Оперативный псевдоним - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 3

Перешагнув обратно через постель, подросток отправился в туалет. Лицо у него было таким же мятым и линялым, как его одежка.

Лапин хотел сделать замечание, но потом счел за лучшее промолчать. Он всегда относился к пацану как к сыну, а к Антонине как к законной жене.

Нормальная семья, нормальные отношения, и он вроде как глава добропорядочного семейства. Но теперь все лопнуло. И семьи никакой нет. И он никакой не глава, а так – сбоку припека. И Димка ему совершенно чужой. Как ему вести себя с чужим дядей? А вот как – сама мать ему такой пример подает.

Тяжело вздохнув, Лапин повернулся на бок. Спина у него совершенно одеревенела. Он где-то вычитал, что спать на твердом даже полезно. Наверное, это писал тот, кто никогда на твердом не спал. Тем более не спал на полу в богатяновских трущобах. Из щелей тянут сквозняки, в подвале всю ночь скреблись мыши, да и обидно... Все же он человек, а не дворняга безродная...

Процесс пробуждения для него всегда был болезненным. Как будто между сном и, явью протянулась граница, со всеми присущими ей атрибутами: многослойными проволочными заграждениями, слепящим светом прожекторов, пулеметными вышками и злющими сторожевыми псами. Сознание порой выкидывало с ним такие шутки, что если кому рассказать, так не поверят. Подумают, что он сочиняет. Пытался как-то поговорить на эту тему с супружницей, но сочувствия и понимания с ее стороны не встретил. Антонина всякий раз обрывала его на полуслове, а бывало и так, что обзывала психом. «Чем херней заниматься, лучше деньги добывай, как другие мужики», – зло говорила она и поправляла вечно выпадающие из лифчика арбузообразные груди.

Каких мужиков она имеет в виду, Тонька не уточняла. Соседи все бедствуют: Петруху давно сократили, Кузьмичу тоже полгода зарплату не выдают, Кружок через две недели кровь сдает... Может, молодые бугаи в кожаных куртках, что рэкетируют рынок, должны служить ему примером...

Или толстый Толян, что возит шмотки из Турции. Он – челнок, она – реализатор, партнеры, запираются дома на два-три часа, когда Лапина нет. Зачем? Тонька говорит – деньги считают да товар проверяют. Что они там проверяют – неизвестно, только Кружок как-то летом подобрался под окно и слышал, что Тонька орет, как будто ее жарят.

Лапин у нее спросил, а гражданка Крылова в крик: «Псих твой Кружок, да и ты такой же! Рано тебя из психушки выпустили, надо опять сдать, чтобы чердак почистили. Мудак долбанутый! Одно слово – Чокнутый!»

Что тут возразить? Он и правда долбанутый. Несколько лет назад попал под машину на вокзальной площади, после чего действительно отлежал в психиатричке – куда деваться, если память отшибло и вообще сдвиг по фазе получился. А что рано выпустили – не правда. Он же никакой не психбольной, и даже память к нему постепенно вернулась. Частично вернулась... Однако в справке черным по белому написано: Лапин С. И, отдает отчет в своих действиях и может руководить ими, а следовательно, является полностью вменяемым. Но даже если он и трижды псих, пусть чокнутый, пусть Кружок совсем шизофреник, откуда Кружку знать, что она кричит, когда кончает? Как он мог это придумать в шизофреническом бреду, если не слышал своими ушами под открытым окном?

Между прочим, в былые времена Антонина подобных выпадов в его адрес не позволяла. Они и познакомились в психушке, там ее первый муж, Димкин отец, с белой горячкой лежал. Потом он под поезд бросился, а они сошлись, стали жить как муж с женой. Так что ей к психам не привыкать. После запойного пьяницы Лапин казался ангелом. На все странности, что по первой он выкидывал, Антонина внимания не обращала, слова дурного не говорила, только тихо радовалась подвалившему счастью. Подруги, соседки – все завидовали. Надо же, Крылова, какого мужика ты себе отхватила! Не пьет, не курит, с людьми держится вежливо, никто дурного слова от него не слышал. К тому же зарабатывает прилично и все до копейки в дом несет.

Не то что мой...

А что молчун, людей сторонится, так даже хорошо. Другой как начнет говорить, так уж лучше бы и вовсе рта не раскрывал. Или приведет домой всякую шпану, потом либо вещей недосчитаешься, либо денег. Опять же Димку любит не в пример родному папаше, тот только на колотушки расщедривался. А этот и в кино водит, и на рыбалку, и в зоопарк... Раньше парнишка гонял, как беспризорник, с богатяновской босотой, а сейчас у него настоящая семья, мать хозяйственная и отец работящий... Многое раньше было по-другому...

Лапин окончательно пришел в себя после чувствительного пинка в бедро.

– Собирай свои тряпки и уматывай из кухни. Я из-за тебя поесть не успею.

Лапин молча скатал постель, отволок узел в чулан. Занырнул в узкий, пристроенный несколько лет назад туалет. Потом прошел в крохотную ванную с облупившейся штукатуркой, где никакой ванны не было, а был только ржавый душевой рожок под потолком да квадратная, воняющая канализацией дыра в полу. Если работала колонка, здесь можно было кое-как помыться, но сейчас был другой период и приходилось довольствоваться холодной водой.

В маленьком мутном зеркальце над облупившейся раковиной отразилось худощавое лицо тридцатидвухлетнего человека, здорово потрепанного жизнью. Стекло было кривоватым и амальгама изрядно потертой, но Лапин не привык искать оправдания в объективных причинах. Во всех своих бедах он привык винить себя. Тонька этому немало поспособствовала. «Посмотри на свою рожу!» – это ее излюбленный речевой оборот. А что рожа... Бывают и похуже.

Всклокоченные, давно не стриженные волосы, морщины на высоком лбу, развитые надбровные дуги, глубоко посаженные серые глаза, широкий, будто приплющенный, треугольный нос, резкие носогубные складки, плотно сжатые узкие губы. Запавшие щеки и массивный подбородок покрыты черной, с проседью, щетиной. В отличие от остальной части мужского населения Богатяновки Лапин брился каждый день, в этом и состояла одна из тех многочисленных странностей, за которые его называли Чокнутым.

Сейчас он задержался с бритвой в руках, размышляя, стоит ли ему сегодня бриться. Да и вообще... Может, сразу чиркнуть лезвием по горлу, и дело с концом? Чтобы самому не мучиться и другим жизнь не отравлять. Но «Невой» даже кошку не зарезать. Можно по венам, то-то кровищи будет...

Лапин прерывисто вздохнул. Соскоблил все же щетину, поплескал в лицо ледяной водой. Вышел в кухню. Занять себя ему было совершенно нечем, и ощущение полной никчемности заставляло сутулиться, уменьшая полномерные сто семьдесят восемь сантиметров роста.

– Побрился? – с издевкой ухмыльнулся Димка. – Небось пойдешь орден получать?

Пацан выглядел старше своих четырнадцати. Может, из-за печати умудренности жизнью, отштампованной на вытянутом лошадином лице. Небось уже трахнул свою первую бабу, попробовал водки, покурил анаши и думает, что познал все на свете. Он успел переодеться в джинсы и толстый свитер и теперь готовил себе бутерброды. Плеснул в чашку вчерашней заварки, разбавил ее кипятком из чайника. Судя по нервозной поспешности, он куда-то торопился.

– Какой орден?

– Ну ты и тормоз! – Димка торопливо жевал. – Кто ж тебе орден-то даст? Если даже зарплату не отдают... Кстати, какой сегодня день?