Дева в голубом - читать онлайн книгу. Автор: Трейси Шевалье cтр.№ 57

— Ты что, злишься на меня за что-то? Но за что? Что я такого сделал?

— Да нет, не в том дело, просто… Понимаешь, Рик, я… Ничего ты не сделал. Мне всего лишь захотелось навестить семью, вот и все.

— Это понятно, но почему такая спешка? Ты мне даже записки не оставила. Раньше такого не было. Ты хоть понимаешь, как я волновался? И как унизительно было узнавать о твоих передвижениях от секретарши?

Ответить мне было нечего.

— Кто это сейчас взял трубку?

— Что? А-а, это друг моей кузины. Он голландец, — ни к селу ни к городу добавила я.

— А этот… этот малый с тобой?

— Какой малый?

— Жан Пьер.

— Нет, его здесь нет. С чего это ты решил?

— Ты спала с ним, я по голосу твоему слышу.

Вот такого поворота я не ожидала.

— Слушай, я действительно не могу сейчас говорить. Тут… словом, я не одна. Извини, Рик, я просто… сама не знаю, что мне надо. Но разговаривать сейчас не могу. Никак не могу.

— Элла… — Голос Рика звучал несколько сдавленно.

— Дай мне несколько дней, ладно? Я вернусь, и тогда мы… тогда обо всем и поговорим. Хорошо? Извини меня.

Я повесила трубку и повернулась ко всем. Люсьен уставился в тарелку; пара из соседнего дома о чем-то увлеченно болтала с Яном; Якоб и Сюзанна сосредоточенно смотрели на меня своими карими, вроде моих, глазами.

— Итак, — бодро заговорила я, — если не ошибаюсь, мы толковали о перспективах моего замужества?

Посреди ночи я проснулась и, ощущая во рту неприятную сухость после выпитого, а в желудке свинцовую тяжесть после съеденного, пошла на кухню вылить минеральной воды. Свет я включать не стала и присела со стаканом к столу, однако тут все еще пахло сыром, и я решила перейти в гостиную. По дороге я услышала негромкие звуки клавесина. Я осторожно открыла дверь и увидела Сюзанну. Она сидела за инструментом, тоже в темноте, лишь свет уличного фонаря падал на нее издали, подчеркивая профиль. Она взяла несколько аккордов, потом остановилась. Услышав, как я негромко окликаю ее, она подняла голову, но тут же понурилась. Я подошла и положила ей руку на плечо. На Сюзанне было гладкое на ощупь темное шелковое кимоно.

— Тебе следовало бы быть в кровати, — мягко сказала я. — Устала ведь. Сейчас тебе надо как можно больше спать.

Сюзанна уткнулась мне в бок лицом и заплакала. Я стояла неподвижно, поглаживая ее вьющиеся волосы, потом опустилась рядом с ней на колени.

— Ян уже знает?

— Нет. — Сюзанна вытерла глаза и щеки. — Элла, я еще не готова к этому. Мне другим хочется заниматься. Я так много работала и только-только стала получать сольные концерты. — Она пробежала пальцами по клавишам. — С появлением ребенка на всем этом можно поставить крест.

— Тебе сколько лет?

— Двадцать два.

— Хочешь иметь детей?

— Когда-нибудь — да. — Сюзанна пожала плечами. — Но пока нет. Не сейчас.

— А Ян?

— О, он будет счастлив иметь ребенка. Но знаешь, у мужчин это по-другому. На его музыкальную карьеру рождение ребенка никак не повлияет. Когда мы заговариваем на эту тему, он словно со стороны смотрит и сразу становится понятно, что всем придется заниматься мне, и только мне.

Знакомая песня.

— А кто-нибудь еще знает?

— Нет.

Я помолчала. Не привыкла говорить о возможности аборта: женщины обращаются ко мне, когда уже твердо решили рожать. К тому же я даже не знаю, как сказать по-французски «возможность аборта».

— А что ты можешь сделать? — неловко спросила я, стараясь употребить правильное время глагола.

Сюзанна вновь перевела взгляд на клавиатуру и пожала плечами.

— Un avortement, [63] — бесстрастно сказала она.

— А что ты вообще думаешь… об аборте? — Я готова была как следует наподдать самой себе за этот дурацкий вопрос. Но к счастью, Сюзанна ничего не заметила.

— Я бы пошла на это, хотя в принципе против абортов. Я человек неверующий, так что с этой стороны меня ничего не смущает. Но Ян…

Я выжидательно молчала.

— Видишь, какое дело, Ян — католик. В церковь сейчас он не ходит, считает себя либералом, но… когда вопрос встанет ребром, дело, боюсь, обернется иначе. Ему может быть очень тяжко.

— Знаешь, по-моему, ты должна все рассказать ему, он вправе знать, но решать вместе с ним ты не обязана. Это твой выбор. Лучше, конечно, если вы придете к согласию, но, если нет, последнее слово за тобой. Потому что вынашиваешь ребенка ты. — Я попыталась сказать эти слова со всей возможной твердостью.

Сюзанна искоса посмотрела на меня:

— А ты… ты сама когда-нибудь?..

— Нет.

— А хочешь детей?

— Да, но…

Я не знала, как подступиться, с чего начать. И неожиданно для самой себя захихикала. Сюзанна удивленно посмотрела на меня. Глаза ее при свете уличного фонаря прямо-таки блестели.

— Извини. Позволь, я присяду, тогда все и объясню.

Я устроилась на кресле. Сюзанна тем временем включила небольшую лампу, стоявшую на пианино, и, уютно свернувшись на диване, поджав под себя ноги, так что зеленая шелковая юбка туго натянулась на коленях, приготовилась слушать. По-моему, ей было легче от того, что теперь она оказалась в тени.

— Мы с мужем не раз заговаривали, что пора бы завести ребенка, — начала я. — И казалось, что сейчас как раз лучшее время. В общем-то это была моя идея, а Рик согласился. Ну мы и принялись за дело. Но… у меня появилось препятствие. В виде сна. А теперь… теперь у нас возникли проблемы. Появилось кое-что… кое-кто другой.

Вести разговор на эту тему было унизительно, и вместе с тем я чувствовала облегчение от того, что могу выговориться.

— И кто же это?

— Библиотекарь в городке, где я живу. Мы… в общем, некоторое время мы флиртовали. А потом… — я неопределенно взмахнула рукой, — потом я почувствовала себя скверно и вынуждена была уехать. Вот так я здесь и оказалась.

— Он красивый?

— Он… ну да. По-моему, да. Он, как бы сказать, — суровый.

— И он тебе нравится.

— Да.

Я испытывала странное ощущение, говоря о Жане Поле. Выяснилось, что мне трудно описать его. На расстоянии, здесь, в этой комнате, где напротив меня сидит, свернувшись калачиком, Сюзанна, лильский эпизод кажется далеким и вовсе не таким судьбоносным, каким представлялся на месте. Забавно: стоит начать пересказывать события своей жизни другим, как они все больше начинают походить на литературу и все меньше на правду. Они обретают привкус некоторой театральности, удаляющей тебя от подлинного события.