ним ударили не полторы тысячи вымотавшихся за столько часов лучников, а несколько тысяч свежих стрелков. Лошади поганых начали скатываться с копыт, словно налетали на натянутую над землей стальную проволоку, многих всадников в толчее, похоже, даже затоптали. Схизматики резко отвернули назад, а вслед за ними, с веселым залихватским посвистом и криками «Ур-ра-а-а!!!» из-за стен укрепления начали выхлестывать русские сотни.

В такой ситуации тоже порядком уставшие ляхи встречать врага не стали, а погнали во весь опор к лагерю, перед самой пехотой расступились, обходя копейщиков справа и слева. Смерды опустили пики, а русские ратники… отвернули вправо, осыпая их стрелами. Хотя пехотинцы и прятались за щиты, некоторых из них смерть все-таки достала. Только из первого ряда упали человек двадцать, не меньше. Правда, полтора десятка из них поднялись и, кто ползком, а кто и на ногах, прихрамывая, стали пробираться вдоль строя, торопясь уйти с поля возможной сечи. С левой стороны, из-за лагеря, на смену уставшей коннице подходили новые тысячи. Осторожный Лука Юрьевич до столкновения дело доводить не стал — едва ляхи начали разгоняться для копейного удара, ратники развернулись и ушли к гуляй-городу.

И опять несколько пустых выстрелов из пищалей, сделанных чисто для острастки, и затем ливень стрел заставили схизматиков отступить, потом дальше и дальше — пока русские опять не вышли вперед, продолжая забрасывать врага из луков на предельно возможной дистанции.

Поляки, судя по всему, не очень понимали, как поступить со странным укреплением, к тому же огрызающимся огнем и стрелами. Бросить на него конницу? Но всадники не способны штурмовать крепости, у них нет ни лестниц, ни веревок. Коннице нужен простор, это оружие для поля боя, оно не умеет проламывать деревянные стены. Послать на штурм пехоту? Но из-за щитов странного укрепления в любой момент может вылететь тяжелая кованая конница, которая легко перебьет пеших врагов. Обычные крепости такого фокуса не выкидывают. Скорее всего, поганые хотели теперь только одного — передышки, возможности подумать и подготовиться для решительного боя. Но как раз этого поместное ополчение им и не позволяло. На захватчиков непрерывно сыпались стрелы. И тогда, когда они наступали, и когда бежали, и когда стояли, и когда хотели отдохнуть. Избавиться от такого натиска, разогнать лучников или навязать ближний бой поляки, благодаря изобретению новика из рода бояр Лисьиных, никак не могли.

Врагов развела только ночь. В опустившемся мраке смертельные маневры обеим сторонам пришлось остановить. А утром ратники увидели, что незваные гости сворачивают лагерь, и длинный обоз уже ползет в сторону совсем близкого Литовского княжества. Вести осаду мощной крепости, имея на боку крупный вражеский отряд, вцепившийся чуть не в мясо крепкой бульдожьей хваткой, польский воевода не рискнул. Под прикрытием пятитысячного, закованного в железо полка обоз ушел, к полудню вовсе скрывшись из глаз. А следом пригородные поля оставил и арьергард. За ляхами поскакали русские дозоры, следя, чтобы те не выкинули какой-нибудь подлости, но было ясно, что очередная порубежная стычка закончилась. Помещики могли возвращаться по домам.

Входящих в усадьбу ратников встречали восторженными криками, цветами и поцелуями. Звереву тоже один достался — от «мамы», Лисьиной Ольги Юрьевны. Хотя отряд холопов поредел почти вдвое, но с собой погибших и раненых боярин не вез, а потому поводов для плача и причитаний не нашлось. Павшие были уже оплаканы, отпеты и похоронены. Ныне же настало время радости и пира. Тем более что вернулись воины не просто из похода — пришли победителями, с добычей. Из взятого на поляках после первой сечи добра четверть, по общему боярскому решению, досталась новику Лисьину. Еще четверть — княжичу Федору Друцкому. Ну а уж остальное — между всеми прочими делили. Так что на телегах, поверх оставшихся припасов или щитов от несостоявшихся деревянных танков, лежали для всеобщего обозрения прочно увязанные кирасы, мечи, поножи и наручи, шлемы — все то, что потом под ударами кузнечного молота превратится в лемехи и косы, в ножи и петли. А коли железо хорошим окажется — то и в кольчуги, пищали, ерихонки, Для сабель и бердышей, само собой, хорошая сталь требовалась, булатная — такая, что слишком дорога даже для доспеха, от которого порой жизнь зависит. Еще от ляхов новику досталось полсотни седел, ремни, упряжь, меховые и полотняные плащи. Будет в чем холопам и дворне пощеголять в праздничные дни, в чем выехать в город или в гости в другую деревню. В одеждах дорогих, панских да княжеских. Да и то слово — не носить же боярам одежонку с чужого плеча?! А продать из того, что на поле боя полежало, далеко не все потом можно…

— Ты не поверишь, матушка, как дитя наше в сече отличилось, — после первых же объятий, не успев осушить корца со сбитнем, сообщил боярин хозяйке. — Чуть не един все войско поганое возле озера Горохового держал! Полдня отбивал схизматиков, пока ратники наши после первого напора ляхского в себя приходили!