Иди на Голгофу - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зиновьев cтр.№ 25

И я взялся за Балбеса. Но не из страха за свою судьбу, а из чисто спортивного интереса: а почему бы не подготовить из провинциального дебила дипломата мирового… я хотел было сказать «класса», но вовремя опомнился… мирового сорта! И эта сверхзадача захватила меня.

Не смысля в деле ни бельмеса,

Я все же поздно или рано

Из заурядного балбеса

Дам миру супер-Талейрана.

Часто наши споры превращаются в чисто словесные выкрутасы.

— Что лучше, — спрашивает он, — быть мертвым королем или живым рабом?

— Живой раб, — говорю я, — тоже станет мертвым рабом. Дело не в этом. Проблема — как прожить то, что отпущено тебе, как распорядиться богатством жизни, кто бы ты ни был — король или раб.

— Счастье, — говорит он, — А что это такое? Состояние, когда человек добивается желаемого, особенно того, чего нет у других. Потом — улучшение жизни, гарантии, перспективы, уверенность, успех… Короче говоря — обычные жизненные вещи, за которые идет борьба. Кто лучше может научить людей этомуты или я?

— Хорошо, — говорю я, — Пусть так. Но ведь общество распадается на группы с различным уровнем жизни и различными шансами на счастье в твоем понимании. Ну, а если человек всего этого лишен? Как ему жить, как жить несчастному, неудачнику, униженному, бесперспективному? Мы не конкуренты. Мы для разных слоев населения и для разных случаев жизни. Мы союзники.

— До поры до бремени, — говорит он, — Чтобы мы хорошо делали свое дело каждый в своей области, нужно, чтобы наше дело доминировало над всем прочим. Мы союзники, но мы непримиримые враги.

Можно осуществить реконструкцию фактического учения Христа, подобно тому как по остаткам костей палеонтологи восстанавливают вид целого животного, жившего миллионы лет назад. Но для этого надо иметь строгую теорию для явлений такого рода, как высказывания Христа. В силу особенностей этого предмета это должна быть та абсолютно полная и совершенная Религия, о которой я уже говорил. А чтобы установить, какой фрагмент этой Религии развивал Христос и в какой форме, нужны еще такие допущения, надо допустить условия, аналогичные тем, в которых живет большая часть людей у нас сейчас. Надеяться не на кого и не на что, всякие политические проекты и программы бессмысленны, выбиться в привилегированные слои невозможно. Остается одно —.твое собственное поведение, твоя собственная ориентация в чужом и враждебном тебе мире. Надо изменить всю ориентацию сознания людей так, чтобы возникла новая система ценностей, независимая от официальной. Именно это и делал Христос — он оставлял совершенно без внимания данный ему мир (он не нарушал законы его!), но изобретал такой новый разрез жизни в рамках этого мира, который означал максимально глубокую революцию в образе жизни людей. Он изобретал новый мир для людей! Конечно, он должен был считаться с обстоятельствами, должен был как-то приспосабливаться, должен был описывать изобретаемый им Новый Мир в терминах и образах тогдашней религии и идеологии. Это естественно. И это повлияло на историческую форму его Великого Открытия. Но суть его открытия, повторяю, очевидна. Люди! Не ждите ничего! Не надейтесь ни на кого! Все дело в вас самих! Царство Божие (новый поворот жизни) уже здесь, я пришел установить его. Оно в вас. Изменим ориентацию смысла жизни в себе, и мир пойдет иным путем! Но и мы живем в условиях господства определенной идеологии.

Так что, реконструируя учение Христа, я должен буду изобрести свое собственное учение, использующее термины и образы идеологии нашего общества. Я тоже хочу повернуть мозги людей в ином направлении. Но это суть мозги идеологически обработанных людей нашего общества.

Екклезиаст, сын царя и царь, сказал: «Суета сует, все — суета и томление духа».

— Я, — говорит этот человек, — всю жизнь пытался идти против человеческой натуры. Я был прям и откровенен, не унижался, держал слово, не обманывал, не лицемерил, жертвовал собой… А итог? Я потерял друзей, семью, положение. Потерял веру в человека, в себя самого, в свой идеал. Пришло полное опустошение, одиночество и отчаяние.

Я потерпел поражение. Против человеческой натуры идти нельзя. У человека должны быть все мыслимые пороки. Положительный человек без пороков — урод, дурак или страдалец. Я это понял, но слишком поздно. Некого предать. Некого обмануть. Некого обидеть. Поздно, брат! Я уже не могу причинить никому зла вот до какого уровня падения я докатился.

Он импотент. Он занимает высокий пост. У него есть дети, не они не от него. Он страдает от этого, как он сам выразился, «морально». Ему невдомек, что мораль тут ни при чем, что он существо совершенно безнравственное, что видно из его же искренних признаний. Опять-таки оговорки нужны. Человек, говорящий правду, не всегда искренен. И человек, говорящий ложь, может быть вполне искренним. Искренность есть душевное состояние, к ней неприменимы понятия истины и лжи.

Но это тема особого разговора. Этот человек хочет хотя бы раз испытать радость полового удовлетворения и породить на свет «свою собственную плоть и кровь». Я ему говорю, что могу научить, как удовлетворять женщину, испытывая от этого «моральное» удовлетворение, причем последнее может быть сильнее чисто полового. Я лечу душевные недуги, а не органические. Что касается детей, то «своя плоть и кровь» бывает часто хуже чужой. Но он уперся на своем. Он платит деньги!

Я говорю ему, что деньги у него могут отобрать жулики-целители. Он уходит к ним: он предпочитает потерять деньги за ложную надежду, которую подадут ему жулики.

Так кто из нас Бог? Тот, кто подает большую ложную надежду, или тот, кто осуществляет на деле маленькую?

Все свои теоретические открытия я делаю сам, — Бог в этом отношении есть самоучка. У кого ему учиться? Потому мои открытия фрагментарны и бессистемны. Я их делаю по какому-нибудь житейскому поводу, от случая к случаю. Так что пока я порождаю идейный хаос. В отличие от библейского Бога, которому Хаос был дан изначально, я сам создаю и этот изначальный Хаос. Потом я буду наводить в нем порядок. Но сначала я должен его породить.

Вот сейчас я покинул интеллигентное общество, в котором шел ожесточенный спор о преобразовании общества с целью облагодетельствовать граждан. Какие только проекты не выдвигались! Одни другого умнее, научнее, обоснованнее. Были упомянуты имена всех величайших мыслителей прошлого и настоящего. В ход были пущены новейшие научные и технические открытия и идеи. Но не было в этих умных проектах одного: хотя бы маленькой крупицы здравого смысла. Один из прожектеров сделал неосторожный шаг: спросил мое мнение о его замечательном проекте. Он спросил мое мнение не с целью узнать мое мнение, а с целью показать великую ценность своего собственного мнения, поставив его рядом с таким недостойным внимания ничтожеством, как я. Он снизошел до меня, заранее предполагая, что я стушуюсь перед его величием.