Три закона роботехники - читать онлайн книгу. Автор: Айзек Азимов cтр.№ 69

– Вы имеете в виду его статью в “Социологическом обзоре”?

– Совершенно верно.

– Не стоит требовать от Изи невозможного. Он не в состоянии следить за научной литературой вместо нас с вами.

– Это-то я понимаю. Но я подготовил нужную вставку. Я намерен встретиться с машиной и удостовериться, что она… э-э… умеет делать вставки.

– Умеет, вот увидите.

– Предпочитаю убедиться в этом лично.

Нинхеймер обратился с просьбой о встрече с Изи, но смог получить лишь пятнадцать минут, и то поздно вечером.

Впрочем, пятнадцати минут оказалось вполне достаточно. Робот И-Зэт-27 мгновенно усвоил, как делают вставки.

Нинхеймер впервые оказался в такой непосредственной близости от робота; ему стало не по себе. Он вдруг поймал себя на том, что машинально обратился к роботу так, словно тот был человеком:

– Вам нравится ваша работа?

– Чрезвычайно нравится, профессор Нинхеймер, – очень серьезно ответил Изи; фотоэлементы, заменявшие ему глаза, как обычно отсвечивали темно-красными бликами.

– Вы знаете, кто я?

– Из того факта, что вы передали мне дополнительный материал для включения в корректуру, вытекает, что вы – автор книги. Имя же автора, разумеется, напечатано вверху каждого корректурного листа.

– Понимаю. Выходит, вы способны… э-э… делать заключения. Скажите-ка, – не удержался он от вопроса, – а что вы думаете о моей книге?

– Я нахожу, что с ней очень приятно работать, – ответил Изи.

– Приятно? Как странно слышать это слово от… э-э… бесчувственного автомата. Мне говорили, что вы не способны испытывать какие-либо эмоции.

– Содержание вашей книги хорошо сочетается со схемой электрических цепей в моем мозгу, – пояснил Изи. – Оно практически никогда не вызывает отрицательных потенциалов. Заложенная в меня программа переводит это механическое состояние словом “приятно”. Эмоциональный контекст совершенно излишен.

– Так. Почему же книга кажется вам приятной?

– Она посвящена человеческим существам, профессор, а не математическим символам или неодушевленным предметам. В своей книге вы пытаетесь понять людей и способствовать их счастью.

– А это совпадает с целью, ради которой вы созданы, и поэтому моя книга хорошо сочетается со схемой цепей у вас в мозгу?

– Именно так, профессор.

Четверть часа истекли. Нинхеймер вышел и направился в университетскую библиотеку, куда попал перед самым ее закрытием. Он задержал библиотекарей, пока они не разыскали ему элементарный учебник по Роботехнике, и унес его домой.

Если не считать отдельных вставок, теперь корректура поступала из типографии непосредственно Изи, а от него снова шла в типографию. Первое время Нинхеймер изредка просматривал гранки, а затем и это вмешательство прекратилось.

– Мне начинает казаться, что я лишний, – смущенно признался Бейкер.

– Было бы лучше, если бы вам начало казаться, что у вас освободилось время для новой работы, – ответил Нинхеймер, не отрываясь от пометок, которые он делал в последнем номере реферативного журнала “Социальные науки”.

– Просто я никак не могу привыкнуть к новому порядку. Все еще продолжаю беспокоиться относительно корректуры. Глупо, конечно.

– Крайне глупо.

– Вчера просмотрел несколько листов, прежде чем Изи отослал их издате…

– Что?! – Нинхеймер, нахмурившись, посмотрел на помощника. Журнал выскользнул у него из рук и закрылся. – Вы осмелились помешать машине работать?

– Всего лишь на минуту. Все было в полном порядке. Кстати, Изи заменил там одно слово. Вы охарактеризовали какое-то действие как преступное, а Изи заменил это слово на “безответственное”. Ему казалось, что второе определение лучше соответствует контексту.

– А как по-вашему? – задумчиво спросил Нинхеймер.

– Вы знаете, я согласен с Изи. Я оставил его поправку.

Нинхеймер повернулся к своему молодому помощнику.

– Послушайте, Бейкер, мне бы не хотелось, чтобы это повторилось. Если уж пользоваться услугами машины, то пользоваться ими… э-э… в полной мере. Что же я выигрываю, обращаясь к машине, если при этом лишаюсь… э-э… вашей помощи, потому что вы впустую растрачиваете время на контроль машины, которая – как утверждают – вовсе не нуждается в контроле. Вам все ясно?

– Да, профессор, – смиренно произнес Бейкер.

Свежеотпечатанные авторские экземпляры “Социальных конфликтов” Нинхеймер получил 8 мая. Он мельком перелистал страницы, пробежав глазами несколько абзацев, и отложил книги в сторону.

Позднее он объяснял, что совсем забыл про них. Восемь лет трудился он над монографией, но, после того как все заботы о выпуске книги перешли к Изи, профессора полностью поглотили новые интересы. Он не удосужился преподнести традиционный дарственный экземпляр университетской библиотеке. Даже Бейкер, который после недавнего разноса с головой погрузился в работу и старался не попадаться начальству на глаза, и тот не получил книги в подарок.

Этот период забвения оборвался 16 июня. В кабинете Нинхеймера раздался телефонный звонок, и профессор изумленно уставился на экран.

– Шпейдель? Вы приехали?

– Нет, сэр! Я звоню вам из Кливленда! – Голос Шпейделя прерывался от плохо сдерживаемого гнева.

– Чем же вызван ваш звонок?

– А тем, что я только что имел удовольствие перелистать вашу новую книгу! Нинхеймер, вы с ума сошли? Совсем рехнулись?

Нинхеймер оцепенел.

– Вы нашли… э-э… ошибку? – встревожился он.

– Ошибку?! Да вы только взгляните на страницу 562! Какого черта вы посмели так извратить мою работу? Где в цитируемой вами статье я утверждаю, будто преступная личность – это фикция, а подлинными преступниками являются полиция и суд? Вот послушайте…

– Стойте! Стойте! – завопил Нинхеймер, лихорадочно листая страницы. – Позвольте мне взглянуть… О боже!

– Ну, что скажете?

– Шпейдель, я ума не приложу, как это могло произойти. Я никогда не писал ничего подобного.

– Это напечатано черным по белому! И это еще далеко не худшее искажение. Загляните на страницу 690 и попробуйте представить, что из вас сделает Ипатьев, когда узнает, как вы обошлись с его открытиями! Послушайте, Нинхеймер, ваша книга буквально напичкана подобными издевками. Не знаю, о чем вы думали… но, по-моему, у вас нет иного выхода, как изъять книгу из продажи. И вам еще долго придется приносить извинения на следующей конференции социологов!