Я обняла Нину Аркадьевну, прижала к себе ее худенькие,
совсем как у Клавдии, плечики и… не расплакалась.
— Мы приедем, — пообещала тетушка. — Обязательно приедем.
Глава 26
Все эти дни в голове моей шли сложные процессы осмысления
того, что само по себе казалось немыслимым, иррациональным. Когда я пыталась
связать полученные факты, выходило такое, от чего почва уплывала из-под ног. Я
тут же сдавалась и говорила себе, что в моих выводах одни ошибки, но новые
факты приводили к одному и тому же.
Вот и теперь, войдя в свою московскую квартиру я складывала
полученную в Питере информацию и так и этак, но не получала ничего
утешительного. Все варианты — хуже не бывает. Для меня.
Я сбросила туфли, надела шлепанцы и остановилась перед
зеркалом. Фу, ну зачем я это сделала. Как все-таки дорога не украшает женщину.
С возрастом это становится особенно заметно. Нет, скоро я буду выглядеть на все
свои сорок, что и неудивительно при таком образе жизни. Надо принять ванну,
выспаться, а потом отправиться на массаж.
И непременно надо снять это старушечье платье! С какого
перепугу я его на себя нацепила? Конечно, доставлять удовольствие Нине
Аркадьевне — дело благое, но не до такой же степени. Во всем надо меру знать.
С этой мыслью я отправилась в ванную и до отказа открыла
кран горячей воды.
Телефонный звонок вырвал меня из волшебного мира и погнал в
прихожую. Я не сразу поняла, с кем разговариваю — так путанна и сбивчива была
женская речь, несущаяся лавиной, сплошным нескончаемым потоком.
В конце концов я кое-как установила, что это соседка
Сибирцева душечка Мария Федоровна. Когда она со всеми подробностями рассказала
о прелестях отдыха на Черноморском побережье, откуда вернулась ее дочь, и об
установившихся там ценах на мясо и фрукты, я, благодаря своей исключительной
ловкости, исхитрилась протиснуть в ее повествование один маленький вопросик:
— Вы нашли адрес того красивого мужчины, приятеля Сибирцева?
Наградой за мое терпение последовал ответ:
— Да, нашла, — сказала соседка и без преамбул , (что
удивительно) начала диктовать:
— Лебедев Дмитрий Александрович, город Коломна…
Дальше я не слушала. Дальше просто некуда. Точнее, есть куда
— в Коломну.
Я помчалась в Коломну в чем была, а была я, если вы не
забыли, в сером старушечьем платье, рекомендованном мне Ниной Аркадьевной. В
этом дурацком платье мое сходство с той элегантной печальной дамой (в черной
кружевной шляпе) было так незначительно, что Дмитрий Александрович узнал меня
не сразу. Дорожная пыль и отсутствие на моих щеках дорогих прозрачных румян
тоже способствовали этому.
Когда я замолотила кулаками в ворота, Лебедев вышел почти
мгновенно и воззрился на меня с видом «какого черта?»
После того как я представилась, вид его поменялся и говорил
уже о другом; «Ну вот, повадилась…»
По запаху, исходящему от него, бывалый Аким мог бы с
ювелирной точностью установить, сколько дней человек пьет. Я таким опытом не
обладала, а потому предположила, что дня три.
Почему человек пьет? Судя по письмам, он не запойный.
Значит, у него горе. Значит, узнал о гибели Клавдии.
Я поежилась, но Дмитрий отнесся ко мне доброжелательно,
пригласил в дом, на ходу бросив все же горький упрек:
— Почему тогда не сказала? Ведь за этим же приезжала.
— Не смогла, — призналась я, усиленно гадая, имеет ли он
отношение к убийствам и покушениям.
Если по дороге в Коломну я была уверена, что имеет, то
теперь, заглянув в его честные глаза, поняла — причастность Дмитрия к убийствам
не очевидна.
В доме было на удивление чисто. Следы пьянства
сосредоточились в одном месте: под столом в виде нескольких пустых бутылок
из-под водки. На столе стоял портрет Клавдии.
«Пьет и слезами поливает», — с завистью подумала я, вспомнив
свои похороны.
— Есть хочешь? — спросил Дмитрий.
— Нет, — солгала я.
— Тогда зачем приехала? Интересный вопрос.
— Мне нужно найти Лаврентия, — выпалила я, жадно
всматриваясь в лицо Дмитрия.
Как в таких случаях говорится, ни один мускул не дрогнул на
его лице. Лишь промелькнуло слабое удивление.
— Зачем он тебе?
— Моя подруга встречалась с его братом, который умер. Она
хочет встретиться с Лаврентием, передать кое-какие личные вещи покойного и
вообще…
Дмитрий резко подался вперед.
— Серега умер?! — закричал он. — Не может быть! Он же еще
пацан.
— Несчастный случай, — пояснила я и, не желая вдаваться в
подробности, добавила:
— Точно не знаю, при каких обстоятельствах это случилось.
— А когда случилось, знаешь?
— Полгода назад, — солгала я, чтобы проверить давно ли он
видел Сибирцева.
Дмитрий с недоверием посмотрел на меня.
— Полгода? Странно… Я встречался с Лаврентием в мае, он был
весел и ничего такого не говорил.
— Не знаю, может, не полгода, может, меньше. Так вы поможете
разыскать Лаврентия? Кстати, как его фамилия?
— Маградзе его фамилия, но это ничего вам не даст. Он, как
бы это сказать… — Дмитрий замялся. — Ну, в общем, не найдете вы его. Я помогу.
Давайте ваши координаты, куда сообщить.
Я дала адрес и номер телефона, проследив, чтобы он правильно
все записал. Мы посидели немного молча. Потом я стала прощаться. Он проводил
меня до ворот.
— Извините, что встретил вас в таком виде, — смущенно сказал
он, открывая калитку.
— Ерунда, я тоже выгляжу не слишком, — подбодрила его я.
— Нет, вы сегодня значительно лучше, чем в прошлый раз, — не
согласился он.
Вот и угоди этим мужчинам. Как прикажете их соблазнять,
когда у них такие непредсказуемые вкусы?
Уже выйдя за ворота, я вспомнила, что забыла о главном.
— Скажите, а как вы познакомились с Клавдией? — спросила я.
Дмитрий расплылся в сентиментальной улыбке.
— Да через этого Маградзе и познакомился. Можно сказать,
случайно.
Час от часу не легче. Устала уже удивляться.
— Клавдия знала Маградзе? — поразилась я.
— Нет, Клавдия заходила к подруге в лечебницу частную, в
этот, как его…
— В «Гиппократ»?