Летом сорок первого - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Свиридов cтр.№ 55

– Хорошо! Пусть Степанов проявит взаимовыручку! Подтянется и за себя, и за своего выбитого из строя товарища. Как в бою, когда раздумывать некогда. Одним словом, за один подход к турнику!

– К перекладине, – снова поправил сержанта Томашевский, чертыхаясь про себя, потому как Малыхин все же обвел его вокруг пальца.

Рядом на самодельном стадионе отрабатывали различные упражнения другие подразделения. Одни отделения во главе со своими сержантами разучивали приемы рукопашного боя и старательно кололи штыками мешки, набитые соломой, другие занимались метанием гранат, прыжками в длину с разбега, прыгали через «козла», лазали вверх по канату и в противогазах преодолевали полосу препятствий. У каждого отделения были свои заботы и трудности. Солдатский день с подъема и до отбоя плотно насыщен разного рода занятиями и боевой учебой. Война требовала ускоренного обучения.

– Рядовой Степанов, выполняйте! – сержант самодовольно усмехнулся.

Наконец-то представился случай сбить, как он полагал, «рога» самому именитому солдату не только отделения, но и взвода, поставить его «на место», ибо авторитет и популярность спортсмена больно задевали его сержантское самолюбие и несколько нарушали сложившиеся в его сознании простые и четкие понятия: чем выше командирский чин, тем значительнее авторитет, и не может младший по званию быть авторитетнее своего старшего начальника.

Степанов подтягивался легко и красиво. Каждый свой подъем фиксировал над перекладиной не кончиком подбородка, как сержант, а подтягивался высоко, до груди. Со стороны могло показаться, что в руках у него спрятан какой-то заводной механизм, который плавно и ровно поднимал вверх его загорелое до бронзового отлива, послушное тренированное тело.

– Пятнадцать... семнадцать, – считали хором солдаты, восхищаясь и даже откровенно завидуя Борису. Но подъемы эти давались тому не легко. Лицо покраснело, мышцы, особенно на шее, вздулись, и жилы выделились темными толстыми шпагатами. Закусив губу, Борис напрягался что есть мочи.

– Восемнадцать!

Девятнадцатый давался с большим трудом. Но он его выполнил. Степанов опустился вниз и повис, расслабившись, сколько позволяло висячее положение, стараясь передохнуть и собраться с силами. Руки, казалось, одеревенели. Сделав пару глубоких вдохов и качнув телом, как бы, помогая рукам справиться с тяжестью, начал выжиматься.

– Давай, давай! – подбадривали его друзья.

– Жми, Боря!

И он жал, изо всех сил жал, тянулся вверх, к трубе, отполированной солдатскими ладонями, медленно, сантиметр за сантиметром приближаясь к заветной блестящей на солнце линии. Вот она на уровне лба, он даже коснулся ее, почувствовав кожей теплоту разогретого на солнце металла, стер капли пота, и они предательски скользнули вниз, по щекам, и неприятно защипали в глазах. Труба поползла мимо носа и пошла дальше, до рта, до шеи. Борис ткнулся подбородком вперед, прижался к трубе шеей и замер.

– Двадцать! – дружно выдохнули солдаты.

– Спасибо! – крикнул радостный Кирасов. – Выручил!

– Боря, полный порядок! – закричал Томашевский. – Рекорд!

Степанов с трудом разжал занемевшие пальцы и сразу скользнул вниз, на взрыхленный песок. Ноги привычно спружинили, и он выпрямился. Усталый, довольный сам собой, с радостным чувством исполненного долга.

– Порядок, – повторил вслед за Томашевским сержант и хмуро добавил командирским тоном: – А в свободный час рядовой Кирасов займется отработкой жима на турнике!

– На перекладине! – выкрикнул Томашевский. – На перекладине, товарищ сержант! И как прикажете после этого понимать теперь солдатскую взаимовыручку?

– Это нечестно! – раздались выкрики. – Не справедливо!

– Разговорчики в строю!

– Постой, постой, – Степанов, ничего не понимая, смотрел на младшего и прямого своего командира. – Я же только что за него норму выполнил?

– Да, ты, Степанов, исполнил свой солдатский долг и проявил боевую взаимовыручку, выполнил сполна норму рядового Кирасова. Это факт и все видели, – на лице сержанта не дрогнула ни одна черточка, оно стало непроницаемым, как стена. – А как в бою я могу положиться на рядового Кирасова? На Кирасова, ежели вдруг будет выбит из строи Степанов? А? Он и за себя-то не сможет, не то что за другого.

Суровая правота сквозила в его словах. Солдаты притихли. Спорить с сержантом было делом бесполезным.

– Отделение, равняйсь! Смирно! Что у нас дальше по расписанию? – сержант вынул из кармана брюк сложенную тетрадку и, развернув ее, прочел:– Отработка приемов рукопашного боя. Защита саперной лопаткой от штыковых ударов врага.

Саперных лопаток было всего пять штук, а винтовки – деревянные, грубо струганные болванки. Но сержант знал свое дело основательно. Разбил солдат по парам. Одни атаковали, а другие защищались саперной лопаткой. У Малыхина приемы выходили четко и гладко. Отбив лопаткой удар штыка, сержант делал стремительный шаг вперед и наносил, имитируя, удар ребром лопатки по шее противника. Этот прием Борису показался знакомым. Он напоминал боксерский прием: отбив ребром ладони раскрытой перчаткой прямого в лицо и, с шагом вперед, нанесение бокового в голову. Борис улыбнулся, вспомнив занятие в боксерской секции, тренера Булычева и своего друга Сергея Закомолдина, как они, наскакивая друг на друга, словно молодые петушки, отрабатывали этот самый прием защиты и атаки. Где сейчас Серега? Жив ли он? Вести с фронта приходят самые неутешительные...

– Борис, держись! – Томашевский энергично провел выпад вперед, тыкая прямо в лицо дулом деревянной винтовки.

Степанов, с поворотом тела, ребром лопатки стукнул по направленному ему в голову стволу, отбил его в сторону, да так резко, что выбил оружие из рук соперника. Винтовка отлетела и упала в вытоптанную траву.

– Сдурел, что ли? – обиделся Эдик. – Сила есть, ума не надо?

– Я ж как в бою.

– Вот именно, как! Думать надо!

– Там думать некогда.

– Ну там и лупи на полную силу. А на мне зачем злость срываешь?

– Какую злость? – удивился Борис.

– Не понимаешь, что ли? Не соображаешь? – Томашевский постучал костяшками пальцев себе по лбу. – Побереги ее для фрицев.

– Рядовой Степанов! Рядовой Томашевский! Почему не работаете? – сержант, казалось, видел и спиной.

Томашевский поднял свою винтовку. Посмотрел на солнце, которое зависло над стадионом и никак не желало опускаться, заливая все вокруг знойными лучами. День продолжался бесконечно. Нудно звенели комары, слышались возгласы солдат, удары лопаток о деревянные стволы. Смахнув капельки пота с подбородка краем ладошки, Томашевский взял свое оружие на изготовку.

– Начали, что ль?

– Нападай! – улыбнулся устало Борис и, работая в полсилы лопаткой, спросил: – Ты тоже письмо получил? Что пишут?

– В Москве карточки ввели, – сообщил Томашевский. – На хлеб и другие продукты. Я же говорил. А на стадионе «Динамо» сортируют какую-то особую воинскую группу, принимают только спортсменов. Для работы по спецзаданию, возможно в тылу врага.