Немезида - читать онлайн книгу. Автор: Айзек Азимов cтр.№ 17

— Джэйнус, даже мысли нельзя допустить, что можно не предупредить землян, чего бы это нам ни стоило!

— А что вас, собственно, так беспокоит? Даже если Немезида движется к Солнцу, когда она достигает Солнечной системы?

— Она может оказаться вблизи от Солнца примерно через пять тысяч лет.

Питт откинулся в кресле и посмотрел на Юджинию с деланным удивлением.

— Пять тысяч лет. Всего лишь пять тысяч лет? Послушайте, Юджиния, двести пятьдесят лет назад человек впервые ступил на поверхность Луны. Прошло двести пятьдесят лет, и мы здесь — у ближайшей звезды. Если события и дальше будут развиваться такими темпами, где мы окажемся еще через двести пятьдесят лет? У любой звезды, у какой только пожелаем. А через пять тысяч лет — пятьдесят столетий! — мы расселимся по всей Галактике, мы преградим дорогу всем другим формам разумной жизни. Мы долетим до других галактик. Через пять тысяч лет техника достигнет такого уровня, что в случае реальной опасности для Солнечной системы все население Земли и всех поселений сможет переселиться сколь угодно далеко в космос, к другим звездам.

Юджиния отрицательно покачала головой:

— Джэйнус, не думайте, что предполагаемое развитие техники дает вам право махнуть рукой на опустошение Солнечной системы. Для перемещения миллиардов людей без паники и гигантских жертв необходима длительная подготовка. Если через пять тысяч лет землянам будет угрожать смертельная опасность, они должны знать об этом сейчас. Пять тысяч лет — не такой большой срок; планировать переселение человечества нужно загодя.

— У вас доброе сердце, Юджиния, — сказал Питт. — Я предлагаю компромисс. Дадим сто лет на наше устройство, на рост нашей колонии, на создание большой группы поселений, которые вместе будут достаточно сильны и стабильны. После этого мы сможем изучить движение Немезиды и при необходимости предупредить жителей Солнечной системы. У них еще останется почти пять тысяч лет для подготовки. Очевидно, что небольшая отсрочка на столетие не может оказаться фатальной. Юджиния вздохнула.

— Вы так представляете себе будущее? Человечество, разбросанное среди бесконечного множества звезд? И каждая группа из кожи вон лезет, чтобы утвердить свое единоличное господство над этой или той звездой? Ненависть, подозрительность и конфликты, тысячелетиями царившие на Земле, вы хотите в течение последующих тысячелетий повторить в масштабе всей Галактики?

— Юджиния, я ничего себе не представляю. Пусть человечество думает, что ему заблагорассудится. Оно может рассеяться среди звезд, может создать Галактическую империю или еще что-нибудь. Я не хочу и не могу диктовать человечеству, что ему нужно делать. Что же касается меня, то я должен беспокоиться вот об этом единственном поселении и о текущем столетии, за которое мы должны прочно обосноваться возле Немезиды. К тому времени ни меня, ни вас уже не будет, и наши потомки станут решать — предупреждать им Солнечную систему или не предупреждать. Конечно, если вообще в этом будет необходимость. Юджиния, я стараюсь рассуждать логично, без эмоций. Вы тоже разумный человек. Подумайте об этом.

Юджиния и в самом деле думала. Она невесело смотрела на Питта, а он с преувеличенным терпением ждал. Наконец Юджиния сказала:

— Хорошо. Я вас поняла. В ближайшее время я приступаю к изучению относительного движения Немезиды и Солнца. Только после этого, возможно, мне удастся забыть наш разговор.

— Нет. — Питт предостерегающе поднял руку. — Вспомните, что я сказал раньше. Сейчас такие исследования вообще исключены. Если вы обнаружите, что Солнечной системе ничто не угрожает, то ни мы, ни земляне ничего не потеряют. Тогда в течение столетия мы будем создавать и укреплять цивилизацию Ротора, то есть делать то, чем я и предлагал заниматься в любом случае. Если же, по вашим данным, окажется, что Солнечной системе может угрожать опасность, то вас замучают дурные предчувствия, угрызения совести, ощущение собственной вины и чувство страха. Это известие в конце концов может дойти до всех роториан, что ослабит их решимость строить новый мир — ведь многие из них могут оказаться такими же сентиментальными, как и вы. Тогда мы потеряем многое. Вы меня поняли?

Юджиния молчала, и Питт закончил:

— Хорошо. Я вижу, что поняли. Он опять жестом показал, что Юджиния может идти.

На этот раз она и в самом деле ушла. Она становится невыносимой, подумал он ей вслед.

Марлена старалась придать лицу глуповатое выражение, чтобы не выдать охватившее ее радостное удивление. Наконец-то мама все рассказала ей об отце и комиссаре Питте. Значит, ее уже считают взрослой. Она произнесла:

— Мама, что бы ни говорил комиссар Питт, я бы все равно проверила движение Немезиды, обязательно проверила. Но я вижу, что ты этого не сделала. Вот ты и мучаешься.

— Никак не могу привыкнуть к тому, что моя вина написана у меня на лице, — отозвалась Юджиния.

— Никто не может скрыть свои чувства, — возразила Марлена. — Если посмотреть внимательно, всегда все становится понятным.

(Марлена лишь очень медленно и с большим трудом привыкала к мысли, что другим это не дано. Ей казалось, что они просто не умеют смотреть, не видят, да и не хотят видеть; они не следят за выражением лиц, за позами, за привычными непроизвольными движениями. Они не слышат ничего, кроме слов.)

— Марлена, нехорошо лезть людям в душу.

Казалось, Юджиния думала в эту минуту о том же, о чем и Марлена. Она обняла дочь за плечи, стараясь смягчить смысл своих слов:

— Людям становится не по себе, когда ты пристально смотришь на них своими большими темными глазами. — Надо уважать частную жизнь других.

— Хорошо, мама, — согласилась Марлена, без труда отметив про себя, что ее мать старается защитить прежде всего самое себя. Действительно, Юджиния чувствовала себя неуверенно, будучи вынужденной каждую минуту догадываться, насколько она выдала себя в очередной раз. Потом Марлена спросила:

— Как же так получилось, мама: ты чувствовала свою вину и все-таки ничего не сделала для Солнечной системы?

— На то было много причин, Молли.

(Я не Молли! — выкрикнула про себя девочка. Я — Марлена! Мар-ле-на! Три слога, ударение на втором. Я уже выросла! Неужели мама не видит, что мне неприятно, когда она называет меня этим уменьшительным именем? Ведь каждый раз при этом у меня немного перекашивается лицо, загораются глаза и поджимаются губы. Почему люди не замечают такие простые вещи? Почему они не умеют смотреть?) Вслух же она спокойно спросила:

— Какие причины?

— Во-первых, Джэйнус Питт привел очень убедительные доводы. Какой бы странной и неприемлемой ни казалась первоначально его позиция, ему всегда удается показать, что у него на то весьма веские основания.

— Это верно, мама. Питт — очень опасный человек.