Незримое, или Тайная жизнь Кэт Морли - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Уэбб cтр.№ 30

Конечно, их с Тэсс застукали. Однажды воскресным днем их увидел один из лакеев, когда они раздавали брошюры у штаб-квартиры Либеральной партии. Точнее, пытались раздавать. Мужчины проходили мимо, грубо отпихивая их руки, шагали прямо на них, будто бы они стали невидимками. Один или два кинули на них угрюмые взгляды, бормоча: «Какой позор!» На них было подобие униформы, какую они соорудили сами как могли: с правого плеча спускалась наискосок лента зеленого, белого и пурпурного цвета. Ленточки тех же цветов украшали тульи шляпок. Они не могли себе позволить обязательные белые платья для гольфа, которые стоили семь шиллингов и шесть пенсов, не могли позволить короткие дерзкие юбки, зелено-пурпурные, длиной всего лишь до лодыжки. Они были из рабочего класса, и это было очевидно всем, однако в них так же безошибочно узнавались суфражистки.

Они держались рядом, работая бок о бок, смеялись в ответ на грубость мужчин, отпускали замечания по поводу их фигур и одежды, их надутости и прилизанности. Ни один, конечно, не взял брошюры, но девушки все равно выкрикивали свои лозунги и умудрились впихнуть агитационную литературу нескольким проходившим мимо женщинам. Потом Кэт заметила, что в их сторону движется по улице Барни, запихивая в карман только что купленную пачку сигарет. Она на мгновение замерла, понимая, что он узнал их, увидела, как изменилось выражение его лица. Он, конечно, не остановился, чтобы заговорить с ними, он ни за что не подошел бы к ним на публике. Однако, проходя мимо, он с трудом сдерживал радостную ухмылку от своего открытия. Барни был легко возбудимым, он обожал доставлять неприятности людям, «подтрунивать», как это называл он сам. И Тэсс, и Кэт пришлось отбиваться от его ухаживаний, когда он появился в доме на Бротон-стрит, поэтому он обозвал их «сапфистками» и его похоть сменилась враждебностью.

Весть о том, чем занимаются на улице горничная и вторая помощница кухарки, Барни сообщил экономке, затем она стала известна дворецкому и наконец дошла до Джентльмена. Он вызвал их обеих к себе в кабинет. Тэсс тряслась всем телом, от кудряшек до стоптанных подметок на туфлях, но Кэт стиснула ей руку и решительно вздернула подбородок. Она знала, что ее так просто не выгнать. Мать объяснила ей это перед смертью.

— Итак, Кэтрин и Тереза, — начал Джентльмен.

Услышав свое имя, Тэсс задрожала еще сильнее, как будто до этого мгновения она почти надеялась уйти незамеченной. Кэт перехватила взгляд Джентльмена, не желая отводить глаз, хотя для этого ей потребовалось все ее мужество. Кабинет представлял собой внушительную комнату, заставленную книгами, — на стенах сплошь темное красное дерево, на полу темно-красные ковры. Слабый осенний свет лился в высокие окна, отчего кабинет смутно напоминал церковь. Тихий, пахнувший пылью воздух был прохладным и неподвижным. Джентльмену было лет шестьдесят, он был высокий, широкий, похожий на шкаф. Линия челюсти была подчеркнута бакенбардами, хотя сами кости давно заплыли жиром, однако его глаза, пусть маленькие, были живыми и добрыми. Конечно, если только он не напивался и не играл. Он не умел ни того ни другого.

— Я слышал, что вы обе сильно увлеклись политикой, — проговорил он, улыбаясь, как будто эта мысль забавляла его.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, сэр, — заявила Кэт.

Тэсс упорно глядела в пол, безмолвная, как статуя, если бы не ее испуганное сопение.

— Брось, Кэтрин, не разыгрывай передо мной дурочку-служанку, тебе это не к лицу, — упрекнул он ее.

Кэт заморгала и чуть поубавила стали во взгляде, поняв, что распекать их не будут.

— Мы не делаем ничего плохого. Вторая половина воскресенья — наше свободное время. Это не преступление — вступить в политический союз или партию, не преступление — агитировать за них.

— Я всегда считал, что воскресенье для того, чтобы вы могли в это время навестить родственников, заняться шитьем или чтением или иным полезным делом, — мягко предположил Джентльмен.

— Половина воскресенья принадлежит только нам, — упрямо возразила Кэт.

— Кэтрин! Господи, ты такая же упрямая, как твоя мать! — Он коротко рассмеялся.

— Благодарю вас, сэр, — ответила Кэт, едва заметно улыбаясь.

Джентльмен снял очки и положил их на бухгалтерскую книгу перед собой. Он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и как будто на минуту задумался. Девушки стояли, застыв, как часовые.

— Да, ты совершенно права: в том, что вы делаете — раздаете брошюры и тому подобное, — нет никакого преступления. Я полагаю, вы не получаете денег за эту работу? Прекрасно. Но в последнее время стоит раскрыть газету — и непременно наткнешься на заметку о том, что какая-нибудь девушка была арестована за очередную глупость, придуманную этими бунтарками в синих чулках. Они заходят слишком далеко. Они противоречат природе, ведут себя совершенно не по-женски. Однако я не из тех, кто запрещает свободу мысли, даже среди своих слуг. Продолжайте, если уж вам кажется, что так надо. Но чтобы я больше не слышал о том, что вас видели на улице выкрикивающими лозунги и пристающими к горожанам, которые идут на заседание своей партии. Я говорю — хватит! Я не потерплю, чтобы из-за подобного экстремистского поведения мой дом снискал дурную славу. Я понятно сказал?

— Но мы можем бывать на собраниях? — уточнила Кэт.

— Вы можете оставаться членами Социально-политического союза женщин и посещать собрания, да. Можете читать литературу, если вам нужно, однако не оставляйте ее на глазах у других слуг. И чтобы я не слышал, что вы пытаетесь навязать свои новейшие идеи другим девушкам.

— Можно нам носить небольшие значки с цветами Союза?

— Пока вы в стенах этого дома — нет, нельзя, — ответил Джентльмен, и его глаза сверкнули. Переговоры всегда доставляли ему огромное удовольствие.

— Но Эмма же носит крестик. Почему же мы не можем носить значок?

— Эмма очень набожна. Если вы хотите носить распятие, то тоже можете. Но я надеюсь, что вы не сравниваете нашего Господа Иисуса с Эммелин Панкхёрст? — Он улыбнулся.

Кэт старалась сохранить бесстрастное выражение лица, однако уголки губ у нее чуть дрогнули.

— Разумеется, нет. Потому что, если бы Господь был женщиной, нам не пришлось бы так упорно сражаться за основные социальные права, — сказала она.

— Если бы Господь был женщиной? Если бы Господь был женщиной! — Джентльмен засмеялся. — Кэтрин, какая же ты смешная! Не нужно было учить тебя читать. В самом деле, похоже, капля знания для женщины преопасная штука! — веселился он. Кэт перестала улыбаться, ее взгляд снова стал стальным. Джентльмен на мгновение замолк. — И взгляд у тебя как у матери… А теперь обе возвращайтесь к работе. — Он отпустил их взмахом руки. — Больше я ничего не хочу об этом слышать.

Кэт развернулась, чтобы уйти и потянула за руку Тэсс, выводя ее из оцепенения.

— Погоди-ка, Кэтрин. Вот, почитай-ка это. Может быть, мы еще сделаем из тебя мыслящую социалистку, быть суфражисткой неприлично, — сказал Джентльмен, протягивая ей стопку брошюр Фабианского общества.