Хрустальный грот - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Стюарт cтр.№ 51

Вортимер в конце концов порвал со своим отцом и саксонской королевой. Устав упрашивать Верховного короля бриттов бросить союзников — саксов и защитить от них собственный народ, несколько британских лидеров, включая людей с запада, убедили Вортимера взять дело в свои руки. Они объявили его королем и призвали всех под его знамена сражаться с саксами. Саксов оттеснили к юго-востоку и вынудили их в поисках убежища переплыть на своих длинных ладьях на остров Тенет. Вортимер продолжал преследовать их и там. Они запросили пощады и молили разрешить им с миром вернуться обратно в Германию. Разрешение было получено, и саксы отплыли, оставив в Британии своих жен и детей.

Но победоносное царствие Вортимера не продлилось долго. Прошел слух, что его предательски отравил приближенный королевы. Как бы там ни было, Вортимера нашли мертвым, и его отец Вортигерн снова вернулся на престол. Первым делом (что опять приписывают его жене) он послал за Хенгистом и его саксами, призывая их вернуться в Британию. Как он сказал, «с небольшими силами, небольшими, но боевитыми, необходимыми для поддержания мира и единства в его раздробленном королевстве». По слухам, саксы собрались выставить триста тысяч человек. Даже если слухи были неверными, не оставалось сомнений, что Хенгист намеревался взять с собой немало войск.

Были новости и из Маридунума. Дошедшие до нас известия скорее представляли преувеличенные слухи, к тому же достаточно худые. Согласно им, Камлак со своей знатью, людьми моего деда, принял сторону Вортимера. Они вместе с ним участвовали в четырех решающих битвах с саксами. Во второй из них, при Эписфорде, Камлака убили, погиб и Катигерн, брат Вортимера. Меня больше волновало то, что после смерти Вортимера начались гонения на его сторонников. Вортигерн присоединил к собственным землям Гвента королевство Камлака. Как и двадцать пять лет назад, он взял заложниками детей Камлака, один из которых — еще грудной ребенок. Они были отданы на попечительство королеве Ровене. Мы никак не могли узнать теперь, что с ними. Не знали мы и о сыне Олуэн, который подвергся той же участи. Жив ли он? Вряд ли. О моей матери известий не было.

Через два дня после получения новостей начались весенние штормы. Снова море стало преградой. Но это почти не имело значения, так как в Британии тоже не располагали известиями о нас, об ускоренно завершающейся подготовке вторжения в Западную Британию. Сомнений не было — час настал. Задача состояла не только в том, чтобы пройти освободительным походом по Уэльсу и Корнуоллу, но и собрать там оставшихся союзников Красного Дракона. В наступившем году Красному Дракону предстоит сражаться за свою корону.

— Вернешься с первым кораблем, — сказал мне Амброзиус, не отрывая взгляда от карты, расстеленной перед ним на столе.

Я стоял у окна. Несмотря на запертые ставни и задернутые шторы, я слышал шум ветра. Занавески колыхались, подхваченные сквозняком.

— Да, сэр, — ответил я и подошел к столу. — Поеду в Маридунум? — Я заметил, что его палец остановился в какой-то точке на карте.

— Сядешь на первый корабль, отходящий на запад, и, где бы он ни причалил, доберешься до дома. Первым делом отправишься к Галапасу и узнаешь новости. Сомневаюсь, чтобы тебя узнали в городе, но лучше не рискуй. У Галапаса тебе ничего не грозит. Можешь у него обосноваться.

— Из Корнуолла нет вестей?

— Никаких, не считая слуха, что Горлуа принял сторону Вортигерна.

— Вортигерна? — мне потребовалось время, чтобы осмыслить. — Он не поднялся вместе с Вортимером?

— Насколько мне известно, нет.

— Он лавирует?

— Возможно. Хотя мне трудно поверить. Понятное дело, у него молодая жена. Или он предвидел участь Вортимера и предпочел присоединиться потом ко мне, оставив видимость лояльности Верховному королю. Пока же не узнаю, мне нельзя открыто выходить на него. За ним могут следить. Поэтому езжай к Галапасу и собирай уэльские новости. Мне сказали, что Вортигерн окопался тоже где-то там, оставив Хенгисту незащищенной восточную часть Британии. Придется сначала выкуривать этого старого волка, а потом уж объединять силы Запада против саксов. Делать все придется быстро. Мне нужно взять Карлеон. — Амброзиус поднял голову. — Я пошлю с тобой твоего старого приятеля — Маррика. Известия для меня можешь передавать с ним. Будем надеяться, что тебе удастся узнать максимум. Тебе, наверное, и самому интересно.

— Могу подождать, — ответил я.

Он промолчал и лишь приподнял бровь, затем вернулся к карте.

— Ладно, садись. Проинструктирую тебя. Надеюсь, в скором времени ты отплывешь.

Я показал на качающиеся занавески.

— Меня будет мутить всю дорогу.

Он рассмеялся.

— Клянусь Митрой, об этом я не подумал. Может, и меня тоже? Чертовски недостойное возвращение на родину.

— В свое королевство, — уточнил я.

2

Я пустился в плавание в начале апреля, и на том же самом судне. Однако на этот раз путешествие разительно отличалось от предыдущего. Путешествовал не Мирдин-беглец, а Мерлинус, хорошо одетый молодой римлянин, располагавший деньгами и слугами. На том же корабле, на котором голого Мирдина держали взаперти, у Мерлинуса была удобная каюта и почтительное обращение. Мне прислуживали Кадал и, к моему удивлению, Маррик (Ханно погиб, превзойдя себя самого в пустячном дельце, связанном с шантажом). Я, естественно, расстался с внешними признаками своей принадлежности к Амброзиусу, хотя ничто не могло заставит меня снять подаренную им брошь. Я носил ее у плеча, прикрепленной к тунике изнутри. Вряд ли кто-нибудь признает во мне того беглеца, виденного пять лет назад, даже капитан не подавал виду. Но я держался в стороне и говорил только на бретанском.

Если повезет, судно поднимется прямо к реке Тайви и бросит якорь в Маридунуме. Заранее было установлено, что я и Кадал высадимся на входе в устье.

В одном оба плавания совершенно не отличались. Всю дорогу меня преследовала морская болезнь. То, что теперь я занимал удобную каюту и мне прислуживал Кадал (я был избавлен от старых мешков и ведра), не имело для меня никакого значения. Как только корабль вышел в Малое море и начал бороться с ветреной апрельской погодой, я сменил свою бравую позу на носу на лежание в каюте.

Нам сопутствовал хороший ветер, и в начале апреля мы до рассвета вползли в устье и бросили якорь.

Занималась заря, стояли холод и туман. Было очень тихо. Начинался прилив, поднимавшийся до самого устья. Наша лодка отошла от корабля. Далеко раздавался звонкий переклик петухов. Где-то в тумане блеяли ягнята, им отвечали овцы. Воздух был чист и солен, неуловимо пахло домом.

Мы держались середины реки, скрытые от берега туманом. Разговаривали шепотом. Один раз на берегу залаяла собака, и послышался голос человека. Его речь была так явственна, словно он находился с нами в лодке. Подобного предупреждения было достаточно. Мы прекратили разговоры.

Прилив оказался по-весеннему сильным и быстро донес нас к реке. Это оказалось кстати, поскольку мы запоздали с прибытием и бросили якорь, когда уже начало светать. Гребцы тревожно посматривали наверх и налегали на весла. Напрягая зрение, я вглядывался в знакомый берег.