Переход Суворова через Гималаи. Чудо-богатыри "попаданца" - читать онлайн книгу. Автор: Герман Романов cтр.№ 67

— Ща Энгельсина его выпрет, зуб даю! — Хворище, стоявший рядом, подпрыгивал от мороза, но с самурайским терпением ожидал, когда Петр докурит до половины и отдаст ему, как он выражался «допинать габасик».

И точно. Петр, закрывая за собой дверь в холл, услышал зычный голос старой вахтерши, для которой прошедшие годы не изменили сути службы:

— Шо вы хотели, вьюноша?

Начало было интригующим, и Петр, хорошо зная повадки Энгельсины, задержался у стенда, делая вид, что читает какую-то лабудень о жизненных прелестях его родного факультета.

— Извините, вы не можете позвать Свету из 312-й комнаты?

— Это хто такая? — Энгельсина, глядя из-под очков, продолжала поедать картошку.

— Ну… Ну… она блондинка такая, на психологическом учится…

— Нету ее! — грозно обрезала вахтерша между чавканьями.

Очкарик задумался, нахмурил лобик и выдал:

— А Олю, ее соседку? Она брюнетка, глаза голубые, высокая. Тоже на психологическом учится.

— Нету ее, сказала же! — Ложка гремела уже по дну банки.

Петр решил было, что теперь типец отвалит несолоно хлебавши. Действительно, Энгельсина, демонстративно облизав ложку и убрав банку в стол, отвернулась. Погрузившись в недра своего баула, она стала что-то сосредоточенно там искать, давая понять, что аудиенция закончена.

На столе по очереди появились зонт (зачем ей зимой?!), одна за другой несколько косметичек, кошельков и сумочек размером поменьше, пакет с вязаньем и торчащими огромными спицами (мечта киллера-ниндзя!).

Петр перевел дыхание, однако, как из рога изобилия, извержение из недр сумки продолжалось. Позвякивающая связка то ли ключей, то ли отмычек весом кило на два, объемистый томик в потрепанном красном переплете (определенно мемуары Железного Феликса!), газовый ключ, следом плоскогубцы (никак бабуля подрабатывает ночами у рэкетиров, только утюга не хватает!) и еще куча всякой всячины предстала перед глазами изумленного Петра. Оказывается, Энгельсина искала открывашку, которая, как всегда, оказалась на самом дне сумки.

Для Петра, как любого нормального мужчины, обладавшего здоровой логикой и реалистичным трехмерным восприятием пространства, нерешаемой задачей было то, как женщины умудрялись впихнуть в свои кошелки столько ненужного барахла, при этом называя их игриво дамской сумочкой!

Но самым главным было то, что, таская все это с собой, они в нужный момент в этой самой сумочке ничего никогда не могли найти!

Не обращая ни на кого внимания, Энгельсина свалила все назад в баул и продолжила трапезу.

Следующими по очереди значились уже дефицитные сейчас астраханские кильки в красно-синей баночке, их торопил закипающий чайник. Открытая баночка рыбных консервов призывно манила ароматами.

Хитрые кильки подмигивали с куска хлеба, куда их щедро укладывала вахтерша, перед тем как отправить в рот. За спиной голодный Хворин жадно сглотнул, а заурчавшее пузо ему вторило: «Пора уже есть, господа!»

— Надо этому донжуану надавать по жбану, — он, как всегда, скаламбурил, — а то он всех наших девок окучит зараз — пи… — под взглядом Петра он осекся, не завершив нецензурную рифму.

— Гляди, не ушел, греется еще здесь, зараза!

— Тебе что, батареи жалко? Видишь, у человека проблема: лампочка горела, а Света не давала! — Петр сочувствующе посмотрел на парня.

Однако очкарик решил не сдаваться. Что-то пробормотав про себя, он ринулся к вахтерше с одержимостью камикадзе, увидевшего вымпелы американских авианосцев. Набрав воздуха во впалую грудь и зажмурившись, он выпалил:

— Не будете ли вы так любезны пригласить Галину с комнаты 408! Она тоже на психологическом учится.

Не ожидавшая такого напора Энгельсина ойкнула и выронила последний бутерброд. Кильки плюхнулись обратно в банку, щедро обдав ее томатными брызгами. Шифоновая блузка, как и настроение вахтерши, были безвозвратно испорчены.

— Вьюноша, вы не поняли? Я сказала русским по-белому: никого нет с психологического! Все девки по домам на каникулы разъехались!

— И что, совсем никого нет? — шмыгнул парень носом, растерянно теребя гвоздики.

Вахтерша исподлобья смотрела, но молчала.

— И… и что же мне делать? — не унимался он, не понимая, что размахивает красной тряпкой перед быком.

Петр цыкнул дергавшему его за рукав Хворищу — мол, смотри, что сейчас будет.

— А хрен его знает! — Энгельсина встала, могучим телом возвышаясь над столом, словно грозовая туча, и отрезала, как метнула молнию. — Е… — она громко кашлянула, — трахайте филологов!

Очкарик, не ожидая такого, застыл соляным столбом, выронил цветы, а через мгновение, побледнев, а затем покраснев как рак, пулей вылетел на улицу, по пути чуть не влепившись в согнувшегося от смеха Хворище. Петр же, прислонившись к стене, молча открывал рот, как выловленная рыба, хватая воздух — смеяться не было сил.

— Антиллегент хренов! — подвела итог Энгельсина.

— Энгельсина Эдмундовна, вы чай с медом будете? — Петр, всхлипывая остатками смеха, обратился к ней. — Меня на днях угостили.

— Угу. — Она, наклонившись, извлекла из недр тумбочки пол-литровую банку. — Не пожалей бабушке, служивый!

— Яволь, герр майор!

Петр ничуть не обиделся, прихватив с собой ее банку. Он прекрасно знал, что в бабулиной заначке мед будет целее, чем в студенческом холодильнике, к тому же она угощала его частенько: то своей выпечкой, то подбрасывала картошечки с домашними разносолами.

Открывая дверь в комнату и столкнувшись прямо лоб в лоб с ночной пассией Лысого, он скривился от жуткой смеси запахов табака, лука, перегара и пота, разившей от девицы.

«Нет, я бы столько не выпил! Где же он разыскивает таких уродин? Мало того, что не фонтан, как бэтмен в ночи, так еще, видимо, она и храпела этой ночью!»

На все насмешки своих товарищей небрезгливый Лысый всегда отвечал просто: «Если страшная — это, конечно, минус, если дура — это минус, если дает, то минус на минус будет плюс. Да и уламывать не приходится!»

За свои сексуальные подвиги этот рыжеволосый студент с густой кучерявой шевелюрой и получил кличку Лысый, что приводило в недоумение окружающих, слышавших это прозвище.

Дело в том, что на причинном месте у сего субъекта растительность полностью отсутствовала, а женщины, как известно, не только любопытны, но и болтливы. А также мстительны, как кошки. Ну это когда ты ее против шерсти погладишь, а она тебе втихушку в ботинки нагадит.

Так как ограничиться в количестве, не говоря уже о качестве, Лысый не мог, то жизнь в их комнате потихоньку стала превращаться в начинающие набирать популярность бразильские и мексиканские сериалы. Отличие было лишь в том, что действующими лицами помимо их воли нередко становились и Петр с Хворищем.