День гнева - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Стюарт cтр.№ 78

— Развратник! Убийца! — взревел Агравейн.

Язык у него еще заплетался от вина или в запале страсти, но меч его не дрогнул. Мордред, выкрикивая что-то, потянулся схватить его, но, отмахнувшись от его рук, Агравейн прыгнул в сторону, одновременно занося клинок для прямого убийственного выпада — прямо в грудь Бедуиру. Тело Коллеса наполовину загораживало дверной проем, и на мгновенье Агравейн оказался один на один с Бедуиром. В это мгновенье Бедуир, за спиной которого была не одна сотня поединков, почти лениво оттолкнул сверкающий меч Агравейна и поразил нападавшего в самое сердце.

Даже эта новая смерть не остановила свору смутьянов. Мадор, наступавший на пятки Агравейну, наполовину прошел под защиту Бедуира прежде, чем тот успел убрать клинок. Гарет, юный голос которого срывался от горя, кричал:

— Он был пьян! Во имя неба… — А потом визгливо, в мучительном ужасе выкрикнул: — Гахерис, нет!

Потому что Гахерис, убийца женщин, единым прыжком перемахнул через тело павшего Агравейна, мимо танцующих клинков там, где дрался Бедуир, и, занеся над головой меч, наступал прямо на королеву.

Та не шелохнулась. Вся схватка длилась не более нескольких секунд. Гвиневера стояла неподвижно, застыла, как застыла в ужасе фрейлина, скорчившаяся у ее ног, и глядела лишь на смертоносное сверканье металла вокруг Бедуира. Если она сознавала, какую угрозу таит для нее приближенье Гахериса, она ничем этого не выдала. Она даже не подняла рук, чтобы защититься от его клинка.

— Шлюха! — выкрикнул Гахерис и нанес удар.

Его рука замерла в воздухе. Мордред стоял позади и почти вплотную к нему. Гахерис выругался, обернулся. Меч Мордреда прошел по клинку Гахериса, и перекрестья сомкнулись, заблокировали друг друга. Вплотную друг к другу, сводные братья покачивались, пытаясь одолеть соперника. Гахерис отступил, споткнулся о табурет королевы и ногой отшвырнул его в сторону. Закричала придворная дама, и королева, вскрикнув, двинулась наконец с места, пятясь к стене. Не переставая сыпать проклятьями, Гахерис взмахнул кинжалом. Левой рукой Мордред выхватил свой кинжал и со всей силы ударил рукоятью в висок сводного брата. Гахерис рухнул как подкошенный. Задыхаясь, Мордред повернулся к королеве и обнаружил, что прямо в лицо ему смотрят клинок Бедуира и полные жажды крови глаза первого рыцаря королевства.

Сквозь кровь, капавшую ему в глаза из неглубокой раны на лбу, Бедуир в горячке схватки видел выпад в сторону королевы и борьбу возле ее табурета. Он начал пробираться к ней с отчаянием и яростью, которые не оставляли места для ясной мысли. Гарет, открытый падением Агравейна и все еще повторявший безудержно: “Он был пьян!”, был зарублен и умер в луже собственной крови почти у самых ног королевы. Потом смертельный меч, красный по самую рукоять, скрестился с клинком Мордреда, и тому, за неимением времени для слов или отступленья, пришлось драться, спасая собственную жизнь.

Он смутно слышал новые крики, опять кругом поднялась суматоха. Одна из женщин, не думая об опасности, ворвалась в опочивальню и рухнула на колени подле тела Гарета, снова и снова с плачем окликая его по имени. Крик раздался и в коридоре, куда бросились за помощью остальные. Бедуир, без устали нанося удар за ударом, выкрикнул какой-то приказ, и тут Мордред понял, что конюший звал стражника и что этот стражник уже тут. Гахерис тяжело двигался на полу, силясь подняться. Рука его оскользнулась на крови Гарета. Кричавшего Мадора схватил поперек груди и вытаскивал из покоя еще один ратник. И остальных смутьянов тоже, хотя кое-кто и оказывал сопротивленье, скрутили и вывели прочь. Королева что-то выкрикивала, но голос ее терялся в общем гвалте.

Мордред сознавал в основном две вещи. Холодную ярость во взоре Бедуира и знание, что даже несмотря на эту ярость, королевский конюший намеренно воздерживается от того, чтобы убить или покалечить сына короля. Шанс представился, был оставлен без вниманья; еще один, и тоже был пропущен; но вот меч Бедуира прошел над клинком Мордреда и ловко вонзился в предплечье державшей оружье руки. Когда Мордред, спотыкаясь, попятился, Бедуир в два шага оказался подле него и ударил его рукоятью кинжала.

Мощный удар в висок свалил Мордреда на пол. Он рухнул на вытянутую руку Гарета, и слезы девушки, плакавшей над телом своего возлюбленного, упали ему на лицо.

Боли еще не было, только глаза ему застилала темная дымка, и шум и гвалт накатывали и снова отступали, подобно морским волнам. Схватка закончилась. Его голова лежала в каком-то футе от подола платья Гвиневеры. Он смутно видел, как Бедуир переступил его тело, чтобы взять руки королевы в свои. Он слышал, как конюший тихо и настойчиво говорит:

— Они не тронули тебя? Все хорошо? И ее потрясенный ответ. В мягком голосе столько страданья и страха:

— Ты ранен? О милый… И его быстрое:

— Нет. Просто царапина. Все кончено. Я должен оставить тебя с твоими дамами. Успокойся, госпожа, все позади.

Оглушенного и не сопротивлявшегося Гахериса, который кое-как поднялся на ноги, но был залит кровью из глубокой раны в руке, выводила из опочивальни стража. Борс тоже был здесь. На лице его застыло горе, он говорил что-то громко и настоятельно, но слова приходили и уходили словно плеск морской волны в такт ударам сердца Мордреда. Теперь вступила в свои права боль.

— Госпожа… — произнес один из стражников и попытался поднять Линет от тела Гарета.

Потом подле него оказалась королева, опустилась на колени подле Мордреда. Он ощущал ее запах, чувствовал прикосновение мягкой белой шерсти ее одежды. Его кровь запачкала ее белизну, но она на это и не взглянула. Он попытался сказать “Госпожа”, но с губ его не сорвалось ни звука.

Во всяком случае, забота ее была не о нем. Ее руки обнимали Линет, ее голос говорил слова утешения, пронизанные горем. Наконец девушка дала поднять себя и отвести в сторону, и стражники подхватили тело Гарета, чтобы вынести его из опочивальни. За миг до того, как он потерял сознанье, Мордред увидел на полу подле себя смятый пергамент, выпавший из складок королевиной одежды, когда она опустилась на колени возле Линет.

Он увидел ровные изысканные строчки, почерк умелого писца. И в конце листа печать. Он знал, что это за печать. Печать Артура.

Выходит, история с письмом — все же правда.

Мордред, очнувшись от первого глубокого забытья, стал приходить понемногу в чувство и нашел, что лежит в собственном доме, что у его постели хлопочет его любовница и что над ним склоняется Гахерис.

Голова у него мучительно болела, и он был очень слаб. Его рану наспех промыли и перевязали, но кровь еще сочилась, и вся рука, да что там — весь бок пульсировал болью. Он не помнил, как его принесли сюда. Он не мог знать, что когда его выносили из опочивальни королевы, Бедуир крикнул стражникам, чтобы они позаботились о его благополучии и ранах. И действительно, Бедуир думал лишь о том, чтобы сохранить сына короля до тех пор, пока не прибудет сам Артур, но стражники, не видевшие схватки, в царившей во дворце суматохе и хаосе решили, что Мордред дрался в ней на стороне регента, а потому отнесли раненого в его собственный дом, где препоручили заботам любовницы. Сюда и явился под прикрытием того же хаоса Гахерис (который, разыграв увечье более тяжкое, чем было на самом деле, ускользнул из рук стражи) с одной лишь мыслью — выбраться из Камелота до приезда Артура, а для этой цели использовать Мордреда.