Поцеловать осиное гнездо - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Кэрролл cтр.№ 6

– Думаю, может получиться большая книга, о которой мы сегодня говорили. Боги, наверное, довольны тобой, раз предложили такую мысль через семь часов после нашего разговора. Кстати, ты где?

– В Крейнс-Вью! Я только что съел калифорнийский чизбургер у Скрэппи, а теперь еду вдоль реки – посмотреть, что еще вспомню.

– Думаю, получится здорово, Сэм. Мне очень интересно.

– Ты никогда так не говорила!

– А ты никогда ничего такого не писал.

Я уже собирался ответить, но то, что я вдруг увидел, со страшной силой затянуло меня в прошлое.

Пока мы говорили, я наблюдал, как на бензоколонку въезжают и уезжают машины. Мое окно было опущено, и я слышал постоянный рокот моторов и уличный шум.

Ничего особенного, пока кто-то рядом не начал говорить глубоким монотонным голосом, который какая-то часть моего сознания моментально узнала. Он слово в слово повторял рекламный ролик «хонды-аккорд», который я видел по телевизору столько раз, что помимо своей воли выучил наизусть, словно липучий попсовый мотивчик, никак не вылезающий из головы. Этот голос бубнил в точности то же самое, что всегда, когда я был мальчишкой, – повторял слова рекламы. Тридцать лет назад рекламировались какао «Марш» и сигареты «Ньюпорт», стиральный порошок «Тайд» и автомобили «Рамблер». Нынче он рекламировал «Хонду», но это не имело значения – в мое ухо говорил оживший призрак Крейнс-Вью. Потрясенный, я обернулся.

Он был там и все так же расхаживал большими неровными шагами, слишком широко размахивая руками, а туфли на ногах казались большими, как коробки, в которых их продают.

– Черт возьми! Да это же Джонни-газировка!

– Что ты сказал?

– Я позвоню тебе завтра, Патрисия. Мне нужно идти. Только что мимо прошло мое прошлое, рекламируя «хонду».

Я положил телефон и выскочил из машины. Джонни шагал к школе и, как всегда, двигался слишком быстро, так что мне пришлось пуститься трусцой, чтобы догнать его.

Он фунтов на сорок поправился и утратил большую часть волос. Оставшиеся были подстрижены ежиком, отчего лицо казалось еще крупнее и квадратнее.

– Джонни! Эй, Джонни!

Он остановился и обернулся. Увидев меня, уставился без малейшего выражения.

– Помнишь меня? Сэма Байера? Я жил здесь много лет назад.

– Нет.

– Я так и думал. Как поживаешь, Джонни?

– Хорошо.

– Что ты тут сейчас делал?

– Ничего.

Джонни Петанглс жил со своей матерью и бабушкой на Олив-стрит, у железнодорожной станции. Он был слаб на голову, как обычно говорили, и промышлял всякими случайными работами по городу. Что он действительно любил – так это смотреть телевизор. Я бы не сказал, что Джонни компенсировал свою дефективность гениальностью в какой-то узкой области, но один талант у него был: он мог дословно воспроизвести любую когда-либо услышанную телевизионную рекламу. «И все проблемы как рукой снимет; плуг „Рото“!», «Примите „Соминекс“ и спите спокойно», «Пых, пых, пыхтит какао». Евангелием для него служил голубой экран, и при всем своем слабоумии Джонни твердо знал каждую главу и каждый стих. Иногда сидим мы, маясь скукой смертной, а мимо как раз идет Джонни, нарезая свои бесконечные круги по городу.

– Эй, Джонни, изобрази «Кларк-бар»! А «Чанки»? А как там «Бафферин»?..

Для запоминания ему не требовались ни прилипчивая музыка, ни броские слоганы. Даже врачи в белых халатах, демонстрировавшие по статистическим графикам эффективность аспирина «Бафферин» или геморроидального крема «Препарейшн-эйч», попадали в придурковатую голову Джонни и оставались там – навеки. Но из-за его слабоумия все фразы, хотя и повторенные слово в слово, выходили плоскими и абсолютно выхолощенными, звучали, как голос компьютера: «ЧАР-ЛИ ГО-ВО-РИТ ЧТО ОБОЖАЕТ „ГУД-И-ПЛЕНТИ“».

Оказаться теперь рядом с ним было для меня все равно, что поднести к носу букет свежих цветов. Аромат ностальгии валил с ног.

Он посмотрел направо, затем налево, потом театральным жестом засучил рукав и глянул на часы. Я заметил на циферблате изображение Арнольда Шварценеггера из «Терминатора».

– Мне нужно идти. Мне нужно домой смотреть телевизор.

Я протянул руку и коснулся его запястья. Оно было очень теплым.

– Джонни, помнишь Паулину Острову? Помнишь это имя?

Он прищурил глаза, тронул подбородок и, посмотрев на небо, замурлыкал какую-то мелодию. На мгновение я подумал, что он забыл мой вопрос.

– Нет.

– Ладно. Ну, был рад снова повидать тебя, Джонни.

– Мне было очень приятно.

К моему удивлению, он протянул мне свою ладонь-лопату, и мы пожали руки. Выражение его лица не изменилось, когда он повернулся и зашагал прочь.

Глядя, как он удаляется, я вспоминал Джонни-газировку, Фрэнни Маккейба, Сьюзи Николе, Барбару Тилли... и многих-многих других. Мне вспомнились вечера в местном парке и удушливая скучища, и восторг при виде придурковатого Джонни – какое-никакое, а развлечение, минут на пять. В те дни у нас было столько времени! Вот уж что у нас было – так это время. Вечное ожидание того, что что-нибудь произойдёт, неясно что, что-то должно случиться, кто-то должен прийти и спасти наш день, неделю... от бытия всуе.

Джонни остановился, обернулся и без всякого выражения посмотрел на меня:

– Паулина умерла. Ты смеешься надо мной. Ее давно убили.

– Верно, Джонни. Чертовски давно.

Я миновал церковь Святого Сердца, дилерскую контору Стампеля, торговавшую «фордами», канцелярский магазин. Интересно, как некоторые магазины, сколько бы раз ни меняли владельцев, всегда остаются такими же. Большинство заведений проходят эволюционный цикл от пиццерии до, скажем, бутика раз в несколько лет. А канцелярский магазин в Крейнс-Вью сменил владельца, но по-прежнему оставался местом, где можно купить газету, пачку резинок, конфеты. В самом раннем детстве я получал на карманные расходы двадцать пять центов. Ровно на плитку «Пэйдэй» с комиксом про Кола и Конфетку. И каждый раз я не знал, с чего начать – с шоколадки или с комикса. Обычно я делал то и другое сразу – читал и ел, переходил улицу, не глядя по сторонам, и только у самого дома понимал, что и комикс, и шоколадка закончились.

У ближайшего светофора Мейн-стрит разветвлялась. Поедешь прямо – Бродвей выведет тебя в живописные пригороды. Свернешь направо, и главная улица пройдет через самый центр Крейнс-Вью, очаровательный центр, минут шесть езды от края до края. Когда мы с Мишель совершали наше паломничество к моим корням, она сказала: «Но как же вы здесь развлекались? Ведь тут ничего нет!»

И она была почти права. Несмотря на свое бело-англо-саксонско-протестантское название, этот милый городок в часе езды от реки Гудзон, от Манхэттена, был населен средней руки ирландскими и итальянскими семьями. Местным жителям требовалась только хорошая скобяная лавка, рынок, магазин готового платья, где продают хлопчатые брюки, бюстгальтеры, домашнюю одежду и теннисные туфли. Самым дорогим блюдом в меню лучшего из местных ресторанов было «Прибой и дерн». В городе работала неплохая библиотека, но мало кто ею пользовался. Был также кинотеатр «Эмбасси», но туда ходили в основном с девушками, потому что обычно там царили тьма и пустота, как в могиле. Бары назывались «Трилистник» и «У Джино». Мишель была права: этот городок – из тех, где люди днем прилежно трудятся, а вечером идут домой пить пиво и смотреть по телевизору баскетбол.