Когда умирают боги - читать онлайн книгу. Автор: К. С. Харрис cтр.№ 36

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Когда умирают боги | Автор книги - К. С. Харрис

Cтраница 36
читать онлайн книги бесплатно

— Но Стюарты не оставили наследника. У Якова Второго было двое внуков, Красавец принц Чарли и его брат, Генрих. Принц Чарли не оставил законных детей, а Генрих, ставший католическим священником, умер… когда? Четыре года назад?

Гендон кивнул.

— Он называл себя Генрихом Девятым. Право Стюартов теперь перешло к потомкам дочери Карла Первого, Генриетте. Строго говоря, трон должен был им достаться после смерти дочери Якова Второго, Анны, в тысяча семьсот четырнадцатом году, а вовсе не Ганноверу, Георгу Первому. Но они были католиками.

— Так кто теперешний претендент?

— Виктор Эммануил Савойский.

— Король без королевства, — задумчиво произнес Себастьян.

Бывшие короли Сардинии и Пьемонта, представители Савойской династии, были вынуждены отречься от всех своих владений в Италии под давлением армии во времена Французской революции.

Гендон натянуто улыбнулся.

— Совершенно верно.

— Но Савой — католик, а ведь именно это доставило Якову Второму неприятности более ста лет тому назад. Англия не позволит католику заседать в парламенте, не говоря уже о том, чтобы занимать трон.

— Ты прав. Но Савой будет не первым, кто пожелал изменить своей религии ради трона.

— А он готов на это?

— Не знаю. В последнее время до меня доходят очень тревожные слухи. К примеру, вся эта ерунда насчет проклятия: народ утверждает, что династия Ганноверов проклята и что Англия тоже будет проклята, пока ее трон занимает узурпатор. Как ты думаешь, откуда это идет?

— Ты полагаешь, тут не обошлось без якобитов? [12] — Кто знает, как начинаются подобные вещи? Но похоже, зерна упали на благодатную почву. Если и существует заговор с целью сместить Ганноверов, то теперь самое время заговорщикам сделать ход.

Какое-то время Гендон ехал молча, уставившись на дорогу. Тишину нарушало лишь поскрипывание седла и ритмичный топот копыт по утоптанной земле.

— Я родился через год после злополучного сорок пятого, — сказал он напряженно. — Я вырос на легендах о том, какие это были времена. И я не желаю, чтобы какой-то глупец вновь навлек на нас тот ужас.

Себастьян вгляделся в непроницаемое лицо отца. Он имел в виду легенды о шотландском восстании 1745 года в поддержку Красавца принца Чарльза. Себастьян тоже слышал эти истории от своей бабушки, матери Гендона, которая принадлежала к клану Грантов из Гленмористона. Она рассказывала, как безоружных людей вытаскивали из их домов и убивали на глазах плачущих ребятишек. Как женщин и детей сжигали заживо или прогоняли из деревень, и те замерзали в снегу. То, что сотворили с шотландцами после Куллоденского сражения, навсегда останется темным пятном на совести англичан. Все, начиная с волынок и пледов вплоть до гэльского языка, было под запретом, уничтожалась вся культура.

— Кто теперь поддержит Реставрацию? — поинтересовался Себастьян. — Шотландцы?

Гендон покачал головой.

— Предводители, поддержавшие Стюартов, были все перебиты или сосланы много лет тому назад, а их воины лежат в безымянных могилах… или насильно увезены и Америку. Кроме того, восстания имели больше отношения к Шотландии, чем к Стюартам. Какой интерес может быть у шотландцев к какому-то итальянскому князьку, чья прапрабабка оказалась дочерью Карла Первого, а вовсе не Якова Первого?

Гендон был прав: если не считать романтического ореола, связанного с потерей трона, новый претендент на престол, принявший пальму от Стюартов, не вызовет большого энтузиазма в Шотландии. Да и само движение якобитов не очень привлекательно для тори сегодняшнего дня. Династия Ганноверов была истинным бедствием для прежних тори. Но между политиками начала восемнадцатого века и сегодняшними не было почти никакого сходства. Французская революция нагнала страха на нынешних тори, и они не только не сочувствовали католикам, а наоборот, превратились в яростных защитников англиканской церкви, которая противостояла религиозной толерантности как католиков, так и диссентеров. [13] И теперь, по иронии судьбы, за толерантность выступали виги.

Но было бы сложно представить, что виги станут поддерживать реставрацию Стюартов. Хотя бы в этом виги не изменились. В то время как тори, отвернувшись от реформы, ратовали за неприкосновенность частной собственности, виги по-прежнему посвящали себя борьбе за ограничение власти короны и приписали себе достижения Славной революции.

Отец и сын продолжали прогулку, утренний туман начал рассеиваться под напором холодного ветра, из-за которого парк по-прежнему был пуст, если не считать одного-двух одиноких всадников. Гендон выдержал паузу, что-то обдумывая, после чего изрек:

— Это все из-за ожерелья? Ты из-за него занялся расследованием?

Себастьян вгляделся в строгий отцовский профиль. Они никогда не были особенно близки, даже в золотые годы раннего детства Себастьяна, когда все те, кого он любил, были еще живы — и мать, и братья, Ричард и Сесил. Затем наступило черное лето, когда умерли Сесил и Софи, и в какой-то момент Себастьяну показалось, что граф чуть ли ненавидит его, ненавидит за то, что этот сын живет, тогда как остальных не стало. Со временем Себастьян увидел признаки возродившейся отцовской любви, хоть и довольно суровой. Но прошлое не вернулось, и теперь виконту казалось, будто между ними заново выросла стена молчания и недоверия. Себастьян не представлял, как ее преодолеть.

— Отчасти, — просто ответил он.

Виконт так и не поинтересовался у маркиза Англесси, каким образом у его жены оказался старинный талисман, некогда подаренный валлийской колдуньей своему возлюбленному из рода Стюартов. Он посчитал расспросы не совсем этичными, раз у него был личный интерес к ожерелью. Но сейчас он начал подозревать, что трискелион мог сыграть гораздо более важную роль в смерти Гиневры, чем он поначалу полагал.

ГЛАВА 31

— «Царица, умираю. Умираю. Дай мне сказать… У Цезаря проси о милости и сохраненьи чести». [14] — Марк Антоний выжидательно посмотрел на Клеопатру.

Кэт в театральном костюме с надетым поверх фартуком, чтобы защитить его во время репетиции, уставилась в темный партер, где стоял какой-то господин в низко надвинутой шляпе.

Зал был пуст, театр затих, лишь где-то вдалеке слышался стук молотка да уборщица подметала пол, забросанный апельсиновыми корками после вчерашнего представления. Никого из посторонних на репетицию не пускали.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию