И девять ждут тебя карет - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Стюарт cтр.№ 21

Удовольствие мне портило лишь то, что время от времени я ловила на себе холодный взгляд Элоизы де Вальми, смотревшей на меня с загадочным выражением, которое могло быть одобрением, усталостью или — но это уже чистая игра воображения — просто страхом.

Чересчур богатое воображение наверняка было повинно и в том, что я все время пыталась угадать, кто донес мадам, что мой французский «с каждой минутой становится все лучше».

Нашу беседу прервало появление миссис Седдон с подносом, уставленным бокалами с коктейлем. Я вопросительно посмотрела на мадам де Вальми, а Филипп немного наклонился, собираясь встать со скамейки.

Элоиза уже собиралась отпустить нас, но в это время Флоримон добродушно сказал:

— Не прогоняй ребенка, Элоиза. Теперь, когда ты его уже допросила, может быть, передашь его мне?

Она улыбнулась, подняв тонкие брови:

— Зачем он тебе нужен, Карло?

Флоримон положил «Повесть о блистательном принце Гэндзи» на самый краешек хрупкого кофейного столика и шарил большой рукой в одном из неаккуратно оттопыренных карманов. Он широко улыбнулся Филиппу, смотревшему на него с настороженным видом, который мне так не нравился, и я увидела, что лицо мальчика разгладилось в ответ на улыбку.

— Когда мы виделись последний раз, парнишка, — сказал Флоримон, — я начал учить тебя единственному времяпрепровождению, достойному разумного человека. А, вот они...

Говоря это, он выудил из кармана небольшую коробку. В ней были миниатюрные шахматы с белыми и красными фигурками.

Мадам де Вальми засмеялась.

— Всепоглощающая страсть. — Ее холодный голос звучал почти снисходительно. — Хорошо, Карло, но через полчаса, не позже, он должен подняться к себе. Берта, наверное, уже ждет.

Она, как и я, прекрасно знала, что это не так. Хотя разговор велся по-французски, она быстро посмотрела на меня и постаралась сделать безучастное лицо. Интересно: значит, я была не единственной в этом доме, кто старался, чтобы Филипп не встречался со своим дядей.

Филипп довольно охотно подвинул скамейку к стулу Флоримона, и оба склонились над шахматной доской.

— Ну-ка посмотрим, весело сказал Флоримон, — помнишь ли ты хотя бы некоторые правила, мой мальчик. По-моему, в последний раз, когда мы с тобой играли, ты сделал несколько неверных ходов, но в твоей концепции игры есть какая-то варварская оригинальность мысли и свежесть, которая имеет свои преимущества. Твой ход.

— Я уже сделал ход, пока вы говорили, — сдержанно сказал Филипп.

— Сделал ход, черт возьми? А, королевская пешка. Классический гамбит, мсье... а я иду вот этой пешкой. Вот так.

Филипп склонился над доской, нахмурившись, целиком поглощенный шахматами, а над ним возвышался Флоримон, раскинувшийся на стуле, рассыпающий сигарный пепел на лацканы изысканно сшитого пиджака. Он ласково и снисходительно смотрел сверху вниз на Филиппа, ни на минуту не прерывая поток своих довольно бессвязных речей, из которых мальчик, даже если бы он к ним прислушивался, едва понял бы треть.

Я сидела молча, наблюдая за ними, чувствуя глубокую симпатию к этому немолодому знаменитому парижанину, который, несмотря на постоянную занятость, нашел время для того, чтобы навестить мальчика, показать ему, что он не совсем одинок. Послушав его, можно было подумать, что главным занятием для него в прошлом было ждать, когда он еще раз сможет сыграть с Филиппом в шахматы.

Вдруг я заметила, что мадам де Вальми больше не вышивает. Ее руки праздно покоились на сложенном холсте, лежавшем на коленях. Я подумала, что мадам заинтересовалась игрой, но потом заметила, что она не глядит на доску. Ее глаза не отрывались от склоненной над шахматными фигурами головы мальчика. Должно быть, она глубоко задумалась о чем-то, потому что, когда мальчик неожиданно вскрикнул, сильно вздрогнула.

Он издал радостный возглас и ухватился за доску:

— Ваша королева! Королева! Regardez, monsieur! [8] Я взял вашу королеву!

— Вижу, — безмятежно ответил Флоримон. — Но может быть, вы будете так любезны объяснить мне, Капабланка, какое новое правило позволяет продвигать эту фигуру через всю доску?

— Между ними на доске ничего не было, — объяснил Филипп.

— Не было, верно. Но фигура, которой ты пошел, старина, — слон или, иначе, епископ. Извини меня за мелочность, но есть правило, которое гласит, что епископ ходит только по диагонали. Ты можешь сказать «пустяки, нелепость», но таково правило, Филипп.

— Епископ? — переспросил мальчик, понявший, очевидно, только это слово.

— Те фигуры, что с остроконечной шапкой, — спокойно сказал Флоримон, — называются слонами или епископами.

— О! — сказал Филипп. Подняв голову, он с улыбкой посмотрел на своего противника, нимало не обескураженный. — Я и забыл. Возьмите назад свою королеву.

— Очень тебе благодарен. Спасибо. Ну а сейчас твой ход, и мне бы хотелось, чтобы ты снова подумал над тем, в какой позиции находятся моя королева и твой епископ.

Филипп внимательно посмотрел на доску.

— Между ними ничего нет, — неуверенно сказал он.

— Именно.

— Ну... О! — Маленькая рука быстро схватила не подчинившегося правилам игры епископа и убрала его прочь от королевы. — Вот. Я ставлю его здесь.

Флоримон хмыкнул.

— Весьма мудро, — заметил он. — Мудро.

Он низко склонился над доской, внимательно глядя на нее сквозь облако табачного дыма; по его виду можно было подумать, что он играет с опытным шахматистом, а не с маленьким мальчиком, который даже не знает как следует правил игры.

Я посмотрела на часы — шесть часов шестнадцать минут — и с удивлением взглянула на мадам де Вальми, подозревая, что она с таким же беспокойством, как и я, следит за временем. Но она снова уронила руку на колени и смотрела в огонь камина. Она была за сотни миль отсюда. Интересно, где... Судя по выражению ее лица, вряд ли в каком-нибудь приятном месте.

— Мадам... — сказала я.

Вздрогнув, она так быстро схватила вышивание, что уколола иглой палец.

— Простите, мадам, я вас испугала. Мне кажется, Филиппу пора подняться наверх, к себе?

Я сидела спиной к двери, поэтому не видела и не слышала, как она открылась; осознала это по тому, как быстро Филипп повернул голову, как широко раскрылись его глаза. Бархатный голос Леона де Вальми произнес:

— А, Филипп. Нет, не уходи. Карло, рад тебя видеть. Почему ты так редко бываешь у нас?

Кресло мягко катилось, чуть шелестели колеса. Появление Леона произвело ошеломляющий эффект. Филипп вскочил со скамейки и стоял, глядя на своего дядю, как птичка, завороженная взглядом змеи. Мсье Флоримон поспешно встал. Элоиза де Вальми снова уронила вышивку и быстро повернулась к мужу; когда кресло прокатилось мимо меня, я соскользнула со стула и ретировалась на свое обычное место у дальнего окна.